Therapy - Kathryn Perez

Думаю, в этом нет ничего страшного. Если я должна сидеть здесь и говорить обо всем моем дерьме, я хотела бы видеть человека, с которым разговариваю. В противном случае, будет казаться, что меня не слушают.

— Думаю, да, пусть будет так, — бормочу я.

***

Думаю, мой первый визит был не таким уж плохим. Могло быть и хуже, поэтому я не хочу останавливаться. Доктор Уорд была достаточно милой и, кажется, знала свое дело. Меня поразило, что она так быстро поставила мне диагноз лишь после прочтения моих ответов и нашего разговора.

— После прочтения вашей анкеты я почти уверена, что вы страдаете от пограничного расстройства личности или ПРЛ. Это очень распространенное расстройство, им страдает около миллиона взрослых американцев. ПРЛ даже более распространено, чем биполярное расстройство и шизофрения. Люди с пограничным расстройством личности видят окружающих либо абсолютно хорошими, либо абсолютно плохими, и настроение меняется в мгновение ока. Их страх перед отказом дополняется чувством пустоты и отвращения к себе, что заставляет окружающих постоянно ходить на цыпочках перед ними. Люди, живущие с ПРЛ, страдают и заставляют страдать окружающих.

Каждое гребаное слово описывало меня, каждое. Как я могла прожить двадцать четыре года, большую часть в аду, и даже не знать этого? Я никогда не слышала об этом ПРЛ. Биполярное расстройство? Конечно. Депрессия? Да. Но пограничное расстройство личности? Нет, ни разу не слышала об этом. Почему? Что это вызывает? И как так получилось, что я вляпалась в это убогое дерьмо?

Узнав еще больше, я поняла, хоть и есть несколько препаратов, которые могут устранить некоторые симптомы, такие как депрессия и тревога, ПРЛ невозможно вылечить таблетками. Наиболее эффективное лечение — бихевиоральная терапия. Она включает в себя: раз в неделю сеанс индивидуальной терапии с психиатром, работающим в этом направлении, два с половиной часа в неделю занятий групповой терапии и огромное домашнее задание. Лечение довольно обширное и требует полной отдачи и решительности от пациента, как будто я хотела снова вернуться во время, когда надо делать домашние задания.

Теперь я должна пройти через долбаный процесс лечения, который будет длиться вечно. Почему нет исцеляющих таблеток, как для других расстройств? Это паршиво. Думаю, это место станет моим вторым домом после всей групповой, индивидуальной терапии и этого бихевиорестического дерьма. В этом случае я могу попасть в психиатрическую лечебницу.

— Джессика, вы можете это сделать. Многие люди, страдающие от ПРЛ, после успешного окончания курса терапии ведут очень здоровую и продуктивную жизнь. Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. Вы годы жили в темноте, это ваш шанс выбраться из нее. Вы можете претендовать на нормальную жизнь, можете сделать ее своей и взять все в свои руки. Решение за вами. Вы можете постоянно жить с чувством, будто ничего не можете контролировать, но я вас уверяю, прямо сейчас именно вы все контролируете. Но вы должны захотеть. Я могу вас отвести к терапевту по бихевиоральной терапии. Но как я и сказала, выбор за вами. Наша группа поддержки собирается завтра. Я настоятельно рекомендую вам ее посетить.

Это все ужасно давит и приводит в замешательство. Я даже не думала, что все будет так, когда шла сюда. Я представляла, как буду лежать на кушетке, рассказывать все свое дерьмо какому-нибудь пафосному психоаналитику, получу рецепт на «таблетки счастья» и пойду домой. Но все это слишком глубоко и тяжело. Прежде чем я покидаю ее кабинет, она дает мне пищу для размышлений.

— Джессика, пожалуйста, подумайте об этом. Дайте себе шанс на исцеление. Вы можете получить все, что угодно в этом мире, если захотите. Я предлагаю вам средства достижения, все, что вам надо, — просто использовать их.

Я размышляю над ее словами снова, когда опускаю голову на руки, и годы боли и неуверенности, годы вопросов и обвинений накрывают меня. Лицо Джейса мелькает передо мной, и его слова раздаются эхом, как барабаны надежды, отдаваясь вибрацией в каждом моем нерве.

«Я вижу тебя. Тебе тоже нужно себя увидеть. Если посмотришь глубже, то увидишь прекрасную, сильную девушку, которая держит весь мир на ладони».

Я четко помню его слова.

