Сокровище ассасинов - Юрий Гаврюченков

В бой никто не кидался. Очевидно, приказывать стало некому. Второй самый старший рокабилли был инфантильного вида толстяк, этакий не повзрослевший за сорок лет сынок богатого папаши. Несмотря на богатырский рост, глаза у него были совершенно детские, лицо круглое, плечи покатые, руки толстые, короткопалые, вылезающие из рукавов пиджака, словно из распашонки. Кок у «золотого ребёнка» был накручен длинный, но хлипкий, и болтался нерешительно. Про себя я назвал его Спонсором, потому что, кроме денег, привлечь в нём рокабилли больше ничего не могло. А деньги из Спонсора текли, это было видно.

Занявшись разглядыванием следующего за вожаком потенциального командира, я упустил из виду остальных. Даже на женщин внимания не обратил, ждал, что Спонсор проявит инициативу и вся кодла ринется в драку. Под кантри-рок потасовка получилась бы в лучших традициях Голливуда.

Эдди полежал, очухался не сразу. Поморгал, пришёл в себя, поднялся. Сначала на карачки, затем на ноги.

— Ёбтыть… — пробормотал он, шаря в кармане пиджака.

На свет был извлечён длинный выкидной нож с перламутровой рукояткой. Двигался Эдди вяловато, быстро не давали годы и лишнее сало. Слава выжидающе глядел на него, скромно улыбаясь. То был хороший знак. Спокойная, благодушная ухмылка говорила о том, что Слава собрался убивать, а улыбка скромная и даже застенчивая свидетельствовала о жалости к слабому врагу.

Стая рокабилли замерла, даже самки притихли. Наконец, Эдди справился с замком, из рукоятки выскочило узкое голубоватое лезвие.

— Мощная штука, внушает, — одобрил Слава.

Эдди хрюкнул, почти как кабан, и чиркнул крест-накрест в воздухе, собравшись расписать лицо вторженца под британский флаг. Стой Слава неподвижно, затея, возможно, и увенчалась бы успехом, но тут Эдди не свезло. Когда он приблизился на расстояние удара, Слава левой поймал кисть с ножом, правой цапнул за лацкан, развернулся, подсел и бросил через спину.

На этот раз Эдди приложился конкретно. Воздух с глухим свистом вырвался из лёгких. Весь. Удар лопатками о землю был фатальным.

— Ничего перо, — Слава сдул песок с выкидухи и передал мне. — Зацени, Ильюха.

Я заценил. Нож был настоящий, из дорогих. «Майкротек» с шестидюймовым клинком, стилизованный под старину.

— Заебца пика, — сказал я, обводя взглядом застывших рокабилли. — Долларов пятьсот, если не тысяча.

Стая молчала, засунув язык в одно место с гордостью. Над поверженным вожаком кружились мухи. Наконец, Эдди глотнул ртом воздуха, зашевелился и сел.

— Рикки, — прохрипел он. — Виски!

Мелкий рокабилли шустро умёлся к «Москвичу» и принёс бутылку «Johnie Walker Red Label». Слава ухмыльнулся и подмигнул мне.

Эдди свернул пробку и приложился. Если не драться, то пить он умел. Оторвался, опорожнив бутылку почти на треть. Поёрзал на траве, похлопал ладонью рядом.

— Садитесь, мужики, — предложил нам. — Поговорим о музыке. И вы, тоже, — крикнул он стае, — чё встали? Давайте шашлыки уже жарить, жрать хочется! Девки, займитесь костром!

Слава невозмутимо присел рядом с Эдди, взял протянутую бутылку, отхлебнул. Вся ватага двинулась к машинам, бой окончен, проигравших нет, с чужаками брататься желающих не нашлось.

Я опустился на корточки. Отдал выкидуху Эдди.

— Хороший нож, — сказал я. — Отлично гармонирует с «Чайкой» и коком.

— «Чайка» не моя, вот, его, — Эдди двинул подбородком в сторону Спонсора, задержавшегося поодаль. — Давай иди к нам, не менжуйся.

«Золотой ребёнок» долго выбирал место получше и наконец нерешительно плюхнулся на траву чуть в сторонке. Слава протянул мне бутылку. Я для вида пригубил вискарь и поскорее сплавил его Спонсору.

— Нож я сам выбирал, — похвастался Эдди. — Он полтора косаря стоит. Ты ошибся чуток.

Побитый вожак болтал с нами, как ни в чём не бывало. Ну и правильно, хочешь избежать позора, сделай вид, будто ничего не случилось.

— Я в ножах не специалист, — разговор требовал поддержки. — Я больше в лопатах разбираюсь.

— Торгуешь инструментом?

— Землю копаю.

Эдди не стал уточнять, какой стройтрест я возглавляю, но явно не поверил, что сам занимаюсь земляными работами. Вместо этого спросил у Славы:

— А ты тоже по лопатам специализируешься?

— Я по другому «железу», — хмыкнул корефан.

— В компьютерах шаришь?

— Да нет, по стволам.

— У Дика батя в Москве охотничьим магазином заведует и тремя здесь владеет, — указал Эдди на Спонсора и потребовал: — Дик, если сам не пьёшь, не задерживай посуду.

Похоже, Эдди признавал только бутылки. На природе из стакана не пил. Он был, в общем-то, неплохой мужик, не выпендривался и в позу музыкального сноба не вставал. К американской мечте относился скептично. «Золотые пятидесятые», когда была хорошая музыка и хорошие автомобили, в Штатах давно прошли. А в нашей стране и вовсе не начинались. Всё это мы обсудили, откочевав с Эдди, Спонсором и виски к нашей стоянке. Весело потрескивал костерок, прогорали дрова, большая часть углей была уже на подходе. Пришла дама в розовом платье и уселась рядом с Эдди. Маринка поближе придвинулась ко мне. Запасные веточки оказались не лишними, запасное мясо тоже. Когда созрели шашлыки, Эдди позвонил по мобильнику, Рикки приволок сразу пару бутылок и присоединился к нам.

— Я-то сам больше по организации концертов, — рассказывал Эдди. — По деньгам не густо получается, в год на десяточку вытягиваю, в этом хочу на пятнашку выйти. А вот Рикки свою группу организовал.

— Мы играем психобилли, — гордо сообщил Рикки.

— А как группа называется? — спросил я.

— «Mad wheels».

— «Бешенные колёса»? — я машинально покосился в сторону транспорта рокабилли. — Не слышал. Он и в самом деле такие безумные?

— Да, детка, мы такие! — самодовольно ответил Рикки. — Мы играем самый сумасшедший психобилли в Европе. Если хочешь нас услышать, приходи в «Rio Rock`n`Roll Club» или в «Rocking-hors Pub». В пабе мы лабаем почти каждый день после семи.

— А где это находится?

Рикки достал из бумажника визитку и нацарапал адреса.

— Спасибо Эдди, это он всё устроил, — доверительно сообщил Рикки, когда Эдди со Спонсором и самкой вежливо попрощались и отвалили к своему костру. — Эдди — классный мужик, только его бычит немного.

— Таков обычный недостаток всех хозяев, sic semper sum [10], — сказал я. — Однако для них это достоинство, ибо благодаря ему они становятся хозяевами проектов. А ты в своей группе кто, ведущая гитара?

— Нет, я ударник. Гитара дома сидит, гитару жена не пускает.

— Да, жёны — дело такое, — я посмотрел на Маринку, которая о чём-то явно сговаривалась с Ксенией, неподалёку грела уши подруга в розовом платье. — А ты женат?

— Нет пока.

— Что так?

— Оно мне надо? — пожал плечами Рикки. — Бабы отвлекают от творчества. Потом дети пойдут, вообще караул!

— Рано или поздно их всё равно придётся заводить.

— Дети — это цветы, но они хороши, когда растут на чужом подоконнике, — глубокомысленно изрёк Рикки.

Вид у него при этом был самый дурацкий, но меня, в бытности семейной жизни, тоже посещали подобные мысли, поэтому я сказал:

— И ещё, как всякие цветы, дети нуждаются в хорошей подкормке.

— Я так понял, ты тоже не женат?

— Был женат, — ответил я, — но детей не завёл.

— Давай выпьем! — Рикки протянул виски.

— Я за рулём… А-а, давай, — я от души приложился и вернул бутылку.

— Пойдём купаться? — чуть погодя спросил Рикки.

Я пристально посмотрел на озеро. Вода была прозрачной, а песок илистый и грязный. Казалось, ступи на него, и не отмоешься вовек.

— А-а… пошли!

Мы освежились по-быстрому и выбрались на берег. Грязь выдавливалась меж пальцев толстыми колбасками.

— …Так что заходи, — зазывал меня Рикки на выступление «Mad wheels».

— О’кей, буду проходить мимо, непременно загляну.

— Годится. Пойду я к своим.

— Удачи!

Я подсел к костру, где Слава доводил до готовности новые порции мяса.

— Куда ты пропал? — спросила Маринка.

— Знакомился с интересными людьми.

— Променял нас на каких-то клоунов!

— Нет. Мы всегда возвращаемся, — ответил я, переглянулся со Славой, и мы заржали.

— Да ну вас, — сказала Ксения.

— Будешь, Ильюха? — корефан показал свежую бутылку «Red label», которым разжился у наших новых друзей.

— Я за рулём… А-а, впрочем, поздняк метаться, наливай!

Дамы налегли на вино. Неподалёку пьянствовали рокабилли. Мы поедали шашлык под музыку кантри.

— Знаешь, — сказал я Маринке, когда мы ночью лежали под одеялом, — а ведь это и был «раут-шестьдесят шесть», гулянка с рокабилли. Нас посетило божество «раута-шестьдесят шесть», а божество может принимать разные обличия. Когда люди начинают чему-то поклоняться, это что-то постепенно набирает силу. Давным-давно, в одной далёкой-далёкой Америке люди создали идола и назвали его Раут-шестьдесят шесть. Теперь повсюду, где тусуются рокабилли, незримо присутствует оно, их божество.