Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти... - Петр Мультатули

Итак, истинные причины ареста Государя и невозможности его выезда за пределы России заключаются не во внутриполитической ситуации в России, а в определенных масонских планах в отношении Императора и его Семьи. Учитывая все вышеизложенное, можно сделать вывод, что весной — летом 1917 года определенные влиятельные силы Запада, в первую очередь Англии и Франции, руками своих ставленников из Временного правительства и Петроградского Совета сознательно создали обстановку, при которой выезд Царя и его Семьи из России был невозможен.

Получив карт-бланш для решения участи Царской Семьи от Лондона и Парижа, революционные власти, как мы уже видели, лишили ее свободы. Это лишение свободы было обставлено целым рядом демаршей, в виде постановлений и митингов, на которых звучали призывы к расправе с Царской Семьей, а также оголтелой клеветой на Государя и Государыню, развязанной в прессе. Все чаще появляются требования «трудового народа» заключить «Николая Кровавого в Петропавловскую крепость». С новой силой зазвучали призывы к цареубийству. В этой канве особым эпизодом является приезд в Александровский дворец полковника Масловского.

9 марта в Александровский дворец прибыл левый эсер Мстиславский (псевдоним Сергея Дмитриевича Масловского). Масловский был видным деятелем «Великого Востока Народов России». Именно он составил и написал его устав.[203] Масловский был одним из организаторов так называемой «Военной ложи»[204] и был тесным образом связан с генералом М. В. Алексеевым. Будучи полковником Генерального штаба, в 1915 году Масловский предлагал своим «братьям» убить Царя. Осуществить это убийство, по словам Масловского, было не так трудно, так как «имеется возможность найти нужных людей среди молодого офицерства».[205] Масловский был частым гостем религиозно-философских собраний у Мережковских, имел тесные контакты с февральскими заговорщиками и сыграл заметную роль в февральских событиях 1917 года[206], когда он возглавил Военную комиссию Исполнительного Комитета Совета. Масловский хорошо знал Керенского и активно сотрудничал с ним в ходе переворота в Петрограде.[207] Согласно версии самого Масловского, он прибыл в Александровский дворец во главе отряда 2-го стрелкового полка с целью: «любой ценой обезопасить революцию от возможности реставрации. Смотря по обстоятельствам, или вывезти арестованных в Петербург, в Петропавловскую крепость, или ликвидировать вопрос здесь же, в Царском».[208] При этом он, Масловский, выполнял поручение Петроградского Совета и имел мандат, подписанный Чхеидзе. Но цель, о которой говорит Масловский, была заранее невыполнимой. Было совершенно ясно, что охранявший Царскую Семью в Александровском дворце отряд во главе с полковником П. П. Коцебу, подчинявшийся напрямую генералу Л. Г. Корнилову и Временному правительству, не даст без санкции вывести Царя из дворца, не говоря уже об его убийстве. Масловский этого не мог не понимать. Кроме того, солдаты его отряда были настроены совсем не против Царя, наоборот, испытывали смущение от того дела, которое им приходилось делать. «Чем ближе было к Царскому, — вспоминал Мстиславский, — тем мрачнели лица солдат. Среди жуткой напряженной тишины подъехали мы к вокзалу. Солдаты крестились».[209]

Понятно, что от такого отряда никаких «революционных подвигов» ждать не приходилось. Здесь возникает вопрос: зачем, если Масловский преследовал своей целью арест и сопровождение Государя в Петропавловскую крепость или тем более его убийство, он оставил свой отряд на станции, а не приказал солдатам следовать вместе с собой в Александровский дворец? Ведь Масловский совершал противозаконный поступок, даже по меркам беззаконного Временного правительства, который мог и должен был вызвать противодействие со стороны охраны дворца.

