Вопрос — ответ - Викас Сваруп

— Верно.

Я так заслушался, что забыл о своих обязанностях — угощать клиента орешками и подливать ему виски.

— Жюли перевернула мою жизнь вверх дном. Бывшая уборщица непременно желала крутиться среди сливок общества. Похоже, она считала, будто охмурить брата богатого предпринимателя — то же, что выйти замуж за самого предпринимателя. Ей постоянно нужны были деньги. Но ведь они принадлежали не мне, а компании Арвинда.

Молодая супруга не хотела ничего слушать. Не выдержав ее напора, я пошел на воровство. Началось с мелочей — с пары долларов за мнимый вызов такси. Дальше — больше. Беру с клиента плату, а в гроссбух не заношу. Или подпишу контракт, получу задаток, а в главном офисе об этом ни сном ни духом. Время текло, и понемногу я присвоил полмиллиона долларов. Наконец настал день, когда мой брат, а проживал он здесь, в Мумбаи, обнаружил растрату.

— О Боже! И как же он поступил?

— А ты как думаешь? Арвинд был вне себя от гнева. Стоило ему сказать слово, и сидеть бы мне за решеткой. Да ведь кровь не водица. Я со слезами вымолил у брата прощение. Разумеется, он перевел меня из Америки в маленькую контору в Хайдарабаде и взял обещание возместить за двадцать лет упорной работы хотя бы часть украденных денег.

Как же я тогда радовался! Что угодно, лишь бы не в тюрьму! Но Жюли кипела от ярости. «Да кто ему позволил так обращаться с тобой? — подначивала она. — Сражайся за свои права, у вас ведь равные доли в компании!»

Жена точила и точила меня, пока ее слова не возымели действие. Я начал видеть в Арвинде чужака и наглого мошенника, себя же считал несправедливо обделенным. Однажды брат наведался ко мне в контору, в Хайдарабад, и опять нашел недостачу. Потеряв терпение, он учинил скандал при подчиненных, оскорблял меня, называл неудачником, грозился лишить работы в компании. Было очень обидно и горько.

Тут я впервые почувствовал желание отомстить. Узнав об этом случае, Жюли вошла в раж. «Пора уже проучить подлеца, — говорила она. — Готов ли ты расквитаться с ним за свою поруганную честь?» Я согласился, поскольку был ослеплен злостью. «Отлично! Тогда раздобудь мне пуговицу с его нестираной рубашки и маленькую прядь волос». «Где же я их возьму?» — спросил я. «Это уж твоя забота», — пожала плечами жена. Эй, дружище, может, плеснешь еще глоток?

Спохватившись, я торопливо наполняю его стакан.

— Ну и как же вы раздобыли все необходимое?

— Очень просто. Навестил братца в Мумбаи, зашел домой и потихоньку срезал пуговицу с рубашки, брошенной в корзину для стирки. Потом разыскал семейного парикмахера и выкупил у него прядь волос, как только Арвинд подстригся. Цирюльник ничего не заподозрил, Я наплел, будто собираюсь в Тирупатхи, а локон брата — жертва по обету.

Не прошло и месяца, как Жюли получила то, что требовала. А дальше случилось нечто поразительное. Жена достала тряпичную куклу мальчика, испещренную странными черными линиями, пришила к ее груди пуговицу, а волосы приклеила на голову. Потом зарезала петуха и нацедила полную миску свежей крови. Несколько раз окунула туда игрушку вниз головой, потом отнесла к себе в комнату и долго бормотала заклинания, поджигая причудливые корни и травы. «Готово, — сказала она, доставая черную булавку. — Теперь в этой кукле поселится дух твоего брата. Делай с ней, что хочешь, и то же самое произойдет с обидчиком в Мумбаи. Стоит мне, например, воткнуть булавку в голову, и у него начнется жуткая мигрень. А если вонзить поглубже возле пуговицы — возникнут боли в груди. На, попробуй». Казалось, она трунит над простофилей-муженьком, и, чтобы поддержать шутку, я сунул черную булавку в дырку на белой пуговице. Спустя два часа раздался звонок из Мумбаи. Мне сообщили, что брат угодил на больничную койку с легким сердечным приступом.

— Боже мой! — восклицаю я. — Невероятно!

— Вот именно. Вообрази, как меня потрясла эта новость. Нет, не она сама, а то, что Жюли удалось-таки сотворить настоящую чернокнижную куклу вуду.

