Свистопляска - Иоанна Хмелевская

Оторвавшись от драгоценных снимков, сержант посмотрел на спонсора и, подумав, сказал:

— Пожалуй, я не стану возражать, хотя и не рассчитывал ни на что такое, работал для собственного удовольствия.

— Я и не собираюсь лишать вас удовольствия, продолжайте в том же духе. Мне кажется, туг ещё не хватает нам пана Вежховицкого. Хотелось бы знать, в чем именно он принимает участие, где путается.

С Северином Вежховицким мы покончили сразу же... Свой служебный чемоданчик сержант всюду носил с собой, ну точь-в-точь как Зигмусь свой чемодан, поэтому ничто не мешало нам немедленно смотаться в «Пеликан». Северин сидел в баре, меня поставили на шухере, а сержант с чемоданчиком проник в его номер, причем старательно прятал от нас инструмент, с помощью которого отпер замок.

На обратном пути он счел своим долгом пояснить:

— И без того я то и дело нарушаю. Одним нарушением больше, одним меньше... Вот только почти весь служебный порошок израсходовал, на этих двух пошла прорва, ведь я не знал, в каком месте искать отпечатки. Впрочем, тот самый, как его... Шампор хватался за что ни попадя, а вот этот... Вежховицкий? Вежховицкий вроде бы совсем в своем номере не бывает или все одеколончиком за собой протирает. Знаете, где я обнаружил самые отчетливые отпечатки? На подоконнике, причем снаружи, за окном, на железке. Видимо, высовывался и осматривался.

Сержант опять гордился собой и явно нуждался в одобрении общественности. На последнее ни Яцек, ни я не поскупились.

Тут, похоже, сержанту вспомнились многочисленные нарушения Устава полицейской службы, допущенные им в ходе частного расследования, ибо он неожиданно насупился, но молодой оптимизм взял свое.

— В конце концов, я имею право повышать свою квалификацию! — громко, стараясь убедить себя и нас, сказал сержант. — А в свободное от служебных обязанностей время имею право делать что хочу. Вот, к примеру, эти отпечатки снимал для приобретения опыта, может так быть? Поручат мне серьезное дело, уж я постараюсь отличиться, глядишь, и повышение по службе получу или звездочку на погоны. Имею я право быть идиотом и верить в такое? Мы дуэтом подтвердили — имеет полное право. А сержант уже разогнался и не мог остановиться.

— Если надо, напишу объяснительную. Я и в стрельбе тренируюсь, причем совершенно легально и официально. К сожалению, правда, очень редко, у нас слишком экономят боеприпасы. Но очень поощряют такого рода тренировки.

По всему видно, деморализация сержанта полиции происходила в устрашающем темпе, явно под нашим влиянием. Умный Яцек перевел разговор на конкретику, спросив, какой именно порошок для снятия отпечатков пальцев сержант предпочитает. Последний приободрился, и мужчины принялись оживленно обсуждать неинтересные для меня подробности. Помог Яцек расследованию и другими техническими средствами. Даже мне вручили радиотелефон и научили им пользоваться. Я как-то сразу поняла, впрочем, особо хвалиться нечем, штука несложная. Таким вот образом в нашем частном расследовании наметился явный прогресс. Технический уж во всяком случае...

* * *

По возвращении домой я застала у себя Болека. Кажется, для него уже вошло в привычку влезать через окно, другой возможности он не представлял. Я очень обрадовалась, увидев его, так как беспокоилась о парне, не получая о нем известий.

— Хорошо, что ты здесь! Видела, как ты возвращал медведя, а больше ничего не знаю. Тут сплошные проблемы, но сначала — что будешь пить? Кофе, чай, пиво?

— Пожалуй, пиво, — выбрал Болек. — Глядишь, поможет по-трезвому подойти к делу, а то я малость оглушенный. Знаете, общение с вашим кузеном... Переговорить его трудно, тут ему нет равных, но я переплюнул его с помощью электроники. В ней я побольше разбираюсь, и пока он выдумывал, какие свои три гроша вставить, я без передыху заливал, ведь пани знает, у меня даже несколько изобретений в этой области. Но кузен ваш — мужик крепкий, быстренько оклемался и принялся усовершенствовать мои изобретения. И от всего этого у меня в голове теперь такое!..

Я от всего сердца посочувствовала парню, уж кто-кто, а я знала, на что способен Зигмусь.

— Ладно, а теперь к черту Зигмуся, он и у меня уже в печенках сидит, чтоб ему пусто было...

— Нет, зачем же? — неожиданно возразил Болек и вдруг разулыбался. — Он очень даже мне помог, к тому же я от души повеселился.

Пришлось подавить в себе желание немедленно обсудить с Болеком животрепещущие проблемы расследования и отвлечься на Зигмуся.