***

Я лежу на своей кровати, потягивая стакан «151»9, и чувствую дикое желание порезать себя, но знаю, что должна сопротивляться. У меня наконец-то есть ответы, кусочки пазла все-таки собрались воедино, и теперь появилось решение, несмотря на усилия, которые мне надо приложить. Есть что-то, что действительно может мне помочь. И все, что мне надо сделать, — взять и хорошенько поработать. Мысли о Джейсе наполняют мою голову. Боль от его потери никогда не уменьшится, она такая же острая, как и в тот день, когда я попрощалась с ним навсегда. Если это лечение поможет наконец-то забыть его, забыть прошлое и то, что я сделала с нашим ребенком, тогда, может, стоит рискнуть. Мне надо узнать, как его отпустить. Мне надо узнать, как простить себя. Прошло шесть лет, и уже пора перестать тосковать по нему, хотеть его, думать, где он и счастлив ли. Тем не менее я все еще надеюсь, что однажды мы встретимся. Эта надежда пуста, знаю, но она есть.

Я скольжу рукой вниз к животу и думаю, возможно ли, что шрамы снаружи могут быть хуже, чем внутренние. Я достаю свой дневник и решаю сделать запись. Я сопротивляюсь другому способу освобождения, но знаю, что и до него дойдет, несмотря на выявленный диагноз. Я касаюсь ручкой бумаги и пишу, думая о Джейсе.

Расстояние

Теперь единственный мой друг.

Оглядываясь назад

Воспоминания о нашем расставании

Высечены в моем сердце

Следы, что ты оставил

Слезы

Печаль

Пустота

Наполнена сожалением

Глаза закрыты

Широко распахнуты

Я все еще вижу тебя там

Я все еще надеюсь.

Я бросаю дневник на прикроватную тумбочку и наливаю еще один стакан бакарди 151, прекрасно осознавая, что после аварии я больше никогда не должна пить. Но этот день был по-настоящему тяжелый для меня. Мне надо расслабиться и успокоиться.

Я думаю позвонить Донни из бара, с которым встречалась пару раз, но он начал привязываться, а я этого не хотела. Он отлично подходил для хорошего времяпрепровождения, но по какой-то странной причине он никогда не цеплял меня, как остальные парни. Последние годы многим парням я говорила, что любила их, но знала, что это не так, но я просто хотела чувствовать любовь и слышать эти слова. Конечно, этот парень никогда не влиял на меня как Джейс.

Без подростковых издевательств я стала более решительной, общительной и менее стеснительной. Я встретила много замечательных парней, но обычно каким-то образом их пугала. Один парень увидел мои шрамы и испугался. Больше я его не видела. Странно то, что большинство их вообще не замечали и не спрашивали о них, что только подтверждало, что они здесь лишь для секса. Райан был единственным, кто дарил нежную теплоту, но я и эти отношения испортила. Он сказал, что я слишком часто ему звонила, и что двигалась слишком быстро. У него был небольшой бизнес и голова на плечах. Я смеюсь, когда думаю о том, как далеко я зашла с ним и с другими. Хорошо, что меня не видела Элизабет Брант. Я взрослая женщина, а не та испуганная девчонка, которой я привыкла быть. Конечно, у меня есть дерьмовые проблемы, и я все еще чувствую глубоко внутри, что сильно налажала, но столько лет возведения стен сделало меня сильнее — не говоря уже о жидком мужестве, которое часто наполняет мой рот.

Я слышу, как звенит дверной звонок, и плетусь по холодному полу к двери, размышляя о том, кто же это может быть.

Донни знает, что ко мне лучше не приходить без звонка, а никто другой сюда никогда не приходит. Мой брат был здесь один раз, а родители никогда меня не навещают. Немного покачиваясь и не обращая внимания на то, что на мне лишь белые мужские шорты и топ без бретелек и лифчика под ним, я открываю дверь и думаю, что кто бы там ни был, он увидит то еще зрелище.

Я выдыхаю и роняю стакан на пол, осколки разлетаются повсюду. Должно быть, мои глаза издеваются надо мной. Алкоголь наконец-то изменил мое чувство реальности. Должно быть, это так. Это не может быть реальностью. После шести лет я стою лицом к лицу с Джейсом Коллинзом.

Мое горло начинает сжиматься. Будто весь кислород в комнате высосали через открытую дверь. Мои глаза широко распахнуты, с шоком и трепетом я смотрю на него снизу вверх. Он все еще прекрасен, но сейчас он гораздо крупнее. Джейс теперь мужчина. Прежде чем начать дышать или говорить, или как-нибудь его поприветствовать, или собрать осколки стакана, я просто стою в абсолютном изумлении.

— Привет Джесс, — говорит он. Его голос грубее, чем я помню. Обволакивающий, сексуальный с хрипотцой. Самый низкий мужской голос, который я когда-либо слышала.