Год белой кометы - Владимир Романенко

Он на секунду задумался, потом добавил:

— И потом, хоть мы и обходимся пока без ЭМУ, он все равно нужен, то что мы сделали — это чисто временный выход из положения.

— Проблемой ЭМУ уже занимаются институтские снабженцы. Им это проще. Обещают к концу марта сразу три — один на замену и два в запас!

— Вот это другой разговор, — повеселел Геннадий Николаевич, — а насчет монтажа вы не волнуйтесь, сделаем. Можете рассчитывать на нас…

Собрание продолжалось еще целый час. Кирилов исписал почти все страницы блокнота вопросами, просьбами, предложениями и теперь он уже достаточно полно представлял себе не только большинство проблем, связанных с работой небольшого коллектива службы эксплуатации телескопа, но и происхождение этих проблем. После собрания Максим Петрович встретился с Малаховым и сказал:

— Ну вот, а ты сомневался, что это было необходимо. Смотри, сколько полезного я себе записал! Есть над чем поду- мать.

— Итог собрания для меня тоже слегка неожиданный… — ответил Малахов, задумчиво глядя в одну точку, видимо, многое зависит от того, кто говорит с людьми, каким тоном, на каком языке… Ты не сноб и они это почувствовали, теперь тебе будет намного легче с ними общаться…

Малахов усмехнулся и добавил:

— Никогда не видел Матвеича таким смурным, как полчаса назад. Считай, что это — твоя самая большая победа на сегодняшний день!

К вечеру Кирилов спустился в поселок и попросил соединить его с Гребковым. Телефонистка АТС долго не могла набрать нужный номер, а затем сообщила, что он не отвечает. Кирилов попросил набрать домашний номер директора и вскоре услышал в трубке его глухой простуженный голос.

— Здравствуй, Вадим, это я.

— Привет, нашел-таки… А я вот простыл. Валяюсь. Какие проблемы?

— Проблем несколько, но есть главная. Я считаю, что финансирование Астростанции надо существенно увеличить. — Я не помню ни одного начальника, который бы так не считал. Ты конкретнее…

— Дело в том, что по мере старения телескопа мы все более и более не вписываемся в суммы расходов на запчасти, ремонты и, естественно, на транспортные расходы. Боюсь, что рано или поздно телескоп придется остановить на детальный осмотр и профилактику. Думаю, лучше не ждать и сделать это летом.

— Как-то все сразу… Погоди, Максим, ты подготовь предложения и постарайся все подсчитать.

— Вадим, ты все-таки не понимаешь, о чем речь. Вспомни тот год, когда мы принимали инструмент, когда делали первые снимки. Здесь крутились все, и академики, и конструкторы, и заводчане, и даже члены правительства! Телескоп запустили, выпили, раздали награды и разъехались…, и забыли! Можно подумать, что после этого время как будто остановилось.

— В этом, конечно, доля истины имеется, но что ты хочешь конкретно.

— Япредлагаювспомнить, что время все-таки идет, не останавливается. Устарели компьютеры, изнашиваются двигатели, программа управления не выдерживает никакой критики. Телескоп надо постоянно совершенствовать и постоянно вкладывать в это деньги. Немалые…

— Ты не меньше меня знаешь, что такие расходы не запланированы.

— Тогда рано или поздно мы здесь превратимся в музей.

— Ну хорошо, Максим! По телефону мы эти вопросы не решим. Приезжай, обсудим. И вообще, дал бы поболеть, что ли…

— Извини, Вадим. Я постараюсь выбрать время и подъехать. Выздоравливай, всего доброго!

Максим Петрович положил трубку. Он прекрасно понимал, что сдвинуть навалившуюся на него гору проблем будет непросто, но еще лучше понимал, что не трогать эти проблемы уже невозможно. По крайней мере, для него.

14

Когда выдавались свободные от работы дни Гармаш любил оставаться дома. Он обычно вставал довольно рано, когда жена и дочь еще спали, и отправлялся на кухню- готовить завтрак. Он и сам не помнил, когда пристрастился к такому весьма странному для сильного пола увлечению, но, видимо, в этой процедуре был немалый творческий момент — нужно было в течение короткого времени изготовить нечто вкусненькое и при этом постараться не повторяться на протяжении нескольких дней. И все-таки главный интерес был в другом — больше всего Володя любил видеть по утрам счастливые и удивленные глаза двух своих прекрасных дам — жены Галины и дочери Женечки, которые быстро привыкли к установившемуся в доме порядку и всячески его поддерживали. Когда Галя уходила на работу, а Женечка в детский сад, он зарывался в книги, взятые в библиотеке, уходил в мир звезд и галактик, формул и спектров, в страницы, которые читались как увлекательные и полные поэзии романы…

В выходные дни они всей семьей уходили гулять по окрестностям городка, вдоль реки, осенью с удовольствием ходили за грибами. Жизнь катилась неспешно, размеренно и спокойно. Покой этот нарушался лишь раз в две недели тем, что администрация Астростанции выделяла автобус для поездки жителей городка на базар в станицу Галаевскую для закупки продуктов питания и всяческих хозяйственных принадлежностей. С раннего утра на автобусную площадку стекались сотрудники Астростанции, становились в длинную очередь и, как только подходил автобус, быстро заполняли его «битком», стараясь занимать места не только для себя, но и для друзей, соседей, товарищей по работе. В результате мест для всех все равно не хватало и многим приходилось ехать стоя.

Галаевский базар считался одним из самых больших в округе и сохранил многие черты старых деревенских воскресных ярмарок российского юга. Он славился густой домашней, почти как масло, сметаной, жирным, желтоватого оттенка творогом, домашней колбасой и гусями. Здесь продавались овцы, телята и даже ослики с повозками. Здесь еще можно было найти почти музейного вида мебель, сработанную деревенскими столярами. Но более всего Галаевский базар был известен замечательной шерстяной пряжей, которую продавали местные горянки. У них можно было купить и готовые вязаные свитера, шапочки, носки, шарфы, словом все то, что было так необходимо зимой в суровом климате заснеженных и обветренных гор.

Володина жена никогда готовых изделий не покупала, а предпочитала вязать все сама и для мужа, и для дочери, и конечно же, для себя. Постепенно она достигла в этом деле столь высокого совершенства, что к ней стали обращаться с просьбами связать ту или иную вещь коллеги и соседи. Володя добродушно посмеивался: «Открывай кустарный промысел!». Сам он уже не мог носить купленные в магазине шерстяные вещи, предпочитая только то, что делала Галина и утверждая, что ее изделия намного теплее и приятнее. «Это тебя не шерсть греет, это тебя ручки мои греют», — с улыбкой говорила Галя, обнимая его за плечи…