Точно как Иисус - Макс Лукадо

удивляет какая-нибудь мысль. Часто глава вас просто изматывает — уже не говоря о

бесконечных правках, которых требуют безжалостные редакторы. Но большей части

работы свойствен ритм бегуна на длинные дистанции: долгие и порой одинокие этапы

на постоянной скорости.

И ближе к концу, когда уже виден финиш и редакторы довольны, приходит полное

отупение чувств. Вы хотите дойти сильным до самого конца. Вы ищете той яркости, которая была у вас несколько месяцев назад, но находите лишь остатки. Слова

затуманиваются, примеры сливаются в одно, а разум немеет. Вам нужен пинок, всплеск, вам нужно вдохновение.

Можно, я скажу вам, где нахожу его я (это может показаться вам необычным, но

потерпите)? На протяжении многих лет, когда я писал по одной книге в год, я выработал

определенный ритуал. После завершения проекта я наслаждаюсь празднованием. Я не

открываю шампанское и давно бросил сигары, но я нашел кое-что более сладкое. Этот

ритуал включает в себя две части.

Первая часть — это тихое время перед Богом. В тот момент, когда рукопись

отправлена, я нахожу уединенное место и останавливаюсь. Я не говорю много, да и Бог

73

тоже — по крайней мере пока. Цель — не столько поговорить, сколько насладиться.

Получить удовольствие от сладкого чувства завершения дела. Существует ли более

приятное чувство? Бегун чувствует, как у его груди рвется финишная лента. Свершилось.

Как сладко вино в конце пути. И в течение какого-то времени Бог и я наслаждаемся им

вместе. Мы устанавливаем флаг на вершине Эвереста и любуемся видом.

А потом (это звучит на самом деле обыденно) я ем. На финишной прямой я обычно

пропускаю приемы пищи, поэтому очень голоден. Однажды это был мексиканский ужин

на берегу реки Сан-Антонио. В другой раз я заказал ужин в номер и смотрел

баскетбольный матч. В прошлом году я ел сома в придорожном кафе. Иногда ко мне

присоединяется Деналин, в другое время я ем один. Это может быть различная пища, и

компания может меняться, но одно правило неизменно. На протяжении приема пищи я

позволяю себе только одну мысль. Я выложился. Не разрешается строить новые планы.

Нельзя думать над задачами на завтра. Я не отказываю себе в выдуманном мире и

притворяюсь, что работа всей моей жизни выполнена.

И на протяжении приема этой пищи я точно понимаю, откуда Иисус черпал Свою

силу. Он поднимал глаза, устремляя взгляд за горизонт, и видел стол. Он

сосредоточивался на пире. И то, что Он видел, давало Ему силу завершить дело — и

оставаться сильным до конца.

Такое мгновение ждет и нас. Там, в мире, где будет забыт упругий торс и скоростное

чтение, мы займем свое место за столом. В час, не имеющий конца, мы будем отдыхать.

В окружении святых и захваченные общением с Самим Иисусом, мы увидим, что работа

на самом деле завершена. Будет собрана последняя жатва, мы сядем, и Христос

благословит пищу такими словами: «Хорошо, добрый и верный раб!» (Мф. 25:23).

И в это мгновение бег будет стоить того.

ЧТОБЫ БОГ... ПРОСВЕТИЛ ОЧИ СЕРДЦА ВАШЕГО,

ДАБЫ ВЫ ПОЗНАЛИ, В ЧЕМ СОСТОИТ

НАДЕЖДА ПРИЗВАНИЯ ЕГО, И КАКОЕ БОГАТСТВО

СЛАВНОГО НАСЛЕДИЯ ЕГО ДЛЯ СВЯТЫХ.

ЕФЕСЯНАМ 1:17, 18

74

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Не отводя взгляда от Иисуса

Бывают времена, когда мы смотрим. И бывают времена, когда мы видим. Позвольте

мне объяснить, что я имею в виду.

Все меняется в тот день, когда вы видите знак «Продается» на лодке вашего

соседа. На его шикарной лодке. Лодке, о которой вы мечтаете уже три лета. Внезапно

все остальное перестает иметь значение. Словно магнитом вашу машину

притягивает к обочине. Вы вздыхаете, видя, как ваша мечта поблескивает на солнце.

Вы проводите пальцами по ее краю, останавливаясь только для того, чтобы

оттереть слюнки со своей рубашки. Вы, не отводя взгляда от лодки, мысленно

переноситесь на зеркальную гладь озера Тамапванти — и там только вы и ваша лодка.

