Маски - Фумико Энти

В комнате пристройки Ибуки провел не одну ночь и был абсолютно уверен, что по крайней мере дважды занимался любовью с Харумэ. Доказательство тому – алый след помады на его груди, который так рассмешил дочку. В тот самый миг, когда Садако протянула ему зеркало и ткнула в это пятно, у него от страха волосы на голове зашевелились. В ту ночь Ясуко была не накрашена (в этом он был абсолютно убежден), выходит, в какой-то момент он действительно сжимал в объятиях другую женщину, наивно полагая, что это Ясуко. Легко догадаться, что женщиной той была Харумэ. Но он даже представить не мог, зачем Ясуко понадобилось привести в спальню другую и так ловко подменить ею себя.

Ибуки собирался спросить об этом напрямую, но всякий раз во время их встреч Ясуко, словно шелком, окутывала его атмосферой изысканной нежности, и он был настолько счастлив просто побыть с ней, что не мог решиться нарушить эту гармонию своим грубым, бестактным вопросом. За это время он мог бы разузнать что-нибудь о ней, постараться постичь ее внутренний мир, но ему отчего-то было все равно. Оставаясь наедине с Ясуко, он испытывал такой экстаз, что реальный мир переставал для него существовать. Ничего удивительного, что Микамэ сравнивал его с Цяо Шэном – юнцом из «Пеонового фонаря», которого соблазнила мертвая красотка. «Может, Ясуко и не дух возрожденной к жизни покойницы, но она точно ведьма», – думал Ибуки.

– Только не говори, что это ты обрюхатил нашу полоумную красотку! Садако больше всего из-за этого расстраивается. Да и меня это, признаться, тоже шокирует.

– Говорю же тебе, я вел себя как последний дурак. – Ибуки прикрыл иссохшие веки и сердито насупился. Перед ним появилось лицо Харумэ, перекошенное страстью, прямо как у маски Но по имени Масугами. Ощущение, что он держит ее в своих объятиях, волной прокатилось по телу, уголки глаз покраснели.

– Выходит, это правда? Ты отец малыша? – Тучное тело Микамэ нетерпеливо качнулось вперед, в глазах загорелось возбуждение.

– К твоему сведению, я понятия об этом не имел. Это все происки Ясуко.

– Ясуко? Что ты хочешь сказать? Поверить не могу, что ты лег в постель с умственно отсталой девицей!

– Тебе повезло, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Иногда лучше, когда не тебя выбирают. – Ибуки спокойно и беспристрастно поведал другу о том, как во сне обнимал Масугами.

– Да это еще чуднее, чем одержимость духами! Фантастика просто какая-то. Ты уверен, что тебе не подсыпали опиум?

– Я и сам об этом думал. Но к чему все это? Зачем Ясуко заставила меня переспать с Харумэ и зачать ребенка? Какой в этом смысл? Наверное, просто развлекалась, но даже если принять во внимание, что она не влюблена в меня, то для розыгрыша это слишком жестоко. Разве так шутят?

– Да уж, но с Ясуко ни в чем нельзя быть уверенным. Всего неделю назад она была не против выйти за меня замуж.

– Правда? Что ты имеешь в виду? – Ибуки полоснул по приятелю взглядом.

Неделю назад, когда Микамэ рассказал Ясуко о том, что планирует присоединиться к этнологической экспедиции, которая осенью отправляется в поход по Азии и, возможно, даже до Тибета доберется, она загорелась этой идеей и выразила желание сопровождать его в качестве жены.

– Нисколько не сомневаюсь, – буркнул Ибуки. – Однажды она призналась мне, что ищет удобный предлог, чтобы уйти из дома Тогано. Надеюсь, ты не думаешь, что я это из ревности говорю, но послушай мой дружеский совет: если соберешься жениться на Ясуко, выбери местечко подальше от дома Тогано, причем чем дальше вы с ней окажетесь, тем лучше. Иначе стоит тебе подумать, что Ясуко у тебя в руках, как она сквозь пальцы просочится, и выяснится, что все это время она была просто-напросто медиумом Миэко и исполняла ее волю. Погляди на меня. Я попался в ловко расставленные сети, даже роль играл ту, что они мне написали: не героя, а дурака.

– Но разве ты не был счастлив, как тот парень из «Пеонового фонаря»? Видно, такова уж любовь: сам того не желая, выбираешь себе роль дурака. Я одного понять не могу: зачем Ясуко надо было толкать тебя в постель к нашей полоумной красотке… Что за всем этим кроется?

Чем больше удивлялся Микамэ, выпучивая от изумления глаза, тем мрачнее становился Ибуки.

– Есть у меня одна идея.

– Поделись! Любопытно ведь.

– Думаю, не стоит. Не хочу лишний раз расстраиваться. Но Ясуко и правда медиум, в этом нет никаких сомнений. Я уверен, что Миэко Тогано руководит ею. Об этом в «Мыслях о Священной обители на равнине» черным по белому написано.

