Падшие (ЛП) - Харт Калли

— Теперь руки за спину, — говорит он мне.

Мои соски касаются холодной стены передо мной, когда я сцепляю запястья за спиной. Тихо вздыхаю, потрясенная холодом. Что он делает? Что он собирается делать? Я ощущаю, как он бродит около меня. Меня охватывает множество ощущений: покалывание, сверхчувствительное предвкушение на коже, которое возникает, когда кто-то находится всего в нескольких дюймах от контакта с вами. Моя шея, плечо, спина. Ягодицы. Его рука дразнит меня своей близостью. Я знаю это, чувствую. И отчаянно нуждаюсь в нем. Осознаю, что раскачиваюсь, чуть-чуть покачиваюсь на пятках, когда мое тело отвечает на притяжение, которое испытываю к нему.

Волосы на затылке встают дыбом, когда чувствую, как его губы нежно касаются моего уха.

— Не двигайся, Слоан. Иначе я буду недоволен. Ты хочешь сделать меня счастливым?

Часть меня сопротивляется этому. Феминистка во мне, которая считает, что женщина никогда не должна позволять себе подчиняться мужчине. Но есть часть меня, на которую дышит Зет Мэйфейр, и, похоже, последнее слово остается за этой частью меня.

— Да. Да, я хочу сделать тебя счастливым.

Зет издает довольный урчащий звук у основания горла. Позади меня слышится еще больше движения, потом что-то поднимается над моей головой. На мгновение меня охватывает паника, интересно, что, черт возьми, он делает, и я почти рискнула открыть глаза. Знаю, что он наблюдает за мной. Я не открываю их.

— Хорошая девочка. Это моя хорошая девочка, — говорит он, повторяя это снова и снова, как будто успокаивает дикое животное. Вот как я себя чувствую сейчас — неуверенно и нервно. Наряду с этим трепет. Трепет от вхождения в неизвестность. Передать бразды правления кому-то другому и безоговорочно довериться ему. Я резко вдыхаю, когда что-то безумно холодное касается моей шеи, — металл. По ощущению металл. Зет собирает мои влажные волосы одной рукой и убирает их в сторону, и размещает что-то твердое и прочное вокруг моей шеи.

Ошейник. Что-то вроде ошейника.

Моя кровь бурлит от возбуждения, когда я слышу твердый и решительный щелчок позади. Что бы это ни было, теперь этот предмет крепко и основательно закреплен вокруг моей шеи.

— Ты можешь дышать, Слоан. Он не тугой. — Руки Зета обвились вокруг меня, скрестив пальцы на моей груди. — Пока ты сама этого не захочешь.

Вдыхаю, понимая, что он прав, — я задерживаю дыхание, и ошейник на самом деле не тугой. Он плотно прилегает к основанию моей шеи, предоставляя моим легким достаточно места. Затем Зет удивляет меня. Он снова гладит ладонями мое тело, требовательно проводя пальцами по груди, вниз по животу, медленно по бедрам. Скользит руками по моим ягодицам, двигаясь вверх, медленно поднимаясь по позвоночнику. Когда он достигает моих рук, которые все еще послушно лежат за моей спиной, переплетает наши пальцы, держа меня за руку. Действие настолько интимное и обнадеживающее, что любые сомнения по поводу нашей маленькой игры исчезают в клубах дыма. Даже когда Зет поднимает мою руку чуть выше по спине, и я чувствую давление холодного металла и слышу серию щелчков — наручники. На другое запястье тоже надеваются наручники. Я пытаюсь опустить руки, чтобы они лежали на моей заднице, но не могу и останавливаюсь на полпути. Травма плеча напоминает о себе сильной болью, но этого недостаточно, чтобы заставить меня возражать. Мои руки остаются в том же положении, — на полпути к спине, даже когда Зет отпускает меня, натянутую как струна, соединенную от наручников к ошейнику. Между ними должна быть какая-то цепь или что-то еще.

Зет проводит пальцами по моей спине, издавая голодный, протяжный звук.

— У тебя ох*ительная кожа, — говорит он. — Ты как статуя какой-то е*аной греческой богини, сделанная из самого совершенного мрамора. — Его руки касаются моих бедер, а затем он твердо направляет меня вперед, прижимая всем телом к стене. Я поворачиваю голову, моя щека прижимается к штукатурке, приближая мое ухо к губам Зета. Он движется вперед, прижимаясь ко мне, так что мои скованные за спиной руки касаются его мышц и обжигающе горячей кожи, — его температура все еще не совсем нормальная, но я думаю, что его жар больше связан с массивной эрекцией, которой он упирается в мои ягодицы, чем с болезнью. Он просовывает ногу между моими ногами и раздвигает их чуть шире, чтобы иметь лучший доступ к тому, что между ними.

