Therapy - Kathryn Perez

— Джесс, ты на таблетках?

Миллионы мыслей пронеслись в моей голове... Если я скажу ему правду, он может надеть презерватив, у нас будет секс, и я никогда не увижу его снова. Или у него не будут защиты, и он остановится.

Или я могу забеременеть, и он никогда меня не оставит.

Мой ответ мог изменить наши жизни навсегда.

10 глава

«Твой внешний путь может состоять из миллиона шагов; у твоего внутреннего пути есть только один шаг: шаг, который ты делаешь прямо сейчас».

— Экхарт Толле.

Джессика

Сидеть в комнате ожидания в психиатрической клинике с очень туго затянутыми ранами и быть в панике от того, что мне надо идти на терапию — не так я хотела провести свое утро.

Но это был шаг, который я должна была сделать, у меня просто не было выбора.

Воспоминания о той ночи шесть лет назад, когда у нас с Джейсом был секс в первый и последний раз, проигрывались в моей голове снова и снова. Как только я оказалась в его комнате, он, казалось, мгновенно протрезвел, и взял контроль над моим телом, как будто оно ему принадлежало... Это по-прежнему была самая страстная ночь в моей жизни. Мое ужасное решение испортило ее, при этом превратив то, что могло быть прекрасным, во что-то очень уродливое.

Оглядываясь сейчас назад, я вспоминаю, как плакала всю дорогу до дома, после того как покинула дом Джейса. Я плакала из-за него, из-за себя, из-за того, что солгала. Я хотела забрать свои слова назад, но было слишком поздно, и то, что сделано, то сделано. Джейс кончил в меня, а я не была на таблетках.

Я всегда надеялась на презервативы, потому что никогда не хотела объяснять маме, что мне нужны противозачаточные. Сомневаюсь, что она бы беспокоилась, но я все еще не хотела обсуждать с ней эту тему.

Джейс приехал утром, чтобы забрать свой пикап, и я ужасно нервничала, когда он пришел попрощаться, я не знала, чего ожидать от него после нашей совместной ночи, и была в ужасе, что увижу сожаление на его лице.

Я все помню, как будто это было только вчера.

Открыв дверь, я увидела его в выцветших джинсах, белых «Найках» и футболке с логотипом Бэйлора. Его руки были в карманах, и он смотрел на меня с флиртующей улыбкой на его восхитительном лице. Его «ох-какая-сексуальная» зубочистка была на своем месте, и он не был похож на парня, который о чем-либо сожалеет.

— Привет, — просто сказал он.

Момент был неловким, и факт, что мы спали вместе, повис в воздухе.

— И тебе привет,— ответила я.

— Не хочешь поехать со мной? У меня есть несколько часов, прежде чем я уеду в Вако,— спросил он и протянул мне руку.

Я осмотрела себя, потом взглянула на него, я все еще была в пижаме.

— Джесс, это просто поездка на машине. Кого заботит твоя уродливая пижама? — спросил он, смеясь и качая головой.

Я была в своих черно-оранжевых в клетку пижамных шортах и футболке, на которой была надпись «Уродство». Она была глупой, но мне нравилась одежда, говорящая странные и забавные вещи. Только, кажется, я носила ее в не очень подходящее время.

Я рассмеялась, но согласилась.

— Конечно, просто дай мне предупредить маму, и я надену какую-нибудь обувь. У меня также есть прощальный подарок для тебя.

Я сказала маме, что вернусь позже, и скользнула в свои шлепки. Мои волосы были распущены и ниспадали вокруг моего лица. Мы забрались в грузовик, и когда выехали с подъездной дорожки, он протянул руку и схватил мою.

— Перебирайся сюда, ты слишком далеко, — сказал он, потянув меня за руку.

Я тут же оказалась рядом с ним и улыбнулась. Мне очень нравился его пикап, особенно в тот момент, поскольку мы могли быть ближе друг к другу. Он притянул мою руку к своим губам и оставил небольшой поцелуй. Он был милый, и в ту секунду я знала, что любила Джейса Коллинза. Я никогда не признавалась себе в этом, потому что не думала, что знала, что такое любовь, но это была настоящая любовь. Поцелуй на моей руке был любовью, и я знала это. Я чувствовала это всеми фибрами своей души.

Я узнала дорогу, когда мы завернули, я мгновенно повернула голову и посмотрела на него в замешательстве.

— Куда мы едем, Джейс? — спросила я, сжимая его руку.

— Не беспокойся. Сейчас раннее утро, так что там никого не будет, — заверил он меня.

