Холодные сердца - Антон Чиж

Характер Аркаша имел буйный, но добродушный. Он щедро пропивал и прогуливал огромные гонорары, никогда не требовал обратно долги, и вообще радовался жизни так, как радуется человек, каждый день слишком близко подходящий к смерти и страданиям. С Ванзаровым он общался раз или два, да и то неофициально. Так что застать чиновника сыска на веранде дачного ресторана было для репортера большой удачей. Аркаша намеревался не выпустить удачу из рук, пока не выжмет до последней капли.

– Зря потратите деньги на обед, я не пью, – сказал Ванзаров и добавил: – В такое время.

– Что деньги? Мусор! Главное – делать приятное хорошим людям! Разве это запрещено?

– Аркаша, я еще в Петербурге рассказал вам все, что мог, о деле…

– Да и бог с ним! – Аркаша широким жестом отбросил прочь сомнения. – Я и без вас все узнал… Завтра в «Листке» выйдет.

– Я рад. Позвольте откланяться.

– Куда же на отдыхе спешить?

– Так, есть кое-какие дела, – Ванзаров встал.

Аркаша улыбнулся невинно и простодушно.

– Наверно, дело инженера Жаркова расследуете? Чтобы не потерять спортивную форму, так сказать, на отдыхе.

Пришлось сесть на место. И сделать очень строгое лицо.

– Откуда у вас эта информация? – спросил Ванзаров. – У пристава длинный язык?

– Зачем нам пристав! – обрадовался Аркаша. – Серега наш, конечно, с придурью, но болтать с репортером не будет. Фёкл Антонович язык за это вырвет. Тем более грязное дело – пятно на городскую власть. А ведь грядут такие события… Того и гляди, расцветем, как Ривьера. Курорты с санаториями! И вдруг – убийство. Нет, об этом нельзя говорить вслух. Вот лучшего сыщика из столицы мы вызвать можем. А больше – ни полслова. Разве не так?

Бравый репортер отличался быстрым умом, и Ванзаров вынужден был это признать.

– Тогда откуда?

Аркаша расцвел:

– А вы угадайте! Вы же мастер угадывать!

– Я не умею угадывать. Я знаю наверняка. Например, вчера вы разделали в картишки столичного бездельника.

– Ух ты! – вскричал Аркаша. – Вот это да! Вот это пронзительный ум!

– У вас ответ на цепочке часов болтается. Новый брелок слишком заметен.

Аркаша щелкнул по выигрышу, полногрудой нимфе, и рассмеялся.

– Вот это я люблю!

– Забыли о главном, – сказал Ванзаров. – Хотите меня убедить, что слухом земля полнится? В незнакомом городе? Вот так все узнать… Уж не из местных ли вы?

– Да, конечно! – вскричал Аркаша. – Я же здесь родился! Учился, а потом непростая судьба репортера забросила меня в столицу. Всех знаю, и меня все знают! Я же местная гордость, как-никак! Никаких тайн! Все двери и рты для меня открыты!

– Вот как? Тогда, господин Ливендаль, предлагаю сделку. Честную.

Репортер был готов, не сходя с места, продать душу.

– Вы мне рассказываете кое-какие сведения о местных жителях, а я… Так и быть, будете допущены к первому делу, что попадет мне в столице. Но только к одному. Согласны?

Руку Ванзарова Аркаша схватил так быстро, словно боялся, что тот убежит. И тщательно пожал. Очень вовремя появился официант с подносом и закусками. Аркаша наполнил рюмки, но выпил один. Ванзаров удовлетворился холодной говядиной.

– Спрашивайте! – потребовал Ливендаль. – Я набит знаниями, как копилка медяками.

– За что могли убить Жаркова? – спросил Ванзаров.

– Тю-ю! Это и не вопрос! И так всем известно… Иван не мог пропустить ни одну юбку. Чуть симпатичное личико – он готов. Влюблялся до безумия, обещал горы самоцветов и, конечно, жениться. Но так же быстро остывал. Много слез из-за него пролито. Вот и доигрался.

– Кого-то конкретно подозреваете?

– Это уже ваша работа – подозревать. А наговаривать нехорошо. Вот, к примеру, Иван вчера тут драку затеял. Почему бы не предположить, что он напоролся на оскорбленного жениха. Или обиженного любовника. Что страшнее. С каким-то сопляком неместным сцепился. Вы проверьте.

– Обязательно проверю, – сказал Ванзаров. – Кто такая Анастасия Порхова?

Аркаша налил себе еще.

– О, как вы круто взялись, – сказал он, крякнув в кулак. – К этой теме надо подходить осторожно. Любимая дочка самого богатого человека в городе, лесопромышленника Порхова. Нрава взбалмошного. Устроила тут скандал на всю улицу с криками: «убийцы». Вся в отца. Тот – человек жесткий, даже беспощадный. Конкурентов не осталось. А еще у него слуга есть, что-то вроде секретаря. Ингамов, бывший мичман. Так я вам скажу, это еще тот пес. Честно – не стал бы с ним связываться.

