Роман без последней страницы - Анна Князева

Тетка потопала в село, и, когда скрылась за поворотом, Манечка подумала, что придется обойтись без костра. Спичек-то не было…

Она сняла рукавицы и приложила ладони к лицу. Потом набрала снега и натерла им сначала одну, а потом другую щеку.

Из лесу вышел конь, запряженный в сани с широким ходом[17], груженные бревнами. Впереди сидел однорукий мужик лет сорока. Проезжая мимо нее, он спросил:

– Не замерзла?

Манька помотала в ответ головой.

– Меня Проней зовут, – представился он.

– А меня – Манькой.

– Стало быть – Маша. Мария. – По мере того, как удалялся, он все больше поворачивался в ее сторону и говорил громче. Потом крикнул: – Новенькая?!

– Первый день! – крикнула она и пошла вслед за санями, высматривая на дороге крупные ледовые бугорки. Наклонится, срубит, откинет лопатой в сторону и опять смотрит, где бугорок.

Мимо проехали еще одни сани. Возница, мелкий подросток, даже не обернулся и ничего не сказал. А Манька все кланялась и кланялась бугоркам. Дошла до конца участка, развернулась – и обратно. До обеда Проня обернулся три раза. Она – всего два, но сил совсем не осталось.

– На других участках уже обедают. Бросай работу, костер разжигай!

– Спичек нет, – сказала она.

– Тогда садись на сани, на квартал[18] повезу, с лесорубками пообедаешь.

– Обратно груженый поедешь?

– Груженый.

– Я лучше здесь.

– Тогда держи, – он что-то кинул, и она инстинктивно поймала. – Спички…

Проня уехал. Манька отложила лопату, взяла топор и пошла в лес рубить ветки. Притащила. Согнула тоненькую березку и тюкнула топором в сгиб. Деревце хрястнуло и сломалось. Вытоптала у дороги местечко, скинула ветки и подсунула под них срубленный ствол. Для розжига надрала бересты. Села на корточки и чиркнула спичкой. Дождавшись, пока займется огонь, подсунула бересту к веткам, опустилась на колени и подула с разных сторон. Костер разгорелся.

Она достала драники и нанизала на длинный пруток. Когда подпеклись, сняла и съела их в три минуты. Погрелась, сдвинула прогоревший ствол и подкинула в огонь веток. От еды и тепла обветренные щеки заполыхали.

Посмотрела – неподалеку рябина. Вся красная, листьев нет, одни ягоды. Добралась до нее по снегу, веток наломала, вернулась к костру. Надрала с веток ягод, пригоршню сунула в рот. Так она во рту вяжет, а когда мороженая – сильно хорошая.

Когда груженый Проня ехал с делянки, Манька уже работала и от костра ушла далеко. Нагнется, срубит бугорок – отбросит. Нагнется, срубит – отбросит.

Дотемна обернулась несколько раз. А когда вальщики на груженых санях проехали мимо, постеснялась к ним попроситься. Домой пришла поздно. Тетка все глаза в окно проглядела.

Манечка села на лавку, и у нее не было сил стащить с себя валенки.

Глава 33

День разочарований

– Электрошокер стреляющий… – Дайнека набирала на клавиатуре слова и сама себе вслух диктовала: – Нет… Лучше – электрошокер дистанционный.

Нажала на «энтер» и просмотрела первые результаты. Интернет предлагал сорок тысяч ответов.

– Посмотрим картинки, – она кликнула по слову «картинки», и на мониторе отобразилось множество черных палок с петлями для руки. – Попробуем видео…

Из всех «выпавших» видео выбрала одно и нажала, чтоб посмотреть. Женские руки показали, как правильно в электрошокер вставить съемный картридж. Одно нажатие пальца – свистящий звук с треском в конце, как будто зацепили и отпустили сухую звонкую ветку, и два наконечника вонзаются в дерево.

Дайнека поежилась. Ей не понравился этот тревожащий звук. Она забила в поисковик: следы на теле от электрошокера, кликнула по иконке «картинки». Увеличила одну с обнаженным мужским торсом. На груди неизвестного алели две круглые язвы.

– Гадость… – Дайнека встала с кресла и отошла от компьютера. Обернулась и вдруг увидела Веру Ивановну, старуху с первого этажа. Ее будто откинуло в сторону. – Господи! Как вы меня напугали!

– У тебя дверь открыта.

– Наверное, за отцом не заперла.

– Его опять дома нет? – огорчилась Вера Ивановна.

– На даче.

– Я смотрю, частенько он туда уезжает.

– Он не уезжает туда, – недружелюбно пояснила Дайнека. – Он там живет.

– Придется тебе подписать.

– Я уже вам говорила…

– Что несовершеннолетняя – знаю. – Она бесцеремонно прошла в комнату и положила на стол бумагу. – Обращение к президенту. Можешь подписать, пока его рассмотрят, тебе исполнится восемнадцать.

