Профессиональный оборотень - Андрей Белянин

– Жаннет, любимая, не надо так пугаться! С твоим другом Меризо все в порядке. Как я могу покуситься на светоч и надежду ФСБ?

– Чего?!

– Французские Сыскные Балбесы. Дьявол меня упаси лишить жизни такого агента, самого преданного служаку и талантливейшего соглядатая, что они будут делать без него? Останутся как дети без матери, – притворно вздохнул Волк. – Он и сейчас спит сном невинного младенца в своей постели, проснется к утру, я полагаю. Одежду я верну, хотя какая, в сущности, разница? Главное – я пришел, а ты мне обещала танец! – И он потащил меня на освещенную масляными лампами танцевальную площадку.

Как раз вышла полная луна. Я увидела командора. Он уже приноровился к «сложным» па крестьянского танца и теперь явно получал удовольствие, танцуя с Жослин. Они крепко держались за руки и, похоже, веселились вовсю.

– Значит, ты узнал, что я сестра Густава Курбе, которого ты… э-э… считаешь врагом, – произнесла я тихо, пока «Меризо» разъяснял мне, что в гавоте главное следить за теми, кто танцует напротив.

– Да, но что я тут могу поделать, просто теперь я не буду покушаться на его жизнь, – легко ответил мой партнер по танцу. – Я же говорил, в любом случае мне ничего не остается, как съехать отсюда. Да, самые счастливые годы моей жизни прошли здесь, поэтому как-то немножко жаль уходить навсегда…

Он плотоядно облизнулся, вероятно, в ответ на свои мысли и стал канючить, чтобы я назвала его «волчишка». Увы, мне приходилось напряженно следить за своими движениями в танце, весьма устаревшем в моем представлении, так что я игнорировала его просьбы, и в конце концов он отвернулся, надувшись. Постепенно танец затягивал, и несколько минут спустя мы, раскрасневшиеся и довольные, уже весело смеялись. Алекс куда-то пропал, это несколько омрачило мое праздничное настроение, но, увидев, что Жослин осталась одна, я злорадно усмехнулась. Когда этот танец закончился, я попросила прощения у «кавалера» и подошла к своей деревенской подружке. Смерив ничего дурного не подозревающую девушку колючим взглядом, я холодно произнесла:

– Ну и как тебе мой братец?

Почувствовав угрозу в моем голосе, она робко ответила:

– Ой, он очень красивый и обаятельный, я бы с радостью вышла за него замуж.

Такая циничная откровенность просто взбесила меня.

– Закатай губы! Я его тетка, а не сестра! Воспитала с пеленок, вскормила собственным молоком, была вместо матери и потому не позволю ему связываться с первой встречной. Когда в следующий раз захочешь ручонками своими посучить – да-да, я видела, как ты к нему на шею вешалась, – сначала подойди ко мне и запишись в очередь! Это тебе не Жан Пьер, не клюнет на любую деревенскую дуреху, кроме того, отсталую, по меньшей мере, на три века. У-у, мымра жеводанская!

Выплеснув всю злость, я повернулась и пошла прочь, на пути к гостинце меня догнал Волк, вытирающий со лба пот полой камзола Меризо.

– Стой, ты куда, ведь вечер не закончился! – выпалил он радостно-возбужденным тоном. – Пошли еще потанцуем.

Тут я увидела ползущего Толстого Жана. Бедняга был весь в пыли, его форменный драгунский камзол на животе был протерт до дыр. Он дополз до нас и, подняв лицо, с отчаянием посмотрел мне в глаза.

– Я не сильно опоздал к празднику? – прохрипел он.

– Нет! Нет! – поспешила заверить его я. – Там даже угощение еще осталось.

При этих словах серое от пыли лицо просияло, и мужик пополз с удвоенной энергией – оставался последний рывок перед финишем.

– Знаешь, мне что-то так сильно спать захотелось… Ничего не могу с собой поделать, – попыталась отвязаться я. – Сейчас уже около полуночи, а дома я ложусь спать сразу после «Спокойной ночи, малыши».

Оборотень сделал вид, что обиделся, но потом сдался:

– Ладно, Жаннет, только не забудь, что я жду ответа. Завтра утречком я зайду узнать твое окончательное решение. Оревуар, ма шер!

Поднявшись к себе в номер, я, не раздеваясь, бухнулась на кровать, тут же уснула и даже видела сон. Во сне отчего-то Волк превратился в Ганнибала Лектора, а я была агентом ФБР, которую в «Молчании ягнят» играла Джоди Фостер, и потом людоед Лектор превратился в мультяшного Винни Пуха, зловеще произнес: «А не пора ли нам подкрепиться?» – и оскалил волчьи зубы. Тут откуда ни возьмись появился Алекс с котом наперевес и…

Я с криком проснулась. За окном раздался одинокий выстрел, за ним второй.

