Через тернии к… - Рустам Панченко

Снова тот же снисходительный взгляд, что появлялся у Котяры в случаях, когда спрашивал у него полную глупость.

– Карту рисуем, – ответил он пренебрежительно.

Что значит рисуют? Это как?

– А показать можешь? – обратился к нему.

– Входящий видеосигнал, – проинформировал Профессор. – Смотреть будем?

Тут же прозвучал звук, как от удара ладонью по лбу.

– Извини, забыл. Включаю трансляцию, – продолжил Искин.

Это он только что поиздевался или просто поприкалывался? Возник в голове вопрос. Хотя что возьмешь от шизофрении? Последнее постарался подумать очень отчетливо. Пусть знает. На нашу мысленную пикировку Котяра просто фыркнул, но трансляцию продолжил. Вечно забываю, что и эта животинка постоянно висит на связи.

Картинка мне понравилась. Трехмерная модель помещений, в которых мы уже побывали, была настолько реалистичной, что наши специалисты по визуализации свой тапок бы съели, лишь бы заполучить такие возможности для компьютерных игр. И это добро в режиме реального времени достраивалось, исходя из того, что видели котята. А скорость, с которой они метались, была о-го-го. Помещение занимало пять этажей. Столько было нами исхожено. Есть вероятность, что нас пустили не везде, но это жизнь, что тут поделаешь.

– Так. Кажется, это должно быть здесь, – протянул Профессор, когда мы остановились перед дверью с табличкой, на которой были написаны цифры "5-17".

Что означала эта шифрограмма представления не имею, но раз наставник говорит, что ЭТО должно быть здесь, значит будем его искать здесь.

Когда вошли в это помещение, то наконец вздохнул свободно. Да, здесь проверка была на уровень выше, чем до того при входе в бункер. Что там проверка ДНК и сетчатки глаза, которую уже проходил. Мне пришлось спорить с Искином этого помещения. Тот еще маразматик, скажу вам. Нет, это был просто бред. Я ему говорю, что являюсь единственным с правом допуска, и он у меня самый высокий на этой базе, а он мне в ответ мол, чем докажешь? Вы себе представляете такой разговор между человеком и искусственным интеллектом? Вот и я о том же.

Да, в столь яростно охраняемое помещение мы вошли, упросив, заметьте, именно упросив, местного "духа-хранителя". Войти-то вошли, вот только причины, по которой так охранялось это кресло, понять пока не могу. Согласен. Оно красивое и кожаное, но причин так его оберегать, не вижу. А больше ничего в этой комнате и не было, разве только лампочки на потолке.

Походил по комнате, хотя десять квадратных метров это не то место где можно разбежаться. Постучал по стенам, вдруг где-то запрятан тайный проход? Естественно, ничего не нашел, и, предварительно смахнув пыль с кресла, сел на него и задумался. Мне было интересно, что за ЭТО, как его обозвал Профессор, должно быть здесь, и есть ли оно в наличии? Сидеть на краю кресла было не очень удобно, поэтому, не мудрствуя лукаво, постарался в нем устроиться. Покрутился, повертелся и согласился, что эргономика данного предмета мебели на высоте. Положил руки на подлокотники и ощутил выступ типа кнопки.

Знаете, что делают дети, когда им в руки попадает прибор с кнопочками? Вот и я, вроде и не пацан, по прожитым годам, а тоже нажал на нее. Зачем? Да и сам теперь понять не могу. Но когда мои руки оказались в металлических захватах, которые аж тремя полосками приковали их к поручням, а голова прижата к спинке приспособлением типа венец, поверьте, было совсем не до смеха.

Первая ассоциация, промелькнувшая в голове была связана с электрическим стулом. Но когда в голове прозвучал диалог:

– Он что псих?

– Да нет, просто пугливый.

Подумал, что моя шизофрения начала двоиться.

– Это кого он только что обозвал шизофренией? – спросил голос, с которым спорил, чтобы открыть дверь в это помещение.

– Да не обращай внимания. Он не умеет свои мысли держать при себе, – ответил Профессор.

Облегченно вздохнул. Это не шиза! До меня дошло, что ко мне подключился управляющий интеллект местного учреждения. Вот только причины, почему меня бросает в эмоциональные крайности – не понимаю. Необходимо выяснить это у Профессора, может чего и подскажет.

– Нус, молодой человек, не соблаговолите ли поведать старому и больному хранителю лаборатории, что за горе привело вас в мои края?

Это что, очередное издевательство над моей психикой? Ладно, раз такие правила, то и играть буду по ним.

– О бедный, больной и находящийся на пороге смерти хранитель, – начал свое выступление.

– А кто тебе сказал, что я на пороге смерти? – тут же перебил он мой монолог.

В его голосе звучал испуг, как будто бы узнали его самую страшную тайну. Тайну, которую он скрывал даже от самого себя.

Так, и что нам дает обладание такой информацией, буквально пронеслось в голове, притом, я очень хотел, чтобы меня не услышал никто, даже Профессор. Быть может я и не прав, но, кажется, получилось. Если он похож на моего виртуального наставника, то он не может умереть от биологической старости. Следовательно, причина должна быть только в энергопитании.

– Так я же вижу, насколько у вас тяжело с энергией, – сочувственно ответил ему.

Как-то не правильно общаться не зная, как зовут собеседника, тем более, что на компьютер моего мира он абсолютно не похож. Поэтому решил познакомиться.

– Уважаемый, – постарался быть очень вежливым. – Меня зовут Кевин, а моего наставника, с которым вы уже немного пообщались, я называю Профессор, – представился я. – Разрешите узнать ваше имя?

– У меня нет имени, – ответил он.

В его голосе слышалось нервное напряжение.

– Ну не могу же я обращаться к столь солидному хранителю, как простому пацану – эй, ты? Согласитесь, это не серьезно.

Бред! Это полный бред, убеждать прибор в том, что ему нужно имя, а то не солидно.

– Соглашайся, старая железяка, – вклинился Профессор. – Парень знает, что говорит. Вот после того, как у меня появилось имя, человеком себя почувствовал.

Главное никому не рассказывать о том, что со мной происходит, а то упекут в психушку до конца жизни.

– Так меня всегда так и называли, – кажется, пожалился он.

Нужно, как-то выкручиваться из этого театра абсурда.

– А может и нет, – продолжил хранитель свои размышления.

– Это как? – вклинился я со своим, как всегда глупым, вопросом.

– Мне не доступно огромное хранилище моих данных. Оно просто исчезло в один момент, вместе с внешним миром. Вот и живу здесь уже… много лет.

Вот это номер. Значит и здесь не всё так гладко, как хотелось бы. А с чего это решил, что в этой лаборатории не должно быть проблем?

– Может быть я смогу тебе помочь? – проснулось мое бескорыстие.