ДЕЛО «ПЕСТРЫХ» - Аркадий Адамов

И что-то дрогнуло в Сергее, сжалось сердце, когда он увидел суровое, уверенное выражение на лицах комсомольцев, которые все, как один, голосовали за предложение Гаранина: объявить строгий выговор Коршунову и Лобанову.

В тот дождливый холодный вечер Сергей долго бродил по улицам, погруженный в невеселые мысли. Ему хотелось подольше остаться наедине с самим собой. Опомнился он лишь, когда очутился в знакомом переулке, напротив дома, где жила Лена. Он посмотрел на окна ее квартиры, они были ярко освещены. За занавеской мелькнул чей-то легкий силуэт, и сердце его забилось: показалось, что это Лена. Так Сергей стоял довольно долго, пока, устыдившись своей слабости, не ушел. Он поймал себя на мысли, что больше всего ему хотелось бы сейчас увидеть Лену, рассказать, объяснить ей все. Неужели она не поймет?

И еще Сергей понял, что этот долгий и трудный день не прошел для него даром, что теперь уже никогда не сможет он так просто и почти бездумно, с каким-то лихим задором относиться к своей работе. У него появилась уверенность, что его профессия требует совсем иного. Чего? Да прежде всего точного расчета, хладнокровия и, главное, сознания огромной, особой ответственности за любое порученное ему дело, за любое принятое им решение. И от твердости и ясности этой мысли ему вдруг стало намного легче и спокойней на душе.

Наутро Зотова и его сотрудников вызвал Сандлер.

— Дело, которому мы дали шифр «пестрые», осложнилось, — озабоченно сказал он. — Последняя операция не дала ожидаемых результатов. Главный фигурант по делу — Папаша — остается на свободе, напасть на его след не удалось. А это преступник чрезвычайно опасный и активный. Мы должны его взять. Должны! Надо решить, как действовать дальше. Какие будут соображения? Скажи ты, Иван Васильевич.

Зотов по привычке провел ладонью по бритой голове и не спеша произнес:

— Можно. Я так рассуждаю. На свободе остались Зоя Ложкина и Зубков. Они связаны с Папашей. Но тут — первая трудность.

Зотов умолк, закуривая папиросу. Сергей подумал, что надо бы продолжать наблюдение за Зоей: ведь не только Тита, но и Папашу интересует судьба Ложкина и он тоже, вероятно, попробует связаться с Зоей. Сергей, подумал об этом, как всегда, горячо и взволнованно, но промолчал.

— Да, трудность, — покачал головой Зотов. — И вот какая. С этими двумя Папаша сейчас связываться не будет. Старая лиса. Понимает: раз Ложкин арестован, то его сестра попала к нам на заметку. И все, кто с ней связан, тоже. В том числе и Зубков. Они теперь для него отрезанный ломоть.

Зотов снова замолчал, сосредоточенно покуривая папиросу.

Сергей вынужден был согласиться с его доводами. Да, конечно, наблюдение за Зоей ничего не даст. Но тогда что же делать? Как искать этого неуловимого Папашу? Ведь оборвались последние ниточки, тянувшиеся к нему.

— Долго я себе тут голову ломал, — задумчиво продолжал между тем Зотов. — По-моему, остается только один человек. Надежда тут, конечно, очень слабая. Но попробовать надо.

Все насторожились. По-видимому, не один Сергей начал думать, что дело зашло в безнадежный тупик.

— Это тот самый мальчишка, который был с Папашей на даче у Ложкина, — закончил Зотов. — Они где-то встречаются.

— Точно! — оживился Саша Лобанов. — Совсем забыли этого прохвоста!

— Данные о нем никуда не годные, — покачал головой вечно сомневающийся Воронцов. — Я помню. В жизни не найдешь.

— Данные действительно не того… — подтвердил Зотов.

— Повтори-ка их, Иван Васильевич, — попросил Сандлер. Он раскрыл большой блокнот и взялся за карандаш.

Зотов развязал принесенную папку, вынул несколько листков с допросом Ровинской и, надев очки, прочел нужное место в них.

— Так, — задумчиво произнес Сандлер, сделав быстрые пометки в блокноте. — Астеник, — повторил он с ударением. — А в общем-то, конечно, туман. Но… как полагаете, можно все-таки найти мальчишку?

Вопрос был обращен ко всем собравшимся, но Сергей снова сдержался: пусть говорят другие, а то, что мелькнуло у него сейчас в голове, он скажет, если его спросят.

— Думаю, что можно, — не очень уверенно заметил Лобанов. — В каждой школе в конце концов один драмкружок.

— А школ в Москве, знаешь, сколько? — с усмешкой спросил его Воронцов. — Несколько сотен. Вот сынишка моего соседа учится в семьсот третьей. Чуешь? Тут работы на месяц.

— Надо подключить районы, — не сдавался Лобанов.