– В том эссе? – Микамэ скептически покачал головой, набивая свою вересковую трубочку. – Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь, что это ее собственное произведение. Но если так оно и есть, то ее симпатия к госпоже Рокудзё и впрямь отдает одержимостью. Но какое это имеет отношение к Ясуко?

– Мне кажется, Миэко воспользовалась образом госпожи Рокудзё, чтобы рассказать о самой себе. Думаю, она просто хотела дать выход своим чувствам, но почти сразу же пожалела о том, что написала это эссе, пожалела, что выдала свой секрет даже в такой завуалированной форме. – Ибуки помолчал немного. – Недавно я перечел ее стихи, и, можешь поверить мне на слово, ей только проза удается, все остальное – труха. Даже стихотворение на смерть ее мужа, в котором она тоскует и стонет в духе Идзуми Сикибу[44]. Может, кого-то оно и тронуло, но я ни единой слезинки не смог выдавить. Почувствовал фальшь еще до того, как узнал про тот давний эпизод с деревенской наложницей. И стихотворение на смерть Акио точно такое же. За прошедшие годы Миэко сумела, конечно, создать себе репутацию поэтессы, но мое мнение таково: она просто научилась хорошо подражать другим да пыль в глаза пускать. Ее настоящее «я» проявилось в этом эссе, и нигде более. Но даже оно – всего лишь вершина айсберга. Миэко Тогано не так проста, как кажется.

Для иллюстрации своих мыслей Ибуки процитировал строчку из эссе, которая, по его мнению, относилась к самому автору: «И все же дух ее мечется между нежностью и ненавистью, и потому не в состоянии найти утешение в религиозной отрешенности».

– Знаешь, – добавил он, – я узнал о беременности Харумэ окольными путями, через Садако, хотя должен был бы услышать об этом от Миэко или Ясуко. Но если так случится, что Миэко не заставит дочь сделать аборт, это докажет, что я прав в своих подозрениях, и еще раз подчеркнет, каким же идиотом я оказался. Но с другой стороны, как ты сам выразился, – влюбленные всегда себя дураками выставляют, сами того не подозревая. Фактически, дурость моя тоже свои плоды принесла, я сумел пусть одним глазком, но все же заглянуть в душу Миэко. Когда-то Ясуко сказала мне, что тайны ее свекрови подобны аромату цветов в ночном саду. Теперь я начал понимать, что она имела в виду. Не удивлюсь, если окажется, что Ясуко больше влюблена в Миэко, чем в тебя или в меня.

– От тайн меня увольте, это женские штучки – на детские игрушки смахивают. В тебе сильно женское начало, Инь и в твоей душе рождает тайны, но мне такие вещи не свойственны.

– Именно поэтому Ясуко и тянется к тебе. – Ибуки усмехнулся, разглядывая пухлые губы Микамэ, сжимающие мундштук трубки. – Все еще хочешь жениться на Ясуко, даже зная, что я затащил ее в постель?

– Если ты не против, – небрежно бросил Микамэ. – У меня насчет этого никаких пунктиков не имеется. Мужчина может из кожи вон вылезти, но никогда не узнает, какие интриги плетет за его спиной женщина. Ты подумай, на какие только уловки не шли мужчины веками, лишь бы убедить самих себя, что дети, рожденные женами и наложницами, – плоть от плоти их! Объявили измену преступлением, изобрели пояс верности… и в конце концов ни одной женской тайны не разгадали. Даже садистское женоненавистничество Будды или Христа – не что иное, как попытка одержать верх над превосходящим их во всем противником. Я тебе одно скажу: в женские дела стоит вмешиваться лишь до определенного момента. Так что если я действительно женюсь на Ясуко, то не буду ревновать ее ни к Акио, ни к тебе. По крайней мере, не слишком сильно. В конце концов, ревность тоже возбуждает! – Он разразился таким бурным хохотом, что Ибуки вздрогнул. – Скажи мне, – продолжил Микамэ, отсмеявшись, – что, по-твоему, Ясуко на самом деле чувствует? Чем больше я тебя слушаю, тем сильнее влекут меня ее тайны. Как ты считаешь, она когда-нибудь порвет с Миэко?

– Уверен, что ей этого хочется. Но сильно сомневаюсь, что она сможет. Мое мнение таково: ей просто необходимо отправиться с тобой в эту поездку по Азии.

На том приятели замолчали, глядя друг другу в глаза. Оба с измученным вздохом поняли: сколько ни вглядывайся, ничего они там не увидят. Ни один не смог прочитать мысли другого.

После того письма Ясуко больше ни разу не согласилась встретиться с Ибуки в комнате пристройки, как будто откровения Садако послужили ей хорошим поводом для отказа, который она давно искала.