Или, возможно, следующий абзац описывает вас более точно.

Все изменилось в тот день, когда ты увидела, как он входит в класс на занятие по

английской литературе. В меру развязный, чтобы быть крутым. В меру башковитый, чтобы быть утонченным. Идет не слишком быстро, чтобы не показаться нервным, не

слишком медленно, чтобы не показаться чванливым. Ты видела его и раньше, но только

в своих снах.

А теперь он на самом деле тут. И ты не можешь оторвать от него глаз. К концу

занятия ты выучила очертания всех завитков его прически и малейшие изгибы его

тела. А к концу дня ты решаешь, что он должен быть твоим.

Бывают времена, когда мы смотрим. И есть времена, когда мы видим. Есть время, когда мы наблюдаем, и есть время, когда мы запоминаем. Есть время, когда мы

замечаем, и есть время, когда мы изучаем. Большинство из нас знает, каково это —

видеть новую лодку или нового парня... Но знаем ли мы, что значит — видеть Иисуса?

Знаем ли мы, что значит «взирать на Иисуса» (Евр. 12:2)?

Все двенадцать глав мы смотрели на то, что значит быть в точности как Иисус.

Никогда мир не знал сердца столь чистого, характера столь безупречного. Его

духовный слух был настолько острым, что Он никогда не пропускал небесный шепот.

Его милость была настолько обильной, что Он никогда не упускал возможности

простить. Никакая ложь не сходила с Его уст, ничто не замутнило Его взгляда. Он

прикасался, когда другие испытывали отвращение. Он терпел, когда другие сдавались.

Иисус — самый лучший пример для каждого. И на этих страницах мы делали как раз то, что Бог призывает нас делать с оставшимися днями нашей жизни. Он побуждает нас не

отрывать взгляда от Иисуса. Небеса предлагают вам направить линзу вашего сердца на

сердце Спасителя и сделать Его объектом вашей жизни. По этой причине я предлагаю

завершить время, проведенное нами вместе, таким вопросом: что значит видеть

Иисуса?

Нам могут рассказать об этом пастухи. Им было недостаточно увидеть ангелов. Это

и понятно. Ночное небо озарилось светом. Тишина огласилась пением. Простые пастухи

75

пробудились ото сна — на ноги их поднял целый хор ангелов: «Слава в вышних Богу!»

Никогда эти люди не видели такого великолепия.

Но видеть ангелов было для них недостаточно. Пастухи хотели видеть Того, Кто

отправил этих ангелов. Они не были удовлетворены, пока не увидели Его, и вы можете

проследить длинную вереницу ищущих Иисуса до этого пастуха, который сказал:

«Пойдем... и посмотрим» (Лк. 2:15, курсив автора).

Следом за пастухами идет старец по имени Симеон. Лука рассказывает, что Симеон

был праведником, служившим в храме во времена, когда родился Христос. Лука также

говорит: «Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не

увидит Христа Господня» (Лк. 2:26). Это пророчество исполнилось через несколько дней

после того, как Иисуса увидели пастухи. Каким-то образом Симеон узнал, что

сверточек, который он увидел у Марии на руках, — это Всемогущий Бог. А для Симеона

было достаточно увидеть Иисуса. Теперь он был готов к смерти. Кто-то не хочет

умирать, пока не осмотрит мир. Мечта Симеона не была такой скромной. Он не хотел

умирать, пока не увидит Творца этого мира. Ему нужно было увидеть Иисуса.

Он молился: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое» (Лк. 2:29, 30, курсив автора).

Волхвы испытывали такое же желание. Как и Симеон, они желали видеть Иисуса. Как

и пастухи, они не желали довольствоваться тем, что видели в ночном небе. Не то, чтобы

звезда их не впечатлила. Не то, чтобы она не была значимой. Своими глазами увидеть

сияющий шар — это привилегия, но для волхвов этого было недостаточно.

Недостаточно было просто увидеть свет над Вифлеемом. Им необходимо было увидеть

Свет Вифлеема. Его они пришли увидеть.

И им это удалось! Им всем это удалось. Более удивительна, нежели их упорство, была готовность Иисуса. Иисус хотел, чтобы Его видели! Пришли ли они с полей или из

дворца, жили ли они в храме или среди овец, были ли их дары из золота или просто

честным удивлением... Они все были желанными гостями. Поищите пример хотя бы

кого-нибудь, кто хотел увидеть младенца Иисуса и был отвергнут. Такого вы не найдете.

Вы найдете тех, кто Его не искал. Те, кто подобно царю Ироду, довольствовались