Произошло же вот что.

После того как я бросила Болека на произвол Зигмуся и последний мертвой хваткой вцепился в первого, они отправились вдвоем на поиски меня, по наущению Зигмуся. И вот их обгоняет очень знакомый Болеку тип, идет перед ними и роется в карманах, причем так неловко, что роняет на землю скомканную пятидесятитысячную банкноту. Бумажка упала прямо Болеку под ноги и явно ему предназначалась. Бандит надеялся, что Болек сообразит её поднять, но на всякий случай, проходя мимо, наполовину обернулся к Болеку и грозно сверкнул глазами. Это был тот самый, бородатый. И ничего из этой хорошо продуманной операции не получилось, все испортил Зигмусь. Оттолкнув уже нагибавшегося Болека, он схватил купюру и кинулся вслед удалявшемуся быстрым шагом бородатому. Представьте, тоже развил совершенно неожиданную прыть, быстрым аллюром нагоняя потерпевшего, умудрился, невзирая на взятый темп, развернуть купюру и при этом ещё орал на всю улицу:

— Стойте-стойте! Пан потерял! Ведь это же деньги-деньги, и немалые! И к тому же какая-то бумажка затесалась! Разве можно так, можно так? Надо аккуратнее-аккуратнее! Вот ваши денежки! Не то бы потеряли!

Стиснув зубы, бородатый заставил себя порадоваться и рассыпаться в благодарностях, после чего поспешил удалиться, ибо было ясно, что Зигмусь разошелся и так быстро своих поучений не закончит, привлекая внимание прохожих. И бородатый был прав, Зигмусь никак не мог остановиться, и Болеку пришлось выслушивать нескончаемые упреки по поводу легкомыслия теперешней молодежи и мудрые советы, как следует поступать во всех случаях жизни. И так заморочил голову бедняге, что Болек до сих пор чувствовал потребность передохнуть и прийти в себя. Ну уж я-то слишком хорошо знала, что Зигмусь чрезвычайно вреден для здоровья.

И не закралось в мою душу ни малейшего предчувствия относительно того, что и мне кузен пригодится, причем в самое ближайшее время. Странно, ясновидение и всевозможные предчувствия я всегда считала своим неотъемлемым качеством...

Немного успокоившись, Болек смог приступить к делу. По его мнению, неожиданная дыра в его лайбе выбила из колеи преступников и они пока ещё не разработали следующего плана. А в той сумке, что поменяли на автовокзале, инструкции сводились лишь к указанию бдить в ожидании инструкций. Видимо, тех самых, которые перехватил Зигмусь.

— Очень пригодился кузен пани, — ещё раз повторил Болек, — и инструкции черти взяли, и меня потеряли. Я ведь сюда, к пани, забрался нелегально, хорошо лани придумала с окном, никто меня не видел, и наша конспирация пригодилась, о нашем знакомстве не знают. Наверное, подбросят указания мне домой, а если нет, то обнаружу их завтра в Лесничувке, а значит, выигрываю время. Хоть какой-то передых.

Я печально отозвалась:

— Для кого передых, а для кого и нет. Пожалуй, и я хлебну пива, пусть теплое. Твой босс меня беспокоит, не было у меня времени им заняться, запустила я его...

Болек перебил меня:

— Больше вам не придется им заниматься, и пусть он вас не беспокоит, я сам все разузнал. Как вы мне рассказали о нем, я устроил засаду в кустах у Дома художника. Точно, это он там живет в последнем окне.

Все совпадает, медведя та баба от него получила. Вот только понять не могу, зачем он ей его давал?

— Я тоже над этим голову ломала. Думаю, тогда он ещё не был нафарширован, а если бы даже и был, она ведь этого бы не почувствовала, зубами ведь его не раздирала, могла до посинения, то есть до упоения прижимать к груди безо всякого вреда для здоровья и бандитских планов. А потом он его отобрал...

Тут я словно воочию увидела картину в ресторане «Пеликан». Северин сидел рядом...

И я гневно закончила:

— А я уж было подумала, что напрасно подозреваю пана Вежховицкого. Ну и что с того, что он в детстве приставал ко мне? То есть его папаша приставал. Это ещё не доказательство преступной деятельности сыночка. А вот теперь вижу, что поспешила снять с него подозрения. Есть основания подозревать — не напрасно я на него думала, Северин ещё как замешан в махинациях, вот только пока точно не известно каких.

Теперь Болек потребовал от меня подробного рассказа, немного сумбурно я высказалась. Передав ему сообщение Яцека, я обрадовала парня известием, что ему не надо больше разыскивать по домам местных жителей размашистого подозреваемого, его нашла полиция.