– А зачем вы к нему обращаетесь? – обескураженно поинтересовалась Дайнека.

– Хочу до его сведения довести. Сколько раз говорила им не курить…

– Вера Ивановна, прошу вас, не надо, это я уже слышала.

– Послушай еще раз. Вон до чего дошло, на людей стали нападать!

– На них начали нападать еще на прошлой неделе.

– Это еще на кого? – осведомилась Вера Ивановна подозрительно дружелюбным голосом.

– На Лидию Полежаеву.

– Теперь и до жильцов добрались.

– Еще кого-то убили? – оторопела Дайнека.

– Старуху инвалида из шестого подъезда с четвертого этажа… – Намеренно сделав паузу, Вера Ивановна продолжила: – Стукнули. Много ли ей надо. Эх-эх-е…

Дайнека недоверчиво уставилась на соседку, потом бросилась к окну и посмотрела на знакомый балкон. Старухи там не было. Она обернулась:

– Это правда?

– Я врать не стану.

– Она умерла?

– Я так не сказала.

– Вера Ивановна!

– Что? – удивилась та.

– Зачем же пугать?

– Жива, говорю, но ее хотели убить. Внучка дома не ночевала, утром пришла – дверь открыта. Старуха – на полу, все перевернуто.

Дайнека прошла к выходу и выразительно побренчала ключами.

– Мне надо к соседям.

Вера Ивановна взяла свой листок.

– В какую квартиру? – По ее лицу читалось, она собиралась пойти вместе с ней.

– В соседнюю, к Эльзе Тимофеевне.

Решимость Веры Ивановны резко сошла на нет.

– Вы со мной? – спросила Дайнека.

– К этой горгоне? – Старуха вздернула подбородок и вышла за дверь. Уже с лестницы из-за шахты лифта послышалось: – Никогда!

Дайнека постучала в соседнюю дверь. Открыла Нина.

– Слышала? – спросила Дайнека.

– Про старуху? Заходи, мы с бабулей как раз говорили об этом.

– Добрый день, Эльза Тимофеевна! – Дайнека вошла в кухню и уселась за стол.

– Добрый. – Та взяла в руки заварочный чайник. – Будешь?..

– Не откажусь.

– Вижу, что ты встревожена, – Эльза Тимофеевна поставила на стол чашку, налила в нее чаю и положила на тарелку две гренки. При этом в ее высокой старомодной прическе не сбился ни один волосок. Ни одна складочка не образовалась на чистом платье. Камея, как всегда, ровно держалась на белоснежном воротничке.

– Вера Ивановна сказала…

– Эта интриганка опять к тебе заходила? – Эльза Тимофеевна положила в рот конфету и приложилась к своей чашке. – Гони ее в шею.

– В следующий раз так и сделаю, – пообещала Дайнека.

– Светку сегодня встретила, на ней лица нет. – Нина широко распахнула глаза. – Говорит: бабулю чуть не убили. В больницу к ней побежала.

– На нее и вправду напали? – спросила Дайнека.

Эльза Тимофеевна заметила:

– Трудно вообразить, что старуха инвалид сама себя стукнула, а потом перевернула вверх дном всю квартиру.

– Когда ее обнаружили?

– Утром. Полицейские сказали, преступник проник ночью, между двумя и тремя часами.

– Так же, как к Полежаевой… – протянула Дайнека.

– При чем здесь артистка? – спросила Нина.

– Ни при чем, – согласилась Дайнека, встала и подошла к кухонному окну. Посмотрела на балкон, где обычно сидела старуха.

– Она не заслужила такого.

– Интересно, за что ее так? – молвила Нина.

– И мне… – проронила Дайнека.

– Что? – не поняла Нина.

– Интересно, за что. – И она уточнила: – Я тоже хотела бы знать.

– Эта особа в курсе всего, что происходит у нас в доме, – произнесла Эльза Тимофеевна. – Она все время сидела у окна.

– И на балконе, – подтвердила Дайнека.

– Могу предположить, что она знает то, чего не должна знать. – Эльза Тимофеевна отставила чашку. – Любопытство – опасная вещь.

Дайнека вскочила на ноги.

– Ты куда? – спросила Нина.

– Мне нужно идти.

– А чай?

– В другой раз, – Дайнека кинулась к двери.

Нина едва успела ее проводить.

Вернувшись домой, Дайнека не могла найти себе места. Ходила взад и вперед, мысленно сопоставляя время нападения на старуху с вчерашним визитом Родионова. Он мог явиться после того, как на нее напал. Увидел их с Сергеем из окошка ее квартиры и пришел их уличить, не догадываясь, что уличат его самого.

Дайнека прошла в кухню и взяла со стола визитку Крюкова, которую оставил отец. Вернулась в комнату, нашла телефон и позвонила следователю.

– Это Людмила Дайнека.

– Что стряслось? – И он напомнил: – Мы с вами расстались чуть больше часа назад.