– Про их роман было известно?

– Смотря кому… В городе судачили, но очень тихо. Никто с Порховым, а тем паче Ингамовым, связываться не хотел. Себе дороже. А вот что Порхову было известно… Мне это не известно. Знаете, бывает так, что любящий отец последний узнает о похождениях доченьки…

– Да, бывает. Расскажите про… Катерина Ивановна… как же фамилия…

– Тут не говорить надо! – Аркаша поцеловал кончики пальцев. – Тут смотреть надо! Невероятная красота. Наша Снежная королева.

– Интересное прозвище, – сказал Ванзаров. – Чем она его заслужила?

– Живет в своем доме, кажется, имеет скромную ренту… Многие к ней подкатывали, да только Катя всегда умела по-своему поставить.

– Дорогая содержанка?

– Это с какой стороны посмотреть. Скорее, знает, как обращаться с мужчинами так, чтобы они делали все, что ей захочется. Не подумайте, что проститутка или того хуже: бланкетка. У нас все-таки провинция, нравы строгие.

– И не подумаю. Как у вас в провинции это почетное ремесло называется?

– Уважаемая дама. Первая красавица. Одним словом: Снежная королева.

– Неплохая замена смыслов. Все-таки не понятно, чем заслужила этот титул.

– Трудно объяснить… Сами увидите…

– А Жарков тут при чем?

– Иван, говорят, тоже в ее список попал… Да как-то у них все быстро закончилось. Вроде даже друзьями остались… Эх, жаль Ваньку! Он, конечно, пустой человек, но, по большому счету, зла никому не делал. Жил в свое удовольствие. Разве за это можно осуждать?

– Очевидно, кто-то думал иначе.

– Странное это дело, – согласился Аркаша. – Знаете, мне вчера показалось, что Иван этот скандал неспроста затеял.

– Вот как?

– Будто хотел так набузить, чтобы его в участок забрали и в камеру заперли. Словно боялся чего-то.

– Попрошу доводы.

– Никаких доводов. Показалось мне, больно нелепый вышел скандал. И ведь забрали бы, если бы Ивана дружок его, Стася, на себе не уволок. Иван только успел купюры бросить.

– Может, Жарков торговал секретами Оружейного завода? – спросил Ванзаров.

Аркаша уставился на него.

– Берегитесь, Родион Георгиевич, у нас тут на свежем воздухе часто сходят с ума. Слишком много йода.

– Я учту. Спасибо за полезные сведения. Мне точно пора. За мной обед.

– Знаете, что меня по-настоящему тревожит? – Аркаша даже рюмку отодвинул. – Опять у нас какая-то темная история происходит. Вот в прошлом году девицу убили, а тело так и не нашли… И это опять. Что-то здесь не то…

– Вы писали о том случае? Детали можете вспомнить?

– Нет, не я. Уже в «Ведомостях» прочел заметку. Пристав быстро нашел злодея. Я, откровенно говоря, удивился прыти Сереги. Обычно он того… Потом был суд, но я не люблю писать, когда не с самого начала вел. Не пошел на заседания.

– Значит, кого осудили, не помните?

Ливендаль согласился, что память его не так уж совершенна.

– Детали тоже вам неизвестны, – закончил Ванзаров.

Аркаша улыбнулся, признавая, что и великий судебный репортер не может помнить всего. Так и с ума сойдешь.

– Учтите, Аркаша, одним разговором не отделаетесь. Вы мне еще понадобитесь.

Ванзарова заверили в готовности помогать следствию, чем только можно. И выражалось это так горячо, что он был вынужден спасаться от бурных объяснений репортера.

До границы недалеко. Еще чуток проехать по шоссейной дороге в Белоостров, и как раз наткнешься на Редиягульский пограничный пост. Место это отдаленное, но не такое уж и глухое, все-таки Заречная часть нашего городка. Одни горожане частенько заглядывают сюда покопаться в «Зимнике», то есть огородах сестрорецких обывателей, расположившихся по левую сторону дороги. Другие же обыватели пребывают здесь постоянно, покоясь на Еврейском и Православном кладбищах. Коляска, запряженная взмыленной лошадкой, вовремя свернула в лесок, что тянется вдоль дороги до самой Полозовой речки и дальше, за нее. Пробравшись по сухому проезду, двуколка выскочила из зарослей как раз на берег речки.

Катерина Ивановна натянула вожжи. Лошадь фыркала, но встала послушно. Невдалеке, за кустами, стоял мужчина в летнем пальто. Он не тронулся с места, чтобы подать даме руку и помочь сойти. Даже, как нарочно, заложил их за спину, наблюдая, как она, поддернув юбку, живо и ловко спрыгнула на траву.

Катерина Ивановна сняла шарф, прикрывавший лицо от дорожной пыли, стряхнула что-то невидимое с блузы, коснулась шляпки и, найдя себя в полном порядке, подошла.