Лилипут - Игорь Колосов

— Уилл, скажи, ради Бога, что здесь такое?

— Не знаю, Энн! Ему, видно, что-то приснилось. Что-то очень нехорошее.

— Господи, он так кричал! Бедный мой мальчик! — Энн заплакала вместе с сыном. Уилл наблюдал за женой. В этот момент Энн была такой, какой, по его мнению (и в тайных желаниях), должна быть женщина, несмотря ни на какую эмансипацию. Она должна быть слабой и не отрывать взора от своего мужчины. В критических ситуациях Уилл на время прощался со своим слабым характером, а Энн теряла всю свою спесь. Он даже чувствовал, что в такие моменты она испытывает к нему уважение. Но (к счастью или несчастью — кто знает?) подобных критических ситуаций в их жизни почти не было.

— Возьмем его к себе в спальню! — сказал Уилл тоном, не терпящим возражений, добавив саркастически про себя: «Он все равно нам не помешает, потому что ты хочешь спать, Энн, а мне завтра рано вставать!»

— Не плачь, Дэнни! — пролепетала жена, утирая собственные слезы.

— Пойдем, Энн! — Уилл вдруг понял, что сейчас жена только мешает. Он повернул голову и посмотрел на старшего сына, по-прежнему стоявшего в дверном проеме в одних трусах и майке. — Энн! — сказал он требовательно. — Иди уложи Джонни! Слышишь?

Женщина еле оторвалась от Дэнни, на ходу вытирая ему лицо. Но подчинилась мужу.

— Уложи Джонни, скажи ему, чтобы ничего не боялся, мы рядом. И спускайся к нам. Дэнни будет спать с нами.

Он вышел в темный коридор. Аккуратно продвигаясь, чтобы не упасть, оступившись, с лестницы, Уилл нащупал одной рукой перила, и стал спускаться. Дэнни больше не плакал, его лишь продолжала бить мелкая дрожь. Уилл внес сына в спальню, уложил его посередине широкой кровати, лег рядом, сильно прижавшись к нему, стараясь унять его дрожь. Минут через пять в комнату вошла Энн и легла с другой стороны.

— Бедный мой мальчик, — прошептала она, целуя Дэнни в холодный лоб. — Все хорошо. Успокойся. Теперь ты с нами. Все будет хорошо. Спи, Дэнни. Спи, мой мальчик.

Уилл с радостью заметил, что Дэнни больше не вздрагивает, дыхание пришло в норму. Кажется, он задремал. Уилл попросил жену не обнимать и не гладить Дэнни, чтобы не мешать ему заснуть. Энн кротко согласилась. Уилл все больше убеждался, что виной всему сон, приснившийся сыну. Дэнни плакал и совсем не пытался что-либо объяснить, но это и понятно. Он был во власти шока. Проснуться после кошмара одному в комнате… «Но теперь все уже действительно позади», — подумал Уилл. А Дэнни, смирно лежавший между родителями, не был уверен, что ему вообще удастся заснуть. Он прислушивался к темноте, молясь про себя, чтобы не пришлось вновь услышать голосок этой омерзительной твари. Лишь когда серый мутный свет начал вползать в окно родительской спальни, мысли мальчика начали путаться, и его взбудораженное сознание погрузилось в краткий сон.

Глава пятая

Грохочущий желтый школьный автобус затормозил, с шипением открыв двери, и Дэнни Шилдс с тремя ребятами проскользнули внутрь. Утро седьмого октября послало наконец Оруэллу робкое юное солнце. Вчера, в понедельник, родители потребовали, чтобы Дэнни остался дома. Непогода по-прежнему бушевала, школа особенно не манила, но еще меньше мальчику хотелось находиться дома. К счастью, мать лишь съездила в «Тропические дары» Флека, купила связку бананов, ананас, киви и сразу вернулась обратно. Она сказала сыну, что после ночного потрясения он должен хотя бы один день есть легкую пищу. Утром она вообще потребовала было от Уилла, чтобы свозил сына к семейному врачу на прием. Но Дэнни так уговаривал мать не возить его к врачу, что этот визит, ненужный; по его мнению, не состоялся. Целый день мать хлопотала над ним, как пчелка над цветком. Интересно, подумал он, любовь родителей резко возрастает, стоит только случиться чему-то неприятному с их ребенком. С Сидом Абинери происходит то же самое. Прошлой зимой, по его словам, он заболел гриппом и переносил болезнь очень тяжело. Тогда даже Миранда относилась к нему так, что Сид понял: сестра все-таки любит его.

