Благосостояние для всех - Людвиг Эрхард

федерального министерства народного хозяйства)

Это развитие рабочего рынка характеризуется тем, что работу нашло значительно большее число людей, чем имелось безработных, согласно статистическим данным. За последние семь лет число безработных сократилось на 900 000, в то время, как число работающих возросло на пять миллионов человек. Осенью 1956 года число безработных составляло всего 2,2% общего числа трудящихся (мужчины — 1,4, женщины — 3,6%).

Охота на людей

Как уже отмечалось, эта непривычная для Германии проблематика, вытекающая из так называемой полной занятости, неподобающим образом отодвигала нередко на задний план осознание достигнутого. В силу этого я нашел уместным установить следующее 8 сентября 1955 года:

«У того, кто прислушивается к разговорам в стране, может подчас даже создаться впечатление, что вместе с полной занятостью, с высоким уровнем производства и возрастающим потреблением нас настигла какая–то беда, и что соответственно этому теперь следует приложить старания к тому, чтобы снизить снова народнохозяйственную продуктивность. Здравые человеческий рассудок восстает против такого положения. Он не может согласиться с тем, что то, что идет на пользу каждого, в общем народнохозяйственном плане является вредным и опасным». [59]

Беспомощность перед лицом этой новой ситуации привела постепенно к тому, что заинтересованные стали себе уяснять бессмысленность такой установки. Вначале некоторые полагали, что они смогут избежать последствий изменившегося положения на рабочем рынке путем переманивания к себе рабочей силы с других предприятий. Обращение к подобному неблаговидному приему стало угрожать возможности проводить какую бы то ни было здоровую политику в области заработной платы. Об этом надо было заявить откровенно и во всеуслышание:

«Мне заявили со стороны профсоюзов: посмотрите, что творится на рабочем рынке, и скажите после этого сами, можем ли мы вообще еще вести ответственную политику по линии заработной платы, когда вербовщики от промышленности рыщут по всей стране, чтобы переманить рабочую силу с одного предприятия на другое? Я ни в коем случае не выступаю против свободы выбора профессии или против свободы выбора рабочим своего места работы. Однако то, что происходит, я никак не могу охарактеризовать иначе, как охоту на людей со стороны ловцов, занимающихся торговлей живым товаром.

Эти явления нужно порицать не только с экономической точки зрения; они заслуживают морального и общественного осуждения». [63]

Нет такого аргумента, который мог бы оправдать использование подобных приемов.

Недостаток рабочей силы все более вырисовывался в качестве серьезнейшей проблемы, стоящей перед народным хозяйством:

«Наилучшее решение вопроса, которое одновременно вызовет также благоприятные последствия как в экономической, так и в социальной области, заключается в увеличении продуктивности хозяйства. Следовательно, нам надлежит использовать все открывающиеся перед нами возможности рационализации. Мы должны применить все средства, ведущие к повышению производительности, чтобы качеством преодолеть недостающее нам количество, то есть компенсировать имеющийся у нас количественный недохват повышением эффективности труда человека». [38]

Сколь бы мне, как министру народного хозяйства, ни приходилось беспокоиться о том, чтобы резкое развитие в области средств производства не привело к явлениям, нарушающим равновесие хозяйственной жизни, — я все же неустанно указываю на то, насколько необходимо и благотворно стремление к повышению производительности, сколь важно добиться повышения производительности при помощи рационализации и повысить эффективность труда. Я неоднократно повторял, что в условиях полной занятости предпринимательские капиталовложения бесспорно послужат интересам рабочих.

Если я, тем не менее, в течение этих месяцев чувствовал себя обязанным несколько скептически высказаться по поводу конъюнктурной горячки в инвестиционном секторе, то это лишь потому, что на данном участке можно было все чаще и чаще наблюдать признаки невнимания и пренебрежения по отношению к существующим экономическим возможностям. 15 ноября 1955 года я поэтому заявил:

«Размер капиталовложений, которые теперь достигают 27 процентов валовой национальной продукции, достаточно наглядно показывает, что наши хозяйственники во время осознали возникающую перед ними проблему нехватки рабочей силы. Однако, теперь они должны также убедиться в том, что дальнейшее увеличение капиталовложений, перенапрягающее работоспособность соответствующих отраслей промышленности, и, следовательно, ведущее к перенакалу экономической конъюнктуры, не может быть пригодным средством в политике использования благоприятной конъюнктуры. Как в области потребления, так и в области производства средств производства следует придерживаться принципа хозяйственности». [67]

Действительно, капиталовложения в 1955 году достигли внушительного размера, который отражается не только в цифрах, характеризующих производство, но и в удельном весе капиталовложений в национальной продукции:

Использование национальной продукции в процентах

1936 1949 1950 1952 1954 1955 Частное потребл. 60,5 65,2 63,8 56,1 56,1 56,1 Государств. потребл. 20,8 18,3 16,3 17,9 16,5 15,4 Капиталовложение и вывоз капиталовл. за границу 18,7 16,5 19,9 26,0 27,4 28,5 100 100 100 100 100 100

В ценах 1936 года

Частное потребл. 60,5 61,7 60,6 58,1 59,2 59,4 Государств, потребл. 20,8 22,0 19,1 19,3 17,4 16,2 Капиталовложение и вывоз капиталовл. за границу 18,7 16,3 20,3 22,6 23,4 24,4 100 100 100 100 100 100

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Согласно приблизительным оценкам Банка немецких земель, в 1956 году частное потребление повысилось примерно на 8 процентов, для капиталовложения — брутто почти на 6%, в то время как государственное потребление осталось неизменным. В 1956 году общая валовая национальная продукция увеличилась на 7,1%. Все эти данные приводятся без учета изменения цен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});