Генерал де Голль - Михаил Мирович

Соединенные Штаты и Великобритания не спешили признавать ФКНО. Прямо противоположную позицию занял Сталин. В середине июня нарком-индел Молотов передал в Москве господину Керру письмо, в котором говорилось о необходимости срочного признания ФКНО, ибо такой шаг еще теснее сплотит антигитлеровскую коалицию и будет способствовать консолидации всех французских сил, желающих падения Виши.

В результате двадцать седьмого августа 1943 года по предложению Сталина СССР, Англия и Соединенные Штаты одновременно признали ФКНО «представителем государственных интересов Французской республики и руководителя всех французских патриотов, борющихся против гитлеровской тирании».

В начале года де Голль подписал указ о создании региональных комиссариатов Франции, которые должны были заменить существовавшие ранее региональные префектуры и, соответственно, префектов, подчинявшихся петеновскому режиму.

Весной НСС уведомил де Голля, что он признан главой Временного правительства, на которое возлагалась почетная обязанность провести демократические реформы в послевоенной Франции. Двадцать седьмого марта 1944 года де Голль впервые публично называет ФКНО Временным правительством, тем самым еще раз (и на этот раз окончательно) утверждая, что он и только он является единственным и полноправным представителем французского народа в мире.

К тому времени в НСС входили «Комба», «Либерасьон», «Национальный фронт», