Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

Он поднял голову, и Тимур не узнал пустые, безнадежные глаза друга.

– Не пори горячку, – он потянулся вперед и дотронулся до руки Ясона. Красная ниточка еще болталась на коричневом запястье.

Мозг Тимура работал так, что, казалось, вот-вот зашипит от перегрева. Он думал и тут же высказывал мысли вслух.

– Во-первых, нужно выяснить, сколько продлятся эти опыты. Во-вторых – откуда ты пришел? Где тебя держали?

– Из палаты своей я пришел, – хмуро ответил Ясон. – Мне вот и сказали собираться. Сейчас переведут в лабораторию.

Тимур кивнул, соображая. Дело усложнялось. Сообщники по побегу разбегаются, как тараканы. Хорошо, что он уже начал выяснять строение клиники.

Он поднял руку, потер заболевший от мыслей висок. Ну что ж! Как говорит тетя Эйла, что ни делается – все к лучшему. Тимур пока не видел, что тут может быть лучшего, но предчувствие ему подсказывало, что события развернулись именно так неспроста.

– Значит, ты побежал ко мне сюда, чтоб предупредить?

Ясон кивнул:

– Меня этот охранял, железный… ну, робот, которому ты тогда мячик во дворе подбросил. Он за водой – а я сюда. Не хотел, чтоб ты зря меня искал, время тратил. Беги один.

Тимур кивнул. Он думал.

В коридоре послышались тяжелые размеренные шаги. Ясон подскочил.

– Это он! За мной! – кожа его посерела, глаза заблестели. Он схватил за руку Тимура. – Ты это… не забывай меня, ладно?

Тимур крепко пожал его руку, и мальчик поморщился от боли. Что бы они ему ни вкололи, это что-то уже действует, подумал Тимур.

– Не теряй мужества и жди меня, – торопливо ответил он, прислушиваясь к приближающимся шагам. – Я узнаю, как выбраться отсюда, и сразу тебя найду. И тогда мы убежим. Вместе. Понял?

Ясон слабо улыбнулся:

– Понял.

– Ты меня не знаешь, – продолжил Тимур. – И хорошо. Потому что некоторые из тех, кто меня знал, уже никому об этом не расскажут, – и ухмыльнулся злорадно для пущего эффекта. Фразу эту он запомнил из какого-то старого отцовского детектива.

Шаги остановились возле двери. Она дернулась в сторону. В полосе яркого света из коридора проем загораживала массивная механическая фигура. Давнишний задумчивый робот с красным крестом, с которым разговаривал Тимур.

Робот шагнул внутрь, зацепившись стальной ногой за порог. Странная недоработка конструкции, подумал Тимур. Охранник оглядел комнату своими бусинками-фотоэлементами, и взгляд его зафиксировался на Ясоне. Он шагнул к нему и протянул членистую руку:

– Нужно идти, – пролязгал динамик. Тимур шагнул вперед и ободряюще улыбнулся Ясону. Теперь он точно знал, что будет делать: выяснит расположение клиники, подготовит побег и тогда отправится выручать друга. А пока тому придется немного потерпеть.

– До скорой встречи, – он пожал руку Ясона, стараясь не смотреть на робота. Охранник стоял, уперев взгляд в стену, как будто старался не смотреть на их прощание. – Ничего не бойся.

Ясон кивнул. Губы его скривила усмешка. Он посмотрел на Тимура еще раз, пожал плечами и быстро вышел из комнаты. Как будто думал, что уходит навсегда, что никто ему не поможет. И перед лицом смертельной опасности сохранял присутствие духа.

Охранник все еще стоял рядом, и красные глазки его сфокусировались на опустевшей бутылке на столе.

– Он не вернется, – проклацал голос в динамике. – Нужно привыкать.

Помолчал и добавил:

– Точнее, он вернется. Но ты его не узнаешь.

Тимур в упор посмотрел на робота и сказал сквозь зубы:

– Я узнаю моего друга всегда. Даже если больше никогда его не увижу.

Охранник двинулся к выходу, медленно и тяжело. Как будто нехотя. Занеся на порог ногу – сейчас опять споткнется, подумал Тимур, – робот помедлил в дверях. Обернулся.

– Ему повезло, – сказал он без выражения. – У него есть друг. А у меня нет.

Дверь за ним уже закрылась, а Тимур все стоял с открытым ртом, ошарашенный последней фразой. Он почти побежал за странным роботом – остановить, сказать, что и он будет другом Тимура. Но он вовремя себя остановил. Враг, даже самый благородный, остается врагом. Так его учил отец.

Тимур вернулся в постель и сел, замотавшись по шею в одеяло. Прицокала механическая нянечка забрать посуду, потом вернулась смерить температуру. А он все смотрел перед собой, ничего не видя. Неприятное чувство не уходило: оно усиливалось, росло, и наконец Тимур смог распознать его. Это был страх.

