Необычная судьба - Светлана Джаарбекова

Так и решив, подруги расстались.

К следующей субботе Клавдия подготовилась тщательно, навела лоск в квартире, не поскупилась потратиться на деликатесные продукты. Она не хотела подвести своих друзей.

Когда гости пришли, Ашот с Клавдией на несколько секунд остолбенели, пораженные сходством двух сестер. За столом Элла была разговорчива, сыпала политическими анекдотами, проехалась по поводу нехватки продуктов, извлекла из сумки записную книжку и стала выбирать наиболее острые анекдоты.

Клавдия ей деликатно сказала:

– Элла, мне кажется, вам надо быть осторожнее с анекдотами. Вы посмотрите, что делается! После смерти Кирова идут какие-то бесконечные процессы, людей отправляют в тюрьму, а ведь это все бывшие члены партии, многие прошли революцию, а оказывается теперь они контрреволюционеры. Водоворот какой-то! кто-нибудь может вас не так понять и отнести к людям, выступающим против генеральной линии партии.

– Я ей тоже это сказал, – вмешался в разговор Александр. – Сейчас много непонятного происходит. Открываешь газеты – везде товарищ Сталин, Сталин сказал… Проводится параллель – Маркс-Ленин-Сталин. Похоже, что Сталин утверждает единовластие. Народная молва приписывает ему смерть Кирова, что по его указке это убийство совершено. Но такие вещи осуществляются без протоколов, так что истину мы навряд ли когда-нибудь узнаем. Но то, что Сталин воспользовался этим событием, чтобы расправиться со своими противниками, – это факт. Старую партийную гвардию начала века он считает аморальной и рыхлой. Эти бесконечные группировке с лидером во главе, предлагающие свое видение строительства страны, его раздражают, он не видит в их делах ничего хорошего.

Страна одна, огромная, и нужно, чтобы проводилась ясная линия, а не раздиралась то вправо, то влево. Его курс на индустриализацию страны оказался прозорливым, он сейчас на коне. Опирается Сталин на двух партийцев – Молотова и Кагановича. Это очень разные люди и по характеру, и по социальному происхождению, но они знают, что Сталину надо. И еще. Эллочка, товарищу Сталину подчиняется такая грозная организация, как НКВД. А ей переехать такую пигалицу как вы – ничего не стоит. Так что учитесь молчать, – мой вам совет.

Задетая тем, что ее назвали пигалицей, Элла с азартом молодости ответила: «Волков бояться – в лес не ходить».

– Ну что на это скажешь? – засмеялась Люба.

Сентябрь выдался холодным, осенним. И когда гости уходили.

Клава обратила внимание на красивое пальто, которое одела Элла. Желая сделать ей приятное, она сказала:

– Эллочка, у вас очень красивое пальто. Оно вам идет.

– Это подарок Любы, она привезла его мне из Ирана.

– Дайте я его внимательно рассмотрю.

Пальто было прямое, длинное, бежевого цвета с золотыми пуговицами, а воротник, манжеты, отвороты карманов были отделаны натуральным мехом тигра.

– У меня к нему и тигровая шляпка с небольшими полями.

Могла ли Люба тогда предвидеть, какую роковую роль сыграет это пальто в ее жизни.

Когда гости ушли, Ашот задумчиво сказал:

– У нас было собрание и хорошие передовые рабочие подняли вопрос о нехватке комплектующих, об очень низкой зарплате целой группы рабочих. Казалось бы, идет обычное производственное совещание, а на другой день рабочих, выступивших с критическими замечаниями, уволили. После этого случая люди стали сторониться друг друга, у всех он оставил тяжелый осадок. Если раньше мы выходили гурьбой и любили прогуляться до следующей остановки трамвая, то теперь выходим, говорим «До свидания», и каждый идет в одиночку.

– Да, что-то в стране происходит, – задумчиво ответила Клавдия. – Прав, наверное, Александр – скоро «молчание – золото» станет основным принципом нашей жизни.

Наступил 1936 год.

«Несмотря на драматизм и ломку многих человеческих судеб, серьезный раскол внутри партии, противостояние власти и народа огромная страна ценою проб и ошибок доказывала миру свою жизнеспособность. второй пятилетний план, более трезво рассчитанный, чем первый, был не так драматичен. Сбалансировано выглядело и то напряжение сил, которое вкладывало население в подъем экономики. Индустриализация страны становилась реальностью. По объему валовой промышленности к началу 1937 года СССР стал второй державой в мире. В то время как после кризиса конца 20-х годов экономика капиталистических стран топталась на месте, этот успех СССР был замечен и изменил баланс мировых сил.