Зотов покачал головой.

— Это значит оторвать от дел десятки людей. И все равно потребуется слишком много времени. Конечно, нас интересуют не все школы, — задумчиво добавил он, — а лишь те, которые расположены близко к кольцевым станциям метро. Ведь Папаша советовал по кольцу ехать. А там, мол, добежишь.

— Верно, верно, — с хитрецой улыбнулся Сандлер и посмотрел на Сергея. — У вас есть что предложить, Коршунов?

Сергей кивнул головой.

— Выкладывайте. Если дельно, то даже Воронцов вам спасибо скажет. Он человек принципиальный.

Все засмеялись. Сергей покраснел.

— Мне кажется, есть возможность еще больше сократить район поисков. Папаша советовал ехать по кольцу, так, мол, ближе. Выходит, более дальний путь — с пересадкой, по радиусам. Значит, школа должна находиться близ станции, где пересекается какой-то радиус с кольцом.

Сергей увлекся, заговорил свободно и твердо. Его с интересом слушали.

— Таких станций шесть, на трех радиусах. Но Кировский радиус отпадает. Этот парень сел в метро на Комсомольской площади и до Центрального парка культуры и отдыха ему ближе все-таки не по кольцу. Следовательно, остаются четыре станции: Киевская, Курская, Павелецкая и Белорусская. Вот там и надо искать.

— А ведь верно, — кивнул головой Сандлер. — Ничего не скажешь. Как полагаете, Воронцов?

— Да что вы, Георгий Владимирович, все на меня киваете? — вспыхнул тот.

— Самый строгий судья, — шутливо заметил Сандлер и уже другим тоном продолжал: — Только без обид, товарищи. Я с тобой согласен, — обратился он к Зотову. — Ложкина и Зубков нам сейчас ничего не дадут. Их придется пока оставить, пусть они придут в себя и успокоятся. Да и этот тип Мерцалов тоже. Сейчас надо найти школу. Мальчишка где-то встречается с Папашей. План работы вокруг тех станций метро, которые назвал Коршунов, представьте мне не позже завтрашнего дня. Все. Можете быть свободны, товарищи.

В тот же день началась разработка плана новых мероприятий. В Московском отделе народного образования еще утром была получена схема размещения школ в городе. На ней, после тщательных расчетов и горячих споров, были нанесены четыре волнистых кольца. Внутри каждого из них оказалось до десятка школ.

Вечером Зотов внимательно проверил работу и кое-где изменил кольца. Потом, подумав, снял телефонную трубку и набрал номер.

— Поликлиника? Можно товарища Ровинскую? Больна? Так, так. А дома у нее телефона нет? Спасибо.

Зотов повесил трубку и поглядел на Сергея.

— Завтра с утра поезжайте к Ровинской. Нет ли новостей? Уже конец сентября, но Ложкина продолжает жить на даче.

— Есть, — сдержанно ответил Сергей.

Визит к Ровинской дал совершенно неожиданный результат. Правда, на даче ничего существенного не произошло: никто там больше не появлялся. Но зато незадолго до своей болезни Софья Григорьевна встретила на улице того самого мальчика. Он шел с двумя товарищами. На длинных ремешках, перекинутых через плечо, у них висели туго набитые полевые сумки. Все трое, очевидно, шли из школы.

Сергей нарочито спокойным, почти равнодушным тоном спросил, где же она их встретила. Ровинская ответила, что это произошло недалеко от Смоленской площади. На этот раз Сергею лишь с большим трудом удалось сдержать охватившее его ликование: он оказался прав, а главное, район поисков теперь сократился еще в четыре раза.

Однако Зотову Сергей доложил об этом в той манере, которую теперь упорно старался усвоить: кратко, невозмутимо, без прежней горячности.

Зотов, не подав виду, что заметил эту перемену, сказал:

— Мы сейчас получили ряд сигналов по другим делам. Придется тоже заняться. Вам поручаю довести до конца дело с этим мальчишкой. Действовать осторожно. В школе себя не расшифровывать. О результатах докладывать мне ежедневно. О намерениях тоже. Все ясно?

— Так точно.

— Как собираетесь действовать?

Сергей на минуту задумался и коротко ответил:

— Через райком комсомола.

Зотов одобрительно кивнул головой.

Не теряя времени, Сергей отправился в райком комсомола. После короткой беседы с секретарем он получил удостоверение внештатного инструктора райкома, которому поручено ознакомиться с работой школьных драмкружков.

Неподалеку от райкома находилась первая из интересовавших Сергея школ. Он попал туда, когда там начался очередной урок. Все члены комитета комсомола были на занятиях. Но в учительской случайно оказался преподаватель литературы, высокий, тонкий, поэтического вида молодой человек с пышной шевелюрой. Грустно вздохнув, он сообщил Сергею, что в школе вообще нет драмкружка.