– Что за учебные стрельбы с утра пораньше?! Поспать не дадут, снайперы, – рассердилась я и, схватив стоявшую рядом с кроватью табуретку, кинула ее в окно. Хорошо, что не докинула, за разбитые стекла пришлось бы платить. Звуки выстрелов плодились, как тараканы, такое впечатление, что на улице революция. Судя по солнышку, уже часов шесть-семь утра. Я повернулась на другой бок и попыталась заснуть. Но не тут-то было. Ко мне в дверь бесцеремонно заколотили. Так, по-наглому громко, мог стучать только господин Орлов, вскоре он сам подтвердил свое присутствие голосом:

– Эй, сестричка, открывай давай, нечего дрыхнуть!

Пришлось выполнять. Алекс с котом вошли в комнату. Командор был с ружьем, видимо, его выстрелы меня и разбудили.

– Все, собирайся – задание выполнено, возвращаемся на Базу.

– Как?!

– Так, хайдук твоему Волку, нет больше жеводанского оборотня.

– Не может быть! – воскликнула я. – Что ты с ним сделал, убийца?!

– Пристрелил. И кровь для сыворотки достать успел, Волк не сразу умер, – не понимая моей реакции, похвалился наш герой. – А на его шкуру предъявили права сразу десять человек, каждый из которых уверяет, что именно он прихлопнул Зверя.

– С ними придется долго судиться, чтобы доказать свои права на вознаграждение за убитого Волка, – с сожалением проговорил кот.

Ничего не объясняя, я выбежала из комнаты. На улице уже собралась куча народу, все они говорили о Волке, протиснувшись в середину, я увидела Его. Бурая шкура с черной полосой вдоль спины была буквально изрешечена пулями. «Теперь уже и на коврик не сгодится…» – не ко времени практично подумала я. Вытерла набегающие слезы и медленно поплелась к себе наверх собираться в дорогу.

«Бедный маленький Волчик… Наверно, он действительно был неравнодушен ко мне, а я, я, эгоистка несчастная, считала его бесчувственным отморозком. А если он всего лишь хотел жить и любить и чтобы его хоть чуть-чуть любили. Всего лишь чуточку, самую малость… Бедненький, ему хотелось немного тепла и ласки, ведь всего этого он был лишен, наверное, всю жизнь, а я не снизошла до его просьб, когда он в последний раз в своей жизни умолял меня назвать его волчишкой. И ведь это мне ничего не стоило… Несчастный Волк погиб так нелепо и неожиданно, в день, когда завязал с преступным прошлым и ступил на праведную дорожку. А ведь я его судила, я оценивала его поступки с высоты Охотника, а кто мне дал такое право, в конце концов…»

– Ты что пригорюнилась? – удивился Алекс, оказывается, я уже вошла в номер, даже не заметив этого за угрызениями совести.

– Живот болит, – пробурчала я, неприязненно глядя на главного виновника случившегося.

– У тебя глаза что-то покраснели, – подозрительно заметил он, но тут же сам объяснил этот факт: – Просто ты не выспалась.

Через, полчаса наша команда была готова отчалить. Съездить в Париж командор не разрешил, хотя вроде бы мы управились с делом раньше намеченного срока. Мне просто деликатно напомнили, что кровь Зверя надо срочно доставить в лабораторию – это в моих интересах. Больше нас ничего не задерживало в шумной французской деревушке восемнадцатого века. Было немножко грустно при мысли о том, что я больше никогда не увижу Меризо, Леона, Коротышку Жака, Жослин с подругами, Толстого Жана, трактирщика, тетушку Марлон и других жителей этой деревни, ставших уже почти родными. За всеми сборами я задержалась у себя в номере немного дольше, Алекс с котом дожидались меня на улице. Тетушка Марлон снимала белье с моей постели и, когда я, взяв дорожную сумку, попрощалась с ней и уже стояла на пороге, хозяйка вскрикнула:

– Подожди, ты, кажется, что-то забыла, девочка.

Обернувшись, я увидела в ее руках узкий белый конверт, извлеченный из-под подушки. Я удивленно вскинула брови и, взяв конверт, вышла из комнаты. На лестничной площадке я лихорадочно сломала сургучную печать (на ней был отпечаток волчьей лапы) и, развернув бумажный лист, прочла:

«Здравствуй, крошка! Я бы хотел начать иначе, например: „Милая Жаннет, привет тебе с Ривьеры – курортик тут ничего себе, бывает и похуже“, но на самом деле до Ривьеры доберусь только к завтрашнему вечеру. Я был вынужден как-то инсценировать свою трагическую гибель, прости, если заставил тебя пережить несколько неприятных мгновений. Пришлось пожертвовать собратом Волком – нас ведь тут несколько жеводанских оборотней. И все мы со своими претензиями… Ты сумела обратить одного из них на праведный путь, и это немало. А тот, кого застрелил твои брат, пролил слишком много крови, и мне ничуть не жаль этого серого маньяка. Я еще вчера знал, что ты скажешь мне сегодня утром, поэтому и не пришел за ответом. Хотя надеялся до последнего… Засим остаюсь самый преданный твой поклонник, просто Волк, бывший жеводанский оборотень».