Со второй половины 30-х годов человечество фатально шло к войне, но близорукие круги Запада не распознали этой угрозы.

Мировое коммунистическое движение и руководство СССР оказались более дальновидными и прозорливыми в видении очага войны. В 1936 году Сталин предложил сосредоточить все предприятия оборонной промышленности в специальном Наркомате. За вторую пятилетку военная промышленность утроила объем выпускаемой продукции. За короткий срок СССР достиг самообеспечения. Теперь его закупки машин за границей равнялись всего 9 %, страна сама производила металл и спецсплавы, нужные ей для военной продукции. Отказалась она и от заграничных технических консультаций. Если Днепро ГЭС строился по американскому проекту, то на реке Свирь под Ленинградом, уже советскими специалистами. За ней последовали и другие ГЭС на просторах страны.

Советская внешняя торговля претерпела резкое сокращение. Она упала до 1 %. Такое положение объяснялось настороженным, враждебным отношением капиталистических стран, но руководство страны из данной ситуации извлекло положительные моменты. СССР расплатился за кредиты и это дало ему возможность не вывозить зерно, так нужное стране. А подняв на должный уровень геологоразведку, СССР увеличил добычу золота и стал накапливать золотой запас страны…»

(Джузеппе Боффа. История Советского Союза. Часть I).

Ашот с Клавдией пережили вторую зиму в Москве. Он любил завод, свою работу. Знал каждый винтик в собираемых грузовиках и что по звуку мотора мог определить, что в ней неблагополучно. Стал он привыкать и к умеренным морозам, и даже находил в них свою прелесть. Но порой часы, поведенные на сильном морозе, когда перехватывает дыхание, деревенеют руки, казались ему пыткой.

– Клавочка, полгода жизни в России занимает зима. я перестал любить белый цвет, потому что он напоминает снег, которому нет конца, – говорил Ашот и радовался, когда зеленела трава, а воздух наполнялся запахом цветущей сирени.

В солнечный майский день Клавдия гуляла по Тверскому бульвару с маленьким Олегом и вдруг услыхала насмешливый голос: «Ханум, кажется я вас знаю».

Клавдия быстро взглянула на говорившую интересную женщину:

– Нина, неужели это ты? Вот так встреча! – радостно сказала она.

– Да, это я. Давай присядем на скамейку, поговорим несколько минут.

Клавдия поведала Нине в общих чертах свою историю, а Нина ей – свою.

– Твоя жизнь, Клавочка, разворачивалась романтично, с приключениями, а у меня все просто, обыденно. Когда Олег закончил юридический факультет, ему предложили работу в ОГПУ. Он согласился, и ему тут же предоставили квартиру, а мы незадолго до этого предложения поженились, так что нам дали двухкомнатную. Когда же было образовано НКВД и шла перестановка кадров, Олега перевели в Москву. Так здесь и живем. У нас большая квартира около Крымского моста. Двое детей, мальчик и девочка. Я не работаю. Уход за детьми, квартирой, мужем заполняет все мое время, а в свободные часы вяжу, шью на себя наряды. Вот этот костюм – моя работа.

– Молодец, Нина. А меня, к сожалению, к таким чисто женским делам не тянет.

– Клавочка, ты извини меня, но я тебя к себе приглашать не буду. НКВД – это очень закрытая организация, у нас есть две знакомые пары – сослуживцы Олега. Мы с ними и поддерживаем отношения. Но к тебе я иногда буду заходить. Дай мне твой адрес.

Передай привет своему мужу. Я чувствую, что он хороший человек. Да и твоим друзьям.

Уходя она внимательно посмотрела на спящего в коляске малыша.

– Значит, вы назвали его Олегом, как моего мужа. Как безмятежно спит!

Нина пришла к Клавдии только один раз в конце августа.

– Ты одна? – шепотом спросила она.

– Что за конспирация?

– Дело очень серьезное. То. что я сейчас скажу, я не говорила. Своим визитом к тебе я очень рискую и все-таки пришла.

У Клавдии затряслись колени, и она медленно села на диван.

– Когда я рассказала Олегу о нашей с тобой встрече, историю жизни и то, что вы двумя парами вернулись в Советский Союз, он тогда как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Он вообще скрытен, такая у него работа. Несколько дней тому назад он мне вдруг сказал:

– Мой человеческий долг помочь Клавдии. Были бы в моих руках рычаги, возможности, я помог бы и многим другим. Но я винтик в уже запущенной страшной машине. Через мой отдел проходит тотальная проверка документов всех, кто был за границей. Люди исчезают. среди моих знакомых есть жертвы. Когда я выстроил все эти трагические случаи в ряд, то понял, что эти смерти не случайные, они подготовлены.