Какая глупость, сказала бы тетя Эйла. С какой стати ему бояться? И тут Тимур вспомнил залепленную пластырем вену на руке Ясона. И от этого воспоминания все у него внутри похолодело так, что вместо воздуха изо рта вырвался ледяной пар.

Ясон сказал, что он сюда попал последним, что после него других детей не было. Только Тимур. А это значило, что…

Что в следующий раз придут за Тимуром.

За отъехавшей в сторону панелью со взлетающей ракетой темнел коридор. Голова у Бой-Бабы закружилась от прилива кислорода. Фонарик выскользнул, упал на пол и погас. Увлекаемая собственной тяжестью, Бой-Баба повалилась носом вперед через край входного отверстия в темноту, воняющую плесенью, и долго хватала ртом застоявшийся воздух.

Темно, но дышать можно. Она напрягла дорогие модифицированные уши, но шума нагнетателей не доносилось. Значит, здесь, в бункере, сохранились остатки воздушной смеси десятилетней давности, и они сейчас быстро улетучиваются, драгоценные молекулы разлетаются по базе…

Хватаясь за края отверстия, чтобы не упасть от головокружения, Бой-Баба выпрямилась. И сразу, отреагировав на ее движение, закраснелись слабо лампы в проволочных сетках. Из тьмы выступили ребристые полукруглые стены и решетки напольного покрытия. Лампы освещали пару метров узкого коридора. Наверху затрещало, хлопнуло и загудело: сначала натужно, потом все тише и спокойней. Нагнетатели. Значит, есть кислород.

Придерживаясь за стенку дрожащими от слабости пальцами, Бой-Баба окинула взглядом стены. Бункер? Ладно, пусть будет бункер. Надо тащить сюда Живых. И остальных. Найти место, куда их перенести.

Громыхая по решеткам пола, она пошла по коридору, придерживаясь за стены, и лампы послушно зажигались в метре перед нею и гасли позади. Стены толстые: не пластик, а что-то литое – может, и противорадиационное. Вдоль стен тянулись трубы и связки кабеля. Из вентиляционных решеток веяло сквознячком. Ни одной двери по сторонам, ни одной панели управления – глухие стены, и конца коридору не видно, но куда-то он должен вести.

Наконец тьма впереди раздалась, и Бой-Баба вышла на площадку. Вниз вели широкие бетонные ступени, и там ощущался огромный зал, населенный угловатыми тенями древних машин и приборов. Хватаясь за растрескавшиеся посеревшие перила, она на заплетающихся ногах спустилась вниз. Наружного света тут не было – ни иллюминаторов, ни обзорных камер, а только такие же стены, на которых кое-где поблескивали толстые стеклянные экраны почти столетней давности.

Бой-Баба посмотрела вправо. Тут, под самой лестницей, стояла рабочая станция с пультом и креслом оператора. Пожелтевшая от старости панель с квадратными клавишами и темными ручками настройки – какая древность! Рядом с ней – распределительный щит с провалившимися, расшатанными тумблерами. Бой-Баба скользнула в кресло, потерла руки и устремила взгляд на ряды клавиш и выцветших пиктограмм. На блошином рынке хозяин базы закупал оборудование, что ли?

Бой-Баба повернулась к щиту, принялась читать надписи, намалеванные маркером над тумблерами. Бункер. Энергетическая станция. Медблок. Система очистки воздуха. Нагнетатели. Склад.

Что-то ее беспокоило. Она оглядела стены. Нет, показалось. Это ж какие деньги – продолбить эти кротовые ходы в скале под базой, установить электростанцию, все подключить и отладить.

И, главное, зачем? Кто тут прятался? И от кого?

Она уже совсем собралась идти обратно за Живых, когда шальная мысль ударила в мозг, застучала в сердце. Если действительно бункер… и энергия, и все… то наверняка должно быть и…

Она метнулась к плану помещений. Прищурилась в полутьме, разбирая легенду схемы. Потом принялась вглядываться в расположение отсеков, пытаясь угадать – где? Если неизвестным строителям нужно было летать туда-сюда между спутником и Сумитрой, то тут должен быть хотя бы бот. Должен быть корабль!

Сердце заколотилось. Они выберутся! Она с самого начала знала: здесь они засели не навсегда.

Но пусковой камеры на схеме не было. Последний на схеме коридор уходил за пределы листочка, на краю чертежа стояли стрелки и цифры. Бой-Баба повернулась и занесла было ногу подняться по лестнице и по коридору выйти обратно в аппаратную.

Небольшая лесенка в стене привлекла ее внимание. На высоте метров трех лесенка заканчивалась площадкой перед неплотно прикрытой дверью. Из-под нее падала на стену и пол косая полоса света, пересеченная крест-накрест ребрами решетчатой площадки.