Темные огни - Розмари Роджерс

Подождав, пока лакей внесет пышущий жаром самовар, из которого русские так любят пить чай, князь протянул Джинни инкрустированную золотом чашку и сказал: — Я добавил в чай немного ликера, который привез с собой граф Черников. Может быть, выпьем за ваше русское будущее?

Она отпила глоток и поморщилась — напиток оказался слишком приторным.

— Это тост?

Он улыбнулся, показав ровные белые зубы:

— Мы, русские, произнося тост, готовы выпить даже чай, хотя для этого существует водка, но к ней вам еще предстоит привыкнуть. — Он откинулся на спинку стула и стал пристально разглядывать Джинни. — Вижу, что мой тост вас не прельстил. Но скажите, разве будущее не волнует вас?

Почувствовав в его словах вызов, Джинни хотела по обыкновению ответить дерзостью, но вместо этого лишь равнодушно пожала плечами:

— Признаться, не слишком. Да и с чего? У меня и без того было достаточно волнений.

— Разве? А мне казалось, что вы относитесь к тому типу женщин, которые волнуются и волнуют других. Как бы вы ни чувствовали себя сейчас, ваша жизнь никогда не будет пресной и скучной. Отчего бы вам не стремиться с открытой душой навстречу судьбе? Уверен, что, испытав столько потрясений, вы и на этот раз встретите ее с открытым забралом и уж, конечно, не убежите трусливо в кусты.

Зеленоватые глаза Джинни округлились — ее поразили не сами слова, но сила убеждения князя.

— Убежать в кусты? Вот уж нет, хотя я не понимаю, какую именно судьбу вы мне уготовили.

— Неужели? А ведь однажды я довольно точно выразил свои намерения. Помните, как мы прогуливались рука об руку в залитом лунным светом парке?

— Я полагала, что ответила вам тогда достаточно ясно…

— Да, вы объясняли, почему не можете стать моей, — но этого мало, княгиня. Причины, о которых вы тогда упоминали, отпали одна за другой. И вы уже не в Мексике, а на корабле, который плывет в Соединенные Штаты. Прошу вас, прислушайтесь к моим словам!

Он неожиданно перегнулся через стол и взял ее руку:

— Итак, вы вернетесь в Штаты с высоко поднятой головой, как и подобает княгине, или будете прятать лицо и смущаться, как какая-нибудь гувернантка? Надеюсь, вы знаете, как сурово встречает общество человека, некогда принадлежавшего к избранному кругу. Про вас ходит много сплетен. Сюда дошли слухи о вашем — хм — поведении, поскольку в город стали возвращаться люди, когда-то имевшие отношение ко двору низложенного императора Максимилиана. И еще, — тут его глаза сузились, — прежде чем отправиться в Мексику, я свел знакомство с одной весьма разговорчивой американкой, вдовой господина Бакстера. Ага! Вижу, что вы кое-что припоминаете. Так вот, она рассказала мне, что встречалась с вами в Веракрусе…

Джинни побледнела, но через секунду щеки ее залились румянцем. Да, Веракрус. Воспоминание об этом месте пронзило ее сердце, словно кинжал.

— Обо мне уже достаточно сплетничали! И вы полагаете, что после этого я стремлюсь занять хоть какое-то место в так называемом обществе?

— Я-то уверен, что вы украсите любое общество, княгиня. И будете поглядывать при этом на всех сверху вниз, коли вам так захочется. Если согласитесь стать моей женой.

— После всего случившегося я надеялась, что вы навсегда оставили эту глупую затею!

Сарканов встал и чуть не силой заставил Джинни подняться.

— Почему глупую? Разве вы не поняли, что я привык добиваться своего? Будьте же благоразумны, Вирджиния, — Боже, как же вы похожи на цыганку! — и подумайте о себе! Да они жить вам не дадут, вспоминая этого малого, который сначала вас похитил, потом силой принудил к любви и, наконец, бросил, как самую обыкновенную шлюху, сотни которых следуют за мексиканской армией. — Не умолкая, он все сильнее прижимал Джинни к себе. У нее не было сил сопротивляться. — Нет, милая, я не варвар-американец, готовый овладеть женщиной против ее воли. Я-то уверен, что настанет день, когда вы будете мечтать о моих объятиях. Сейчас, например, вы мечтаете о том, чтобы я вас поцеловал.

Значит, приглашение пообедать — лишь предлог? Возможно ли, чтобы сейчас, когда все ее существо восставало против него, губы — помимо ее воли — ответили на поцелуй? Неужели сильные теплые руки князя вытеснили из ее памяти другие руки? На все эти вопросы следовало ответить утвердительно. Как это князь сказал пять минут назад? «Вы должны быть благоразумной…» Да, ей и в самом деле следует подчиняться разуму, а не чувствам.

Джинни сдалась: ее дыхание участилось, глаза закрылись. Она ощутила, как рука князя стала осторожно поглаживать ее спину. Странно, ей совсем не хотелось сопротивляться, напротив, она сильнее прижалась к князю Ивану. Она не воспротивилась даже тогда, когда руки князя коснулись ее груди. Его страстные поцелуи, прежде приводившие Джинни в ярость, вызывали в ней теперь ответное чувство, с которым было бесполезно бороться.

«Не понимаю, что со мной происходит, — подумала она, чувствуя головокружение. — Может, я и в самом деле обычная потаскуха?» — Она вспомнила, как стонала от страсти в постели с Майклом, а потом с Мигелем Лопесом. И вот теперь она уступает этому русскому князю, которого раскусила с первой же встречи. Более того, она не могла отрицать, что принимает его ласки с восторгом. «Да, я и в самом деле обыкновенная шлюха…» Впрочем, как бы ни называла себя Джинни, тело ее, казалось, жило теперь отдельной жизнью и растворялось в сладостной истоме.

Князь Иван спустил бретельки вечернего платья с ее плеч и, нагнувшись, целовал ее обнаженные груди. Джинни обхватила его широкие плечи и откинула голову назад. Она забыла обо всем, испытывая только желание.

Вдруг князь Иван обнял ее за талию и прошептал, зарывшись лицом в ее пышные золотисто-рыжие волосы:

— Взгляни в иллюминатор, Дорогая. Как хорош океан при свете убывающего дня!

Он оказался прав. Таких удивительных красок Джинни еще не видела. Золотое закатное небо освещало темные воды океана. Сине-зеленые, они пенились у корпуса корабля, который рассекал водную гладь.

— Вы похожи на океан, ибо столь же непостоянны и прекрасны, как он. А изгибы женского тела напоминают волны, не так ли? — Его руки гладили Джинни, ласкали ее, и она отзывалась на эти требовательные ласки. — Да! Я не ошибся, взглянув на вас впервые, — помните, когда вы танцевали? У вас душа цыганки — страстная и огненная, но это проявляется лишь в тот момент, когда вы сами этого хотите. И вот сейчас вы хотите этого, не так ли?

У нее перехватило дыхание, а князь Иван, усмехаясь, подхватил ее на руки.

Джинни казалось, будто она в чашечке розового цветка, а вокруг нее кружатся розовые лепестки, то закрываясь, то раскрываясь вновь. Она часто вспоминала одно стихотворение Уильяма Блейка. Сейчас она вдруг произнесла любимые строки: