Шведский стол (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Последнее являлось очень важным моментом.

Какой толк от быстрой стрельбы, если она все будет уходить в молоко? Даже с таких небольших дистанций ведения огня. Например, в 1742 году во время сражения между прусаками и австрийцами на каждого убитого австрийца приходилось по 260 прусских выстрелов. Алексей этого не знал. Однако он проводил эксперименты. И прекрасно видел, как падала точность огня при стрельбе на скорость, да еще и залпами.

Поэтому он еще на стадии первой учебной роты ввел нескольких упражнений. Например, перед тренирующейся группой ставилась планка — горизонта. И стрелки должны были вложившись, вывести свое оружие параллельно этой планки. С обязательным контролем унтером равнения. Или, например, статичные упражнения на удержание мушкета в правильном положении…

В третью очередь практиковали работу тесаками. Буквально три удара, которые они ставили на манекенах. И все. Выделяя на это оставшееся время в обычные тренировочные дни.

Раз в три дня проводилась комбинированная тренировка с разными сценариями. Перестроениями. Имитацией стрельб и штыковой. И так далее. Весь день. С самого утра до самого вечера. С перерывами на прием пищи…

Кавалеристы еще более упорно учились работать холодным оружием. Как на съезде, так и в последующей рубке. Работе с пистолетами да карабинами уделили буквально пару часов в неделю. Главное — пика и клинок.

Дать сразу шести тысячам кавалеристам хорошие навыки фехтования не имелось возможным. Даже за год-два. Этому требовалось учить долго, желательно с детства. Поэтому пошли другим путем, схожим с тем, который выбрали для пехоты.

Собрали комиссию из людей, умеющих рубится верхом и имеющих в этом опыт. И они выбрали несколько самых ходовых приемов как атаки, так и защиты. В итоге получилось всего десять ударов и четыре защиты. И вот эти немногочисленные приемы солдаты заучивали повторяя, повторяя, повторяя… до изнеможения.

Не только на лошади.

Были сооружены деревянные козлы, на которые водружали седла и солдат поверх. Там основной объем тренировок и проводился.

Верхом тоже работали.

По мишеням.

Отрабатывая укол при конном натиске. Что пикой, что клинком.

Раз за разом.

Одно и тоже.

Сотнями, тысячами повторов.

Разработана эта методика еще в 1700 году для первого уланского полка России. Того самого, который развертывал Алексей под Меншикова. И здесь, в Новгороде, она только повторялась. Но под особым надзором царя. Который самым внимательным образом следил за тем, чтобы никто не отлынивал и все делалось правильно…

Сегодня же царь устраивал смотр своей полевой армии. Перед английской и австрийской делегациями, прибывшими к войску для переговоров на днях. Через Речь Посполитую. Ограниченными составами. Формально то Варшава не воевали ни с Лондоном, ни с Веной, во всяком случае, пока. Поэтому запретить проезд дипломатам не могла, если ничего такого не везли. Вот и проскочили…

— Ваши люди выглядят уставшими, — заметил англичанин.

— Они каждый день упражняются. Исключая воскресные дни и крупные церковные праздники.

— Неужели от упражнений можно так устать? — удивился австриец.

— Тяжело в учении, легко в бою. — повторил Петр слова, как-то сказанные сыном и пришедшиеся ему по душе.

— Что касается боя… — чуть пожевав губы, произнес австриец. — Что вы думаете о предстоящей кампании?

— А что тут думать? Разобью Карла и вернусь к осаде крепостей.

— Вот как? Разобьете?

— А чего не разбить? Обязательно разобью. Иначе бы я в эту войну не вступал.

— Вы так уверены в своих силах… удивительно… — покачал головой англичанин.

— Нет хуже приметы, чем идти в бой, полагая, что тебя обязательно разгромят. Надо верить в свою звезду.

— Тоже верно, — кивнул австриец. — Хотя наша армия еще со шведами не сходилась, но принц Ойген Савойский считает, как и вы, что разгромит Карла. С такой же убежденностью.

— Шведы сильны верой в себя. Боевым духом. Если мы не будем верить в себя и свои силы, то как их разбить?

— Вы сказали, что приступите к осаде крепостей. Можно поинтересоваться каких?

— Поинтересоваться можно, но я не отвечу.

— Отчего же?

— О том, что мы будем воевать Ижорскую землю ни для кого не секрет. Но согласовывать наши действия в данном вопросе ненужно. А выдавать планы кампании в деталях опасно. Вы можете случайно проговорится, и враг узнает наши намерения. Подготовится. И сорвет их или затруднит.

— Вы нам не доверяете?

— Мой сын много раз доказывал, что аристократы не умеют держать язык за зубами. — усмехнулся Петр. — Отчего любой заговор, что ими учиняется, буде у монарха чуткие уши, обязательно вскроется загодя.

Англичанин усмехнулся.

Австриец нахмурился.

Оба, впрочем, комментировать слова царя не стали. Резон в них определенный имелся. Да и ответ по сути был дан — военная кампания царя будет связана с Ингрией. Что вполне устраивало и Вену, и Лондон.

— Мы слышали, что шведы предпримут атаку Ниеншанца силами провинции Эстерленд. Говорят, у них там до десяти тысяч человек.

— Вы хотите узнать, укрепился ли я в Ниеншанце?

— Это прямой торговый путь. — произнес англичан. — И нам бы не хотелось, чтобы вы его теряли. Лишние пошлины нам не нужны.

— Я поставил там сильный гарнизон и заменил артиллерию, серьезно ее усилив. А после того, как оттает земля, займусь улучшением крепости. Расширением укреплений.

— А они не могут высадить десант?

— Могут.

— Вы как-то готовитесь его отразить?

— Разумеется, — кивнул Петр, не вдаваясь в подробности, так как его это любопытство послов сильно насторожило. Сказалось общение с сыном.

Разговор явно не клеился.

Дипломатам было видно — царь им не доверял. Даже несмотря на то, что те привезли ему новость о грядущей помощи.

С деньгами ни те, ни другими помочь не могли. Но все равно — Англия и Австрия решили поддержать Россию материально. Передавая совокупно около восьми тысяч тяжелых шпаг — валонок. Он ведь закупал их для своих лейб-кирасир. Вот… их и передавали. Благо что их хватало по разным арсеналам. Такой тип клинков был довольно популярен.

Также везли пистолеты.

Нормальные кавалерийские пистолеты. Около трех тысяч штук.

Олово с медью и уже готовую пушечную бронзу.

Свинец.

Сукно мундирное нужных цветов…

Благоразумно не решившись идти вокруг Норвегии к Архангельску. Потому как шведы выставили туда отряды кораблей для перехвата торговых караванов. Да и сам порт этот был закрыт льдами до весны. Из-за чего к началу кампании помощь могла не успеть. Поэтому поступили иначе.

Зафрахтовали два датских корабля.

И повезли мимо Франции и Испании «селедку» для продажи в Константинополь. А некоторая денежка, заплаченная нужным людям, устраняло всякий интерес как французов, так и испанцев к содержимому трюмов.

Дошли до Венеции.

Передохнули.

И отправились дальше, усилившись еще тремя кораблями. Уже венецианскими. На которых находилась помощь от Габсбургов.

Самым сложным участком были черноморские проливы.

Адмирал английского флота, командующей этой операцией, до последнего был уверен, что турки что-то предпримут. Но обошлось. Взятки в здешних краях работали еще лучше, чем в западной Европе. Дошло до того, что адмирал осознал — имея достаточно денег, он мог был купить хороших строевых лошадей для России. И те сами бы их доставили в Москву… под видом овец или еще чего…

Наконец смотр кончился.

Людей отпустили отдыхать. Сегодня. Все-таки поморозили их с этой показухой на морозе. И мучать солдат дальше царь не стал.

А сам отправился переговоры переговаривать.

Эти две делегации душу из него, казалось, собирались вытрясти своими расспросами. В какие-то моменты ему даже хотелось приказать пустить столь любопытных и настырных людей под лед Волхова. От греха подальше. А союзникам сообщить, что пропали. Пошли в лес по малой нужде и пропали. Мало ли в России медведей там бродит?