Как стать писателем (2-е изд.) - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что вот пример: приходит друг… мнется… потом с очень равнодушным видом достает рукопись… протягивает: «Я тут рассказик накропал… Так… для себя. Прочти… может, понравится?» Я тут же в испуге выставляю перед собой ладони: «Что ты… что ты! Как можно? Это с моей стороны будет свинством. Ты писал для себя… а я буду читать твое интимное? Ни за что! За кого ты меня имеешь?» Друг мямлит: «Но я хотел бы… чтобы ты сказал… Это насчет публикации…»
И вот тут начинается игра, которую он даже не понимает… ибо я упорно отказываюсь: неприлично читать то… что человек написал «для себя». Это хуже… чем читать чужие письма. Те хоть пишутся другому… а тут прямо интимный дневник! Друг пытается заставить прочесть и все больше нажимает на то… что «это и для печати бы…». Я стою, как утес на Волге, твержу… что непристойно публиковать то… что написано для себя. Наконец… словно только что-то начиная понимать… спрашиваю: так для себя или для печати? Он… сердясь на мою тупость… уже кричит… что хоть и для себя… но хочет видеть это опубликованным!
Тогда… видя, что дальше его не проймешь, хлопаю себя по лбу и объясняю Первое Правило… что ежели для себя… любимого… то писать можно абсолютно все. Сам себя поймешь любого. А что не поймешь, то догадаешься. По кляксе или оброненной слезе. А если для других… то здесь вступают в силу совсем другие законы. До другого человека еще достучаться надо. А для этого нужны особые литприемы… которые обязательны. Ежели их нет… тогда уж извини… Тут он в последний раз ощетинивается и бормочет… что он писал все-таки для себя. Тут же протягиваю ему рукопись… мол… забери… неэтично читать чужое и т.д. и т.п. Он вздыхает и… все, fatality. Все! Он во что бы то ни стало хочет увидеть свое произведение опубликованным. Он готов слушать.
Конечно… это не значит… что будет соглашаться. Сто раз возразит… что писал для себя… я сто раз протяну рукопись назад… он тысячу раз скажет… что вовсе не то написал… что я дурак и ничего не понимаю… а я буду тыкать пальцем в строчки и говорить: тут так написано. Вот эти буковки… сам взгляни… а мысли твои я не читаю. Он: ну я ж тебе объясняю… тупому… а я: будешь объяснять так и каждому купившему твою книгу? А если он читает в постели ночью? Со спящей женой рядом?
Да, это очень важно: вы пишете для других! А комментарии к книге – признак вашей слабости как писателя.
Очень важна адекватная оценкаИ еще одно важное соображение… Оценка своей работы должна быть адекватной. Вроде бы понятно, когда, скажем, силач у себя на кухне поднимет штангу с рекордным весом, но ему на слово не верят: повтори в день соревнований. Понятно, что как бы хорошо бегун ни прошел дистанцию, но если за пару шагов до финиша остановится, сядет подумать, помыслить о Высоком, то…
Увы, с писательством картина та же. Вот отыскана оригинальная тема. Найдена яркая идея. Созданы великолепные характеры. Написаны отдельные эпизоды, которые поражают богатством языка, красками и так далее. Автор сам видит, что создает шедевр, это видят жена и теща, которым читает на кухне, видят и восторгаются ближайшие друзья на тусовке. Однако…
Однако, пока роман не написан полностью, не сдан в типографию, не отпечатан и не развезен по магазинам… до этого момента вы все еще не только не гений, но даже и не писатель. И остальной мир, как бы ни негодовали, воспринимает вас как неписателя, что вполне справедливо… Сколько вот так погибло, недотянув чуть-чуть до финиша, гениальных романов, изобретений, открытий? Никто не знает. Одно можно сказать с уверенностью: намного больше, чем одолело дистанцию.
Не будем считать, кто из авторов спился на предпоследней главе, кто ушел в водочный бизнес, а кто женился на дочери миллионера. Но многие из них носились с написанным до половины романом и уже требовали к себе внимания… неадекватного, скажем так.
И потому, читая роман какого-то автора, не морщите нос: я, мол, напишу лучше! Да, вы в этом уверены. Да, у вас есть для этой уверенности талант. Да, у вас есть даже время. Да, ваша семья позволит вам писать, вместо того чтобы заставить выбивать ковры на детской площадке… И еще многое вам будет позволено, но все же: тот плохенький роман, который читаете и поругиваете, это – одолевший дистанцию до конца.
А вы пока только мечтаете ее одолеть. Но, как известно, в забег выходят многие, очень многие… Каждый в себе уверен! Но опыт показывает, что до финиша доползают немногие. Остальные – сходят с дистанции. А с ними уже не важно: кто бежал быстро, кто красиво, кто сошел на первом километре, а кто на сороковом. Это не затем говорю, чтобы стали скромненькими. Нет, в своих замыслах, в своих произведениях как раз должны быть наглыми, самоуверенными, готовыми свернуть все горные хребты и решить все проблемы!
Но, как бы красиво и быстро ни бежали на своей дистанции, а литература – это марафон, не требуйте лаврового венка, пока не одолеете последний метр. И не сравнивайте свои полунаписанные вещи с уже опубликованными. Это вызовет у несведущих… нехорошее по отношению к вам чувство.
Вообще, пока не вычистите до блеска и не обнародуете свою гениальную вещь… ее все еще нет. Не существует. И если по дороге домой попадете – тьфу-тьфу! – под машину, на голову упадет горшок с балкона или пырнет ножом выбежавший из подъезда сумасшедший, этой работы, что перевернет мир, не будет…
Дистанцию нужно одолеть до конца, только тогда можно перевести дух. Пока в продаже нет книги – вы не писатель.
…и уметь посмотреть на свою рукопись чужими глазами. Буквально!К этому примыкает и, так сказать, взгляд со стороны. Умение посмотреть чужими глазами. Честно говоря, мне кажется, что это невозможно, невозможно в полной мере, но все-таки существует ряд профессиональных приемов. Первый пришел с начала века, когда жизнь текла неторопливо: положить законченную рукопись в дальний ящик, не трогать с полгода, заниматься другими делами. А когда снова вытащите, посмотрите другими глазами, сразу начнете замечать погрешности, увидите, как исправить к лучшему.
Минус этого способа в том, что кто же в наше непушкинское время отложит на полгода, за это время сменятся три эпохи! Да и на целых полгода позже мир узнает нового гения. Нет, не пойдет…
Второй – это отложить ненадолго, затем привести себя в состояние раздражительное, язвительное, вообразить, что это не ваша рукопись, а автора, которого вы не прочь обойти на финишной прямой. И тогда отыщете в ней гораздо больше изъянов, чем у себя, любимого, талантливого, удивительного…
Думаю, этот способ подходит больше, верно?
Третий – дать рукопись прочесть приятелям. Но ни в коем случае не говорить, что это ваша. Иначе наговорят приятных слов, всяк знает, как болезненно автор реагирует на любое замечание в его адрес! К слову, я показывал свои рукописи как «Иван Крокодилов» на литературных семинарах, «Иван Хорватов», «Петро Низовой» и еще под десятками других, которые уже и не помню. Под некоторыми даже публиковал, неловко было признаваться, что обманывал. А когда помогал грузить книги, ввязывался в дискуссии о своих же книгах, сам критиковал, придирался, провоцировал.
Когда я по почте отослал первую рукопись в «Молодую гвардию», оттуда вскоре пришла рецензия. На девять десятых из критики, советов, что вычеркнуть, что выбросить, что переделать, что заменить, что подчистить, а в конце строчка: мол, рукопись талантливая, рекомендую издать массовым тиражом. Ну, на последние строки я внимания не обратил, это ж и так ясно, даже не просто талантливая, а сверхталантливая, но как этот идиот, этот дурак, эта ничего не понимающая скотина посмела делать мне замечания, когда и читает-то наверняка по складам, шлепая губами?
В ярости забросил дурацкую рецензию в нижний ящик, в самый дальний угол, постарался забыть. И лишь совершенно случайно лет через пять-семь наткнулся, вытащил, прочел… И как обухом в лоб! Только-только вчера додумался до одного приемчика, чтобы сделать рассказ интереснее, а этот кретин уже тогда советовал так сделать!.. А дальше – хуже. Он советовал и вот это, как почистить, а я допер, что язык надо чистить от сорняков, меньше года назад… И вот это замечание идиота, похоже, тоже верное… Черт, так он же еще тогда советовал, как писать лучше! Если бы я, идиот, прислушался, то пять лет назад сумел бы резко поднять свой уровень! А так годы под хвост, ломился в окна, не замечая рядом открытой двери, изобретал велосипед…
Мораль этого длинного отступления в счастливое детство в том, что учиться необязательно на своих ошибках. Можно и на промахах того дурака, каким был автор этих строк.
Конечно, возглас оптимиста «Каким дураком я был!» подразумевает, что теперь о-го-го какой умный. Чем чаще вы будете исторгать этот возглас, тем… понятнее, да?.. Так что вывод: всяк, кто вас критикует, – работает на вас.