Следующие два месяца я тайно забавлялся с новой игрушкой. Вымещал на ней досаду и скрытое от других разочарование. Страдания Арвинда доставляли мне сумасшедшее, порочное удовольствие. Помню, я приезжал в Мумбаи, щекотал куколку черной булавкой — и с наслаждением наблюдал через окно, как родной брат корчится от боли на лужайке у дома. Потом стало интересно: что, если потешиться в присутствии зрителей? И я принес тряпичного мальчика в пятизвездочный отель на прием, устроенный в честь японских гостей. Сел неприметно за угловым столиком. Арвинд как раз говорил речь: «… Да, мистер Харада, мы подумываем открыть дочернюю компанию в вашей стране, однако дело в том, что из „Ниппон баттон компани“ пришел не слишком положительный ответ. Мы также…» Тут я втыкаю черное острие прямо кукле в висок. «Оууууууу!» — закричал мой брат и сжал голову обеими руками. В тот вечер иностранные клиенты не стали ужинать.

В следующий раз я захватил игрушку на свадьбу в Бангалоре, куда пригласили нас обоих. Как только Арвинд собрался благословить молодых, я опять воспользовался черной булавкой. «И пусть Господь благ-оууууууууууууу!» — завыл он и неожиданно боднул жениха в живот, к огромному неудовольствию гостей. Многие жалели меня в тот вечер, думая, что брат мало-помалу сходит с ума.

А позже случилась торжественная церемония, на которой Арвинду вручили награду за выдающиеся успехи в бизнесе. Бережно держа в руках сверкающий хрустальный трофей, мой брат поднялся на сцену, чтобы произнести благодарственную речь. «Друзья мои, я очень польщен. Всю свою жизнь я верил, что упорный труд и оууууууууууууууууу!» Хрустальная безделушка полетела на пол и разбилась на тысячи осколков.

Арвинд обратился к доктору, тот сделал МР-томографию и, не найдя ничего серьезного, направил его на обследование к психиатру.

В последний раз я взял свою куклу на ежегодное собрание акционеров и скромно уселся в заднем ряду. Мой брат читал директорский отчет: «Так вот, уважаемые держатели акций, с радостью сообщаю вам, что в этом квартале наша компания добилась весьма существенного роста валового оууууууууууууууууууууу!» Дальше было сущее столпотворение; перепуганные акционеры требовали немедленно снять безумного директора с должности. Через неделю он подал в отставку. Я возглавил компанию, Арвинда же упекли в сумасшедший дом.

Брат оставался там целых два года. За это время я сказочно разбогател. Наконец Жюли добилась всего, чего только хотела. Когда мы переехали в Мумбаи, она первым делом вызвала мать и брата из города Порт-о-Пренс, и они переселились к нам. А я, хоть и приобрел все внешние атрибуты красивой жизни, начал ею тяготиться, раскаивался в том, какими путями достиг цели. Потом я повстречал Джотсну.

— Кто это?

— Официально — лишь новая секретарша. Однако это далеко не все. Мы родственные души. У меня с ней так много общего, как не могло быть ни с одной иностранкой вроде Жюли. Они ведь полные противоположности друг другу. Джотсна открыла мои глаза: я понял, сколь подло и низко обошелся с братом, и, разумеется, решил забрать его из психушки.

— Ну и как, у вас получилось?

— Нет. Слишком поздно. Арвинда пичкали наркотиками, терзали, били электрошоком… В общем, две недели назад он скончался.

— Что?

— Да-да. Мой бедный брат умер.

Посетитель принимается рыдать.

— Мой дорогой брат умер! — Он закрывает лицо ладонями. — И все из-за меня!

Опомнившись, я вижу, как бывший «осел» на глазах вырождается в «собаку».

— Но эта стерва еще поплатится! Я выгоню ее жирную мамашу на улицу, избавлюсь от ее никчемного братца, прикончу гадину-кота и вышвырну Жюли из Мумбаи. Пускай себе гниет в аду на Гаити! Ха!

— И как же вы собираетесь это сделать?

Во взгляде Пракаша мерцают коварные искры.

— Ты ведь мне друг, а я сегодня под мухой. Пьяные никогда не врут. Поэтому слушай. Я говорил с адвокатом и подготовил бумаги, необходимые для развода. Если жена их примет — скатертью дорожка, если же нет, есть и другое средство. Хочешь взглянуть?

Он достает из кармана брюк короткоствольный револьвер, такой маленький, что поместился бы у меня в кулаке. На гладкой блестящей поверхности металла — ни единой отметки.

— Правда, прелесть? Вот из этой штуки я размозжу ей голову. И сразу женюсь на Джотсне. Ты мне друг. А я напился вдребезги. Пьяные всегда говорят оууууууууууууууууууууууууууу! — внезапно кричит он, хватается за сердце и падает лицом на стол, опрокинув бутылку и миску с орешками кешью, которые громко рассыпаются по полу.

Похоже, я снова остался без чаевых.

Где-то через полчаса приезжают полицейский джип с красной мигалкой и «скорая помощь». Доктор в белом халате объявляет, что Пракаш Рао умер от обширного инфаркта.

В карманах покойного констебли обнаруживают бумажник, туго набитый купюрами, фотографию молодой красавицы индианки, а также стопку документов, озаглавленных словом «Развод». Пистолета при нем так и не находят. Да и зачем оружие трупу?