На несколько демонов больше - Ким Харрисон

Под приятное постукивание тарелок по столу мы уселись, я опустилась в мягкое удобное кресло, на несколько минут желая притвориться, что мы — просто трое добрых друзей, собравшихся позавтракать в дождливый летний вечер. А Миниас подождет.

Я поставила тарелку на колени и взяла вилку, наслаждаясь тишиной.

Кери, поставив непочатую бутылку красного вина на стол, взяла чашку перебинтованными пальцами и изящно отпила глоток. У меня немножко заиграли нервы, побежали по хребту мурашки и пропал аппетит. Дженкс нацелился на мед, который Кери положила себе в чай, и она закрыла чашку ладонью, решительно убирая от ручонок Дженкса. Он фыркнул и полетел к моим комнатным цветам — дуться.

— Ты уверена, что это не опасно? — спросила я, бросая взгляд на все эти приборы и материалы. Лей-линейной магии я не понимаю, а потому не доверяю ей.

Кери приподняла брови, оторвала кусочек тоста — прядь волос трепетала на ветерке из открытой фрамуги над вделанным вглухую витражом, по-ночному темным.

— Привлекать внимание демона всегда опасно, но оставлять такой вопрос неурегулированным еще хуже.

Я кивнула, наматывая на вилку еще порцию рожков. Вкус мне показался пресным, я положила вилку.

— Ты думаешь, Тритон может прийти с ним?

Она слегка покраснела:

— Нет. Вероятнее всего она про тебя забыла, и Миниас ни кому не даст ей напомнить. Когда она отбивается от рук, ему делают выговор.

Интересно, что же знает Тритон такого ужасного, что ей приходится об этом забывать, чтобы хоть отчасти удержаться в своем уме.

— Она снесла твой круг. Я думала, такое невозможно.

Кери, маскируя страх, изящным движением промокнула

салфеткой уголок рта.

— Тритон делает что хочет, потому что ни у кого не хватит сил удержать ее под контролем. — У меня на лице, очевидно, отразилась тревога, потому что Кери добавила: — В данном случае речь идет об умениях. Тритон знает все — вопрос лишь в том, чтобы удержать это в памяти достаточно долго и успеть кого-то научить.

Может, поэтому Миниас прицепился к ней вопреки опасности. Понемножку, по кусочкам у нее перенимать.

Кери взяла пульт и направила на стереосистему. Весьма современный жест для особы столь древней, и я улыбнулась. Если не знать, что она провела, не старея, тысячу лет в качестве демонского фамилиара, ее можно счесть уверенной в себе женщиной чуть за тридцать.

Тихая джазовая музыка, струившаяся в воздухе, смолкла.

— Солнце село. Восстановить круг вызова ты должна до полуночи, — сказала она небрежно, и у меня свернулся ком под ложечкой. — Помнишь сегодняшние утренние чертежи? Нужны точно такие же.

Я уставилась на нее, стараясь не выглядеть слишком глупо:

— Гм, вообще-то нет.

Кери кивнула, сделала пять отчетливых движений правой рукой:

— Вспомнила?

— Гм, нет, — повторила я, совершенно не понимая связи между начерченными фигурами и ее движениями. — И я думала, это ты сделаешь. В смысле, начертишь.

Кери тяжело и устало вздохнула.

— Это в основном лей-линейная магия, — сказала она. — Сплошь символы и намерения. Если ты не выполнишь все с начала и до конца, то все входящие вызовы будут попадать ко мне — а я, Рэйчел, хоть и люблю тебя, но на это не согласна.

— Прости, — вздрогнула я.

Она улыбнулась, но я заметила гримасу — когда она думала, что я не вижу. Кери — милейшее создание, она угощает детей конфетами и белочек орешками, она вежлива и приветлива со стучащими в дверь разносчиками, но когда дело доходит до обучения, терпения ей не хватает. И ее взрывному характеру трудно мириться с моим рассеянным вниманием и привычкой учиться с пятого на десятое.

Я покраснела, отставила тарелку и взяла на колени отдающее прохладой в ноги вещее зеркало. Голод у меня прошел, а от нетерпения Кери я чувствовала себя совсем дурой. Неуверенно потянулась за магнитным мелом.

— Я это не очень-то умею, — сказала я смущенно.

— Почему и рисуешь сперва мелом, а потом только вытравливаешь, — ответила она. — Давай, посмотрим, как получится.

Я застыла в нерешительности, глядя на широкую площадь стекла. Будь оно все проклято.

— Давай, Рэйч! — подначил меня Дженкс, спрыгивая на зеркало. — Просто по моим следам.

Крутя в воздухе крыльями, он начал нарезать круг за кругом.

Я собралась провести мелом вслед за ним, но Кери напомнила:

— Сперва пентаграмма.

Я отдернула руку от стекла:

— Да, правда.

Дженкс посмотрел на меня, будто спрашивая указаний, и у меня появилось сосущее чувство под ложечкой. Кери отставила тарелку с явным отвращением на лице.

— Ты, оказывается, вообще ничего об этом не знаешь?

— Ну, Кери, — начала я жалобно, глядя, как Дженкс украдкой собирается слизнуть мед с ложки Кери. — Я же не училась работе с лей-линиями. Знаю, что пентаграммы у меня помойные, и понятия не имею, что эти символы значат и как их чертить.

Ощущая себя последней дурой, я схватил бокал с вином — белым, а не тем, что принесла Кери, — и отхлебнула как следует.

— Когда творишь магию, пить не следует, — сказала Кери осуждающе.

Я с досады так резко поставила бокал на стол, что едва не расплескала вино.

— Зачем тогда было ставить его на стол? — спросила я излишне громко, и Дженкс глянул на меня тревожно. Я выдохнула, стараясь взять себя в руки. Терпеть не могу быть дурой.

— Рэйчел, — сказала эта женщина негромко, и я скривилась, услышав в ее голосе огорченное разочарование, — я виновата перед тобой. Я не имела права ожидать от тебя искусства мастера, когда ты только начинающая. Это всего лишь…

— Дурацкая пентаграмма, — закончила я за нее, стараясь найти в этой ситуации пищу для чувства юмора.

Она покраснела:

— Просто я хотела сделать это сегодня.

— А!

Я посмотрела на пустое зеркало. Из него, из серой тени, смотрело на меня в ответ мое отражение. Очень хреново все получится, я уже заранее знала.

— Вино — это носитель для крови вызова, а еще оно смывает соль с зеркала, когда работа будет закончена. — Я обратила взгляд к ведру — теперь мне было ясно, зачем оно здесь. — Соль работает как регулятор, убирает утолщения в линиях, которые ты прочертишь на стекле, и снова возвращает кислотную среду тисовой древесины в нейтральное состояние.

— Тис токсичен, но не кислотен, — сказала я, и она кивнула с извиняющимся видом:

— Но он разъест стекло, если ты покроешь его своей аурой.

Ой-ёй! Это из тех проклятий… Ну лучше не придумаешь.

— Ты прости, что я на тебя гавкнула, — сказала я тихо, глянув на нее мельком. — Просто я сама не понимаю, что делаю, а я этого не люблю.