Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

— Раз ты обо всем знаешь, то наверняка должен знать, каким образом вернуть меня домой, — сказала я, немного успокоившись. — Чем раньше принцесса окажется в своем теле, тем раньше вы вместе разберетесь с Сердцем Зары.

— Боюсь, не все так просто, Мааша.

— Это еще почему?

— Потому что я не знаю ни одного способа перемещаться между мирами. Это умели только Десятеро, Один и их дети — кхистанджуты. Таким, как ты или я, это не под силу. Если, конечно, ты сейчас не водишь меня за нос.

— Я никакая не кхистанджутка! — разозлилась я. Даже вскочила на постели, но зашаталась и, как подкошенная, рухнула прямо на Рогалика, повалила его на спину. — Я просто Маша.

И почему я вдруг стала говорить шепотом?

глава 11

В какой-то приятной мягкой тишине, которую нарушал только безумный грохот моего сердца, Граз’зт с загадочной улыбкой заложил мне за ухо сначала одну, потому другую выбившиеся пряди. Кажется, ему доставляло удовольствие заново рассматривать меня. Глупо, конечно, но на минутку захотелось, чтобы он увидел меня настоящую. Но только на минутку, потому что потом я со всей ясностью осознала, что такие парни, как он, никогда даже не плюнут в сторону таких девушек, как я. И дело тут не только во внешности.

— Какая ты настоящая? — спросил он, как будто мог прочитать мои мысли.

— Посредственность, — честно ответила я, попыталась отмахнуться от этой неловкой тишины, но его пальцы уже перебрались с моего виска на шею, а оттуда скользнули на ключицу, очертили ее, словно какую-то драгоценность.

Попытки игнорировать эти поглаживания закончились полным фиаско: мне до безобразия хотелось полежать вот так хотя бы еще немножко, без назойливых мыслей о том, что сейчас-то Рогалик все равно видит перед собой девушку, которую согласился взять в жены. Может я его идеализирую — поверить не могу, что даже допускаю такую мысль после всех его выходок! — но он не производит впечатление человека, готового взять в жены лишь бы кого. Да, Рогалик совершенно точно не романтик и вряд ли относится к тем мужчинам, которые способны на возвышенные глупости во имя любви, но и брать Данаани в жены просто так, без капли чувств, он бы тоже не стал. Разве что Сердце Зары в самом деле для него очень много значит. Как и тот дорогой человек, которого это сердце должно спасти.

Права была Маринка — правда, тогда мы еще были подругами — говоря, что я слишком много думаю о тех вещах, о которых думать вообще запрещено.

— Посредственности не ставят на место Темнейшего владыку Абаддона, — пытаясь быть серьезным, кривляясь от сдерживаемого смеха, сказал Граз’зт. — И не прогоняют столетнего крэса из его собственной постели.

— То ли еще будет, дорогой муженек, — озорно подхватила я.

— Да-да, я помню, осталось еще девять пакостей.

— Что ж, для столетнего старичка у тебя на удивление крепкая память.

— Мааша, по меркам моего мира я молодой мужчина в самом рассвете сил.

— А по меркам моего ты древний старичок. — Я не стала уточнять, что у нас до такого возраста доживают разве что почтенные аксакалы в горных аулах.

— Назовешь меня старичком еще раз — и у тебя появится еще десять поводов мне пакостить, сладкая женушка.

Пришлось закусить губу, чтобы промолчать. Вот как ему это удается: провоцировать меня на глупости, которые Машка Семенова никогда бы не совершила в здравом уме и крепкой памяти?

— Наверное, ты скучаешь без нее, — брякнула я.

— Без кого?

— Без принцессы. Имею в виду, без настоящей принцессы.

Он уже открыл рот, чтобы ответить, но потом резко обхватил меня руками и подмял под себя. Да так быстро, что я и сообразить толком не успела.

Ах ты поганец рогатый! Не успела я признаться — уже начинаешь руки распускать?!

Наверное, если бы нам на головы не свалилась часть потолка, я бы точно укусила его за что придется, потому что в его железной хватке не могла даже руками пошевелить.