Дэнни, впрочем, ничего не имел против ухаживаний матери, лишь бы она не уходила из дому. Пока она ездила за фруктами, он ждал ее на крыльце, ему было страшно даже подумать о том, чтобы остаться одному в доме. За весь день он ни разу не поднялся в свою комнату. Он вообще не был там с того самого момента, как отец унес его, плачущего, оттуда. В понедельник вечером он снова попросился на ночь к родителям. Как ни странно, родители так и не спросили, что же его так напугало. Хотя, как он понял, отец уверен, что Дэнни приснился кошмар. При его неожиданной просьбе родители молча переглянулись. На немой вопрос Уилла Энн только пожала плечами, как бы соглашаясь. Укладываясь спать, мама горячо прошептала сыну на ухо:

— Дэнни, ты уже большой мальчик. Это в последний раз, когда ты ночуешь с нами. Последний. Ты не должен больше бояться спать один. Ты же мужчина, — добавила она с упреком. Затем, словно вспомнив что-то, внезапно предложила: — Хочешь, вы будете спать с Джонни в его комнате? Вдвоем вам будет лучше. Если хочешь, я…

— Нет! — воскликнул Дэнни, моментально вспомнив то, что у него случилось с дверью той комнаты. — Не надо! Я буду спать у себя.

— Умница, Дэнни, — сказала мать, довольная обещанием сына. — А теперь спи, завтра пойдешь в школу.

Ей совсем не хотелось, чтобы Дэнни повадился спать между ней и мужем. Она с непривычки не выспалась, тем более никогда не знаешь, в какой момент вдруг проснется желание. Но это была последняя ночь Дэнни в родительской постели. Он понимал, что ему придется на следующую ночь возвратиться в свою комнату.

Днем, на большой перемене, они с Сидом присели, чтобы съесть принесенные из дому бутерброды. Утолив голод, Сид поинтересовался, почему Дэнни вчера не был в школе, а на телефонный звонок его мать ответила, что ему нужно побыть в абсолютном покое. Дэнни очень захотелось рассказать Силу о том, что с ним случилось прошлой ночью. Он долго колебался, увиливая от прямых ответов, тем временем перемена закончилась. Ребята разошлись по своим классам. Дэнни не знал, радоваться этому или огорчаться. Ему очень нужно было, чтобы хоть кто-нибудь ему поверил. Однако загвоздка была в том, что лично сам Дэнни не был до конца уверен, что виденное им было в действительности.

Он смутно помнил, что было потом той ночью после того, как он закричал. Отец появился на удивление быстро, или же ему так показалось. Сам Дэнни смотрел округлившимися от страха глазами на Лилипута, но в какой-то момент он вдруг перестал его видеть… Лилипут исчез. Дэнни даже не заметил, как это произошло и как он уходил. А может, Лилипут прячется в доме, как хомячок, которого ни за что не найдешь, пока он сам не вылезет из какой-нибудь норы? Наверняка так оно и есть, иначе и быть не может, ведь ни окон, ни дверей такое крохотное существо открыть не в силах. «Как же тогда он оказался у тебя в комнате?» — спросил внутренний голос. Но признать, что Лилипут умеет не только открывать двери, но и кое-что посерьезнее, Дэнни не желал. Он заметил, что ночные происшествия (какие бы то ни было) днем становятся смутными, словно бы покрытыми налетом времени, — как будто вспоминаешь, пытаешься вспомнить что-то, что случилось лет эдак восемь назад. Как только мальчик начинал анализировать случай с Лилипутом, его мысли сбивались и начинали блуждать, словно в непролазных джунглях. Казалось, кто-то специально ставит ему помехи. Происшествие прошлой ночи выглядело слишком нереальным, чтобы вот так запросто кому-нибудь о нем рассказать. Что до родителей, то у Дэнни, хотя он и был очень напуган, не возникло и доли сомнения насчет того, рассказать им, что он видел, или нет. Он опасался, что в процессе рассказа ему самому все это покажется бредом, а уж про папу с мамой и говорить нечего. Они вполне могли бы упечь его в психиатрическую клинику. Сид, конечно, тоже не поверит. Дэнни и самому-то не верилось.