Уже достаточно влажная, чтобы он мог войти в меня прямо сейчас, и я бы не стала жаловаться. Но он этого не делает. Вместо этого он скользит рукой между моих бедер, слегка постанывая, когда чувствует, насколько я готова.

— Ты убиваешь меня, злая девочка, — стонет он мне в ухо. — Я так сильно хочу тебя тр*хнуть. Хочу почувствовать, как ты кончаешь на мой член.

Он проскальзывает пальцами вперед, намеренно скользя вокруг моего клитора, достаточно близко для того, чтобы заставить мое тело вибрировать от ожидания. Он останавливается слишком быстро, но затем заменяет руку своим членом, потирая им взад и вперед между моих ног.

Я отчаянно, отчаянно хочу оттолкнуться и позволить ему войти в мою киску, но знаю, что ему это не понравится. К тому же у него травма живота; удивительно, что он может делать это сейчас.

Я не должна потворствовать этому. Не должна быть…

Мой разум становится совершенно пустым, когда Зет отстраняется, а затем снова толкается вперед, наконец-то, дразня пальцами мой клитор с такой точностью, что я почти подпрыгиваю на фут в воздухе от мгновенного интенсивного всплеска ощущений, которые проносятся вокруг моего тела.

Острый укол боли прорезает удовольствие, и я отслеживаю, источник боли, — Зет кусает меня, за плечо, не сдерживаясь. Боль от укуса головокружительна, но она также пробуждает. Я чувствую каждый квадратный дюйм его тела, ощущаю энергию, пульсирующую между нашими телами. Он обхватывает меня за талию, и я вдруг понимаю, что очень уязвима. Он намного больше меня; он поднимает меня одной рукой и с легкостью переносит обратно к кровати, в которой я спала. Простыни лежат у изножья кровати, там, где я их сбросила, прежде чем пойти в душ. Зет ставит меня на пол, срывает простыни с матраса и швыряет их на пол.

Затем он садится на край кровати лицом ко мне. В слабом серебристом свете луны, пробивающемся сквозь окно в крыше над нами, почти вижу хитрую улыбку на его лице.

— Как ты думаешь, что мы будем делать дальше? — спрашивает он.

— Я не знаю. У меня есть замечательная идея.

— Почему бы тебе не показать мне свою замечательную идею, Слоан?

Это похоже на то, когда он сказал мне, чтобы я выбрала что-то из его сумки у Хулио, уверена, что это эксперимент с его стороны. Конечно, это игра. Он хочет узнать, понимаю ли я его. Он хочет знать, догадываюсь ли о его маленьких темных фантазиях. Не знаю наверняка, но могу сделать обоснованное предположение. Со связанными за спиной руками я немного ограничена, но у меня все еще есть несколько вариантов.

Глаза Зета следят за мной, ярко сияя в темноте, когда я встаю на колени. Он не говорит мне, права я или нет. Он протягивает руку и осторожно гладит меня по волосам. Его член напряжен, кончик касается живота, когда он сидит, тихо дыша. Я придвигаюсь ближе к нему и осторожно облизываю от основания его эрекции до самого верха, слегка вздрагивая, когда его рука перестает гладить мои волосы и собирает их в кулак. Я не думала, что отношусь к людям, которым нравится, когда их дергают за волосы, но это не просто натяжение волос. Это утверждение власти Зета надо мной. Он властвует надо мной, устанавливая основные правила. Я принадлежу ему и должна вести себя хорошо. Если не сделаю этого, будут последствия. Несмотря на то, что некоторое время назад я сама себя убеждала, что ни одна женщина не должна позволять мужчине управлять ею, но мне не кажется, что Зет завоевывает меня. Он не доминирует надо мной. Такое ощущение, что этот мужчина ставит ультиматум — это то, кто я есть и что мне нужно от тебя, чтобы все получилось, — который могу либо принять, либо нет, и мое решение на сто процентов — мой выбор. Это не значит, что он имеет надо мной власть. Принятие мной его ультиматума также не означает, что он выиграл, а если и выиграл, то это просто означает, что заслужил мое доверие.