Города красной ночи - Уильям Берроуз

Пришло время испытаний. В миле от нашего лагеря и в двухстах ярдах от берега на мель посажен корабль. Мы направляемся к месту испытаний с нашими луками, ружейными гранатами, мортирами и пушкой. Все в сборе: Строуб, близнецы Игуана, Норденхольц и даже Уоринг.

Десять стрел и десять ружейных гранат опускают в огонь. Тетива натянута, наконечник стрелы раскален на костре – и лук готов к стрельбе, то же делают с ружейными гранатами, которые, конечно, гораздо больше по размеру. Снаряды несутся к кораблю и через несколько секунд взрываются на палубах, в снастях и у бортов, поджигая судно с разных концов. Затем заряжают мортиры, и, хотя некоторые снаряды не долетают, а другие летят слишком далеко, те, что попадают в цель, наносят огромные повреждения.

Теперь пришла очередь пушки: точное попадание десятифунтовым снарядом в ватерлинию. Взрыв пробивает в корпусе зияющую дыру, и все судно охватывает огонь. Нет сомнения в смертоносном действии этих видов оружия. Нас поздравляют и Норденхольц, и Строуб, и близнецы Игуана.

Уоринг улыбается и говорит:

– Милые игрушки. Милые шумные игрушки, отгоняющие призраков.

По другим поселениям с курьерами рассылаются чертежи, а сами мы заняты обновлением форта Порт-Роджер. Индейцам хорошо платят за работу в нашей растущей на глазах мастерской, и они учатся изготовлять все эти приспособления.

Вскоре в нашем распоряжении уже имеется изрядный штабель снарядов, достаточный для того, чтобы с двух концов вести по гавани смертоносный огонь. На стенах города мы возвели оружейные башни, оснащенные пушками, которые смогут палить по заливу, а если их опустить, то они повергнут в бегство любого противника, рискнувшего осадить Порт-Роджер.

Норденхольц надзирает за строительством особых лодок, предназначенных для действий около берега. Они около пятидесяти футов в длину и водружены на два понтона. Их осадка – не больше пары футов и очень удобны для речного плавания, поскольку их можно быстро спускать на воду и вытаскивать на берег. Они повезут на себе легкие пушки и хороший запас мортир и гранат. Норденхольц называет эти лодки Разрушителями, поскольку у них нет другого применения. Никакой провизии на них не будет, только пушки и пушечные команды, а так как Разрушители идут гораздо быстрее галеонов, они легко смогут удрать от них.

Теперь я посвящаю все свое время работе по улучшению кремневого затвора. Моя неудовлетворенность этим оружием коренится в одном происшествии, случившемся в портовой таверне в Бостоне. Это место находилось рядом с нашей ружейной лавкой, и мы имели обычай пить там пиво после работы. Однажды вечером, когда я был там с Шоном Брэди, вошел человек, уволенный моим отцом за пьянство, лень и вздорные привычки, и стал топать ногами, призывая проклятие неба на всех нас.

И вот он стоял, пошатываясь у стойки, сверкая налитыми кровью глазами, и изрыгая яростные проклятия и оскорбления. Брэди велел ему придержать язык, чтобы не потерять зубы, и тогда этот человек выхватил из бокового кармана кремневый пистолет, нацелил его Брэди в грудь и спустил курок. В ту самую секунду бармен, стоявший у этого головореза за спиной и чуть в стороне, плеснул струей пива прямо в затвор, из-за чего оружие не выстрелило. Мы потом избили этого человека до бесчувствия и кинули в воду с причала, и смотрели, как он тонул.

Какой толк от кремневого оружия, когда ты попал под проливной дождь? А на то, чтобы перезарядить его, уходит куда больше времени, чем на саму стрельбу. Это оружие недостаточно скорострельно – в единицу времени выпускает мало зарядов. Так что – назад в библиотеку.

Я замечаю, что первые пушки заряжались с казенной части, и опять чувствую предостерегающее покалывание в тыльной части шеи. В этот самый момент к моему затылку прикасается чья-то рука. Это Игуана, которая бесшумно вошла вместе со своим братом-близнецом. Я смотрю на нее снизу вверх.

– Всё уже здесь, в моей голове, но я пока не могу понять, как это увидеть глазами.

– Ну а как ты увидел взрывающееся ядро?

Мы с Гансом переглядываемся и ухмыляемся.

Уоринг рассказал мне о Хассане ибн Саббахе, Старце Горы, что долгие годы держал в страхе мусульманский мир с помощью нескольких сотен ассассинов. Я указал на то, что удерживать одно-единственное укрепление – как Хассан ибн Саббах в Аламуте – уже невозможно в связи с развитием разных видов оружия, которые я усовершенствовал и которые с течением времени неизбежно попадут в руки наших будущих врагов. Теперь нам нужно занимать гораздо более обширные территории. Уоринг ответил загадочно:

– Ну, это зависит от ваших намерений.