Но в том-то и дело, что у Мстиславского, по всей видимости, была совсем другая цель. В чем же она заключалась? Ответ на это дает сам Мстиславский. Здесь следует заметить, что Мстиславский писал свои мемуары уже в 20-х годах и дал волю своей фантазии. По воспоминаниям других участников этих событий (полковника Кобылинского, Бенкендорфа, Волкова и других), события происходили совершенно иначе, чем их описывает Мстиславский. Но совершенно точно, что те слова и действия, которые Мстиславский приписывает себе, полностью отражают его истинные намерения. По версии Мстиславского, он прибыл во дворец в неподобающем для приличного человека виде. «Вид у меня был „разинский“, — писал Мстиславский. — Небритый, в тулупе, с приставшей к нему соломой, в папахе, из которой выбивались слежавшиеся всклокоченные волосы… И браунинг, торчавший из кармана».[210]

Со слов Мстиславского, он потребовал от офицеров предъявить ему Царя. Офицеры просили не оскорблять таким действием Государя, но Мстиславский настаивал и грозил применить силу. Мстиславский ясно осознавал, что этот «акт унижения — да, унижения — необходим, что даже не в аресте, а именно в нем существо посланничества. Ни арест, ни даже эшафот не могут убить самодержавия. (Выделено нами. — П. М.) Пусть действительно он пройдет передо мной, простым эмиссаром рабочих и солдат. Он, Император, как арестованный в его былых тюрьмах».[211]

Вот смысл приезда Мстиславского в Александровский дворец: масон Мстиславский унижает православного Царя, унижает по поручению остальных «братьев». Не случайно, что Мстиславский называет эти свои действия «устанавливаемым ритуалом». Не случайно он угрожает убийством. Визит Мстиславского — это попытка повторить с Николаем II то, что сделали победившие якобинцы с королем Людовиком XVI, когда они заставили его надеть фригийский колпак и пройти под скрещенными шпагами, символами торжества масонства.

Далее Мстиславский рисует картину, как он заставил охрану показать ему Царя и тот появился перед ним: «Послышались быстрые шаги, на перекрестке появился Царь с измученным лицом, он остановился и постоял, словно в нерешительности, затем двинулся к нашей группе. Казалось, он сейчас заговорит. Мы смотрели в упор, в глаза друг другу, сближаясь с каждым его шагом… Была мертвая тишина». Масловский прочел в глазах Императора «огнем колыхнувшуюся, яркую смертельную злобу. Николай приостановился, круто повернувшись, быстро пошел назад».

Это описания Мстиславского-Масловского. Главная их линия: Масловский заставил Царя выйти к нему, народному комиссару, и тем самым унизил Монарха, показав всем силу новой власти. Но реальные события отличались от того, что описал Мстиславский.

Генерал М. К. Дитерихс, возглавлявший весь ход следствия по убийству Царской Семьи и наряду со следователем Соколовым владевший всей полнотой добытой в ходе следствия информации, пишет, что после полученного отпора от Кобылинского Масловский «направился все-таки во дворец. Там его встретил командир 1-го полка капитан Аксюта, которому он предъявил свои бумаги Исполнительного Комитета. Однако, заметив, что Аксюта встретил его не особенно дружелюбно, а к бумагам его отнесся с подозрением, он не решился уже повторить ему о цели своей командировки, которую указал Кобылинскому, а заявил, что он желает лишь увидеть своими глазами здесь ли Государь. Тогда капитан Аксюта обыскал карманы полковника Масловского и, убедившись, что при нем нет никакого оружия, показал ему Государя, проходившего в это время в конце коридора, так что Масловский Государя видел, а Государь показа не заметил».[212]

Обратим внимание, что Дитерихс сознательно называет воинские звания Масловского и Аксюты: капитан Аксюта обыскал полковника Масловского! Пытавшийся унизить свергнутого Императора, Масловский был унижен сам: его обыскал офицер ниже по званию, после чего выпроводил вон.

Цель Масловского была двоякой: с одной стороны, унизить Царя, а с другой — произвести как можно больше шума, чтобы показать решительность и бескомпромиссность Исполкома, дабы облегчить Временному правительству возможность лгать о неспособности его к вывозу Семьи из России и ужесточать одновременно режим содержания Августейших узников.

Визит Масловского был своеобразной проверкой: как отнесутся солдаты, охрана и вообще общественность к возможности ужесточения условий содержания Царя или даже к его убийству. Выяснив, что их реакция будет скорее негативной, чем положительной, определенные силы приступили к усилению антицарской агитации, используя для этого все возможные средства.

Примером этому может служить подстрекательская и попустительская политика революционных властей к разгулу хулиганства и глумления по отношению к Царской Семье.