Мы подъехали к водонапорной башне, и мое сердце забилось немного быстрее. Это место навевало неприятные воспоминания, и я ненавидела здесь находиться. Джейс также это знал и чувствовал мой дискомфорт.

— Джесс, здесь никого нет. Никто не обидит тебя. Только ты и я. Только Джейс и Джесс, ладно? — сказал он, обхватил обе мои щеки и заботливо улыбнулся.

Он наклонился, поцеловал кончик моего носа и прислонился своим лбом к моему, прежде чем сказал:

— Это место не должно содержать для тебя плохие воспоминания. Здесь мы в первый раз на самом деле увидели друг друга. Это место содержит воспоминания нашего второго шанса, — он огляделся, осматривая место, где он помогал мне в ту ужасную ночь.

— Может, у той ночи и не было счастливого конца, но из-за этого мы нашли друг друга. Их неправильные действия привели нас в правильное место, — он был прав. Боже, я любила этого парня. — Я знаю, что ты, вероятно, смущена насчет прошлой ночи, Джесс, но я не сожалею о ней, ни о чем. Я был идиотом, что не сделал этого раньше. Я уже давно должен был поддаться своим чувствам. Я позволил глупым страхам вмешаться, поэтому и отступил. Я сожалею об этом. Прошлая ночь была удивительной, восхитительной и невероятно будоражащей, Джесс. Я завожусь уже только от одной мысли о той ночи, — он остановился и посмотрел на мои губы.

— А эти... — он пробормотал, наклонился и целомудренно поцеловал меня в губы. — Это самые мягкие губы, которые я когда-либо целовал, и на вкус они как конфеты. Я могу целовать их весь день и совершенно не устать от этого, — он еще раз нежно поцеловал меня.

Я вытащила небольшой сверток из сумки и протянула ему.

— Вот. Я купила ее для тебя в торговом центре. Только не надевай ее перед своей мамой, — засмеялась я.

Он вытащил голубую футболку из пакета и поднял ее. «Музыка делает меня похотливым» было напечатано большими черными буквами.

— Ты сказал, что будешь носить такую, если она не будет розовой, так что вперед, — произнесла я.

— Мне нравится! — сказал он с огромной глупой улыбкой.

— Это голубой Джейса.

— Голубой Джейса?

— Да, это цвет твоих глаз.

Мы оба рассмеялись, и он приложил футболку к груди.

— Мама полюбит эту футболку. Я должен надеть ее, когда она приедет навестить меня, просто, чтобы взбесить ее, — засмеялся он.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку, снова поблагодарив. Затем притих. Нервно посмотрел на свои колени, а потом снова на меня. Он открыл свой рот, собираясь что-то сказать, но резко закрыл его, как будто это были еще не совсем правильные слова. Между его бровями залегла складка, и он нервно пробежал рукой по волосам.

— Эй, давай сядем на помост водонапорной башни. Там красиво.

Рука об руку мы пошли к башне. Мы забрались по лестнице, и я посмотрела на окружающие нас деревья. С его рукой, комфортно устроившейся вокруг меня, мы сидели, и он задавал сложные вопросы, на ответы на которые мне требовались все мои силы.

— Джесс, что с тобой случилось? Почему у тебя все эти шрамы? — прошептал он, глядя на меня с озабоченностью и беспокойством.

Мое сердце ускорилось, и ладони начали потеть. Я знала, что когда-нибудь столкнусь с этим, но не хотела, чтобы это было сегодня. Я просто хотела попрощаться на хорошей ноте. По моему напряженному языку тела он увидел, что я была напугана его вопросами. Он вытянул руку и погладил мою щеку, уверяя, что я была в безопасности.

— Эй, все в порядке. Ты можешь рассказать мне. Кто сделал это с тобой? — спросил он. Боль в его голосе разбивала мне сердце. От мысли, что он даже не подумал, что я делала это сама, я стала еще больше бояться сказать ему правду.

Я покачала головой, когда мои глаза наполнились слезами. Он притянул меня в теплые объятия и крепко держал. Я плакала на его плече, пытаясь понять, как сказать ему правду. Я лгала ему о многих вещах. Мне нужно быть честной насчет этого, даже если он подумает, что я сумасшедшая.

Я отодвинулась и посмотрела на него. Он протянул руку и вытер мои слезы, нежно поцеловав меня в лоб.

— Все в порядке, что бы это ни было. Просто посвяти меня, Джесс. Позволь мне помочь тебе, — сказал он, когда искал мои глаза для ответов.