Знаете, когда прямо на тебя летит огромный черный кусок камня, кажется, что время замедляется, охотно и медленно растягивается, как свежая жвачка. За это мгновение у меня перед глазами и правда промелькнула вся жизнь, в особенности та ее часть, которой еще предстояло случиться. Будете смеяться, но я ясно увидела себя с округлым животиком, красующуюся перед зеркалом, а на заднем фоне маячила крепкая фигура…

— Корень свирша! — Граз’зт громко и с шипением выпустил воздух через стиснутые зубы.

Нормального человека удар такой глыбой по спине просто размозжил бы, словно букашку. А этот только ругается и зубами скрипит. И все же у меня сердце сжалось от мысли, что ему может быть больно. Если бы не молниеносная реакция Рогалика, я бы не пережила столкновения с потолком нашей спальни. Архитектора или кто тут у них отвечает за технику безопасности — к ногтю!

— Ты в порядке? — щурясь, как от яркого солнца, спросил Граз’зт. — Не задело.

— Нет, кажется, — в шоке от случившегося, пробормотала я. — Рогалик?..

— Что?

— Ттттам… Из дыры кто-то ползет.

Мой муж проявил еще одно чудо ловкости, каким-то единым неуловимым движением увлекая нас обоих в сторону шкафа. Там, в уголке, стоял тот самый топор, мастерство владения которым он продемонстрировал накануне вечером. Следующее движение — и Рогалик перестал быть очаровательным начитанным умником, превратившись в здоровенного и очень злого демона. Еще бы огонь из глаз — и вылитый Диабло. Только посимпатичнее.

То, что ползло из дыры в потолке, было какой-то уродливой карикатурой на осьминога, только без присосок. Эта тварь быстро просачивалась сквозь дыру щупальце за щупальцем: одно, второе, третье… Я бросила считать после десятого. Внешне у этой гадости кроме щупальцев больше ничего и не было — ни головы, ни глаз, ни рта. Но чем больше оно заполняло собой нашу спальню, тем более впечатляющими становились его размеры.

Наверное, я не упала в обморок только потому, что на сегодня уже исчерпала свой лимит слабостей. Ну и вооруженный Граз’зт, прикрывающий меня своей спиной, внушал уверенность, что без боя нас не взять. Надо бы потом обязательно обсудить с ним безопасность в доме, а то не нравятся мне такие незваные гости.

— Это кто? — рискнула спросить я.

— Ищейки дариканцев. — Принц еще раз взвесил оружие в руках, оскалился, как волк, который бросает вызов медведю. — Просто стой здесь.

Вот и хорошо, а то ноги подкашиваются, мне как раз не помешает точка опоры в виде стены.

Схватка с осьминогом была короткой и кровавой. Граз’зт фактически не дал ему шанса нормально отбиваться: пока клякса, присосавшись к потолку и соседней стене, размахивала своими скользкими отростками, Рогалик методично отсекал их одно за другим. Щупальца с влажным шлепком падали на пол и тут же превращались в уродливые студенистые лужи. И одна такая как раз подбиралась к моим ногам, шипя, словно рассерженная змея. Чем сильнее я пятилась, тем быстрее она текла в мою сторону. Только не говорите, что и у этой лужи есть мозги. Что у них тут вообще за флора и фауна? Ни одного дружелюбного создания не видела еще, каждая гадость норовит съесть.

К тому времени, как дверь в нашу комнату с треском распахнулась и влетевший Хадалис сгреб меня в охапку, Рогалик как раз рассек осьминога на двое. Мерзость грохнулась на нашу постель — и в мгновение ока прожгла ее до основания.

Нет, нет, нет. Я не буду даже пытаться представить, что случилось бы со мной и Граз’зтом, окажись мы на кровати в этот момент.

— Она никогда не будет здесь в безопасности! — крепко прижимая меня к себе, набросился на Рогалика Хадалис. Молнии в его крыльях трещали так громко, что мне хотелось заткнуть уши. — Я с самого начала знал, что эта затея будет ошибкой.

Граз’зт раздраженно подобрал остатки покрывала, вытер испачканное лезвие топора. Ткань в мгновение ока истлела и обрывками полетела на пол.

— Я должен вернуть ее отцу, — безапелляционно заявил Хадалис.