Когда я сегодня в полдень возвращался из библиотеки, рыжий мальчишка лет двенадцати выскочил из проулка, навел на меня маленький пистолет и спустил курок.

– Пиф-паф! Ты мертв.

Я не раз видел раньше такие игрушечные пистолеты и никогда не задумывался, как они действуют, так же, как видел и шутихи, не осознавая возможностей этой игрушки. Ребенок перезаряжал пистолет.

– Дай-ка посмотреть, – потребовал я.

Ребенок вручил мне свой пистолет с плоским молоточком вместо бойка. Выстрел был результатом удара молоточка по тонкому слою пороха, заложенному между двумя кусочками бумаги. Внезапно ко мне пришло решение: огнестрельное устройство – заряд и ядро вместе взятые – заряжать и приводить в действие с казенной части. Я наклонился, мальчик вспрыгнул мне на спину, и, покуда он палил в воздух из своего пистолета, я нес его в ружейную лавку.

Над этим изобретением мы работаем дни и ночи напролет. На полу разложены циновки, мы спим по очереди. Мы создаем двуствольные ружья, как в форме винтовки, так и в форме пистолета, с увеличенной скорострельностью.

Через неделю у нас готовы две винтовки и два пистолета, и еще набор патронов, годных к испытаниям. Испытания проходят в ружейной лавке, поскольку надо соблюдать секретность. За сто футов устанавливается мишень в человеческий рост. «Бац, бац» – две пули в мишени.

После испытаний я дарю рыжему мальчику по имени Чан винтовку, а Строубу – пистолет. Строуб слегка задет этим. Оставшиеся два ствола я оставляю для себя. Курьеры немедленно доставляют чертежи во все здешние поселения: на тихоокеанской стороне Панамского перешейка напротив Жемчужных островов; в два поселения в глубь от Гуаякиля в непроходимо лесистом и гористом районе; и еще в поселения выше Панама-Сити на атлантическом и тихоокеанском берегах и в горных отрогах.

Изготовление оружия теперь поставлено на поток, и под началом наставников у нас работает пятьдесят индейцев. Как только они научатся собирать ружья, их отошлют в деревни и в джунгли, поскольку рассредоточение – один из ключевых моментов нашей стратегии. Вместо одной большой фабрики – большое количество маленьких мастерских, которые могут производить по несколько ружей в день. Мы раздаем ружья в лавке в Порт-Роджере. Вооружить туземцев – еще одна важная задача. Пушки, защищающие Порт-Роджер, переделывают под снаряды, заряжаемые с казенной части.

Necesita automovil [12]

Я не был в Мехико-Сити пятнадцать лет. Въехав в город на машине из аэропорта, я с трудом его узнал. Как говорил Димитри, выборочный мор – это, быть может, единственное спасение. Иначе они размножатся, пока не утонем в море их заразных задниц.

Кики, Джим и я зарегистрировались в маленьком отеле за Инсургентесом, что в нескольких кварталах от адреса, по которому проживал Джона Эверсона в Мехико-Сити. Затем мы разделились. Джим и Кики пошли по адресу Джона Эверсона, чтобы посмотреть, что можно узнать от хозяйки и vecinos [13]. Я же пошел в американское посольство, нашел там отдел защиты граждан и вручил мою визитную карточку. Я видел, как девушка передала ее человеку, сидевшему за столом. Он посмотрел на карточку, затем посмотрел на меня. Потом стал заниматься чем-то своим. Я прождал двадцать минут.

– Мистер Хилл готов с вами поговорить.

Мистер Хилл не встал со своего места и не предложил руки для пожатия.

– Да-да, мистер, э-э… – Он бросил взгляд на карточку. – …Снайд. Чем могу быть вам полезен?

Есть такая порода чиновников Госдепа, которые начинают прикидывать, как бы им от вас избавиться, как только вы входите в их кабинет, не сделав ничего из того, о чем вы их просили. Было яснее ясного, что мистер Хилл принадлежит именно к этой породе.

– Я по поводу Джона Эверсона. Он исчез в Мехико-Сити около двух месяцев назад. Его отец нанял меня, чтобы его найти.

– Ну, мы ведь не служба поиска пропавших без вести. Насколько нам известно, дело сейчас передано мексиканским властям. Предлагаю вам связаться с ним. С полковником, э-э…

– Полковником Фигересом.

– Да, так его зовут, кажется.

– Забирал ли Джон Эверсон свою почту в посольстве?

– Я, э-э, я не думаю… в любом случае, мы не поощряем…

– Да-да, знаю. Вы также и не почтовая служба. Не трудно ли вам позвонить в почтовый отдел и спросить, нет ли писем на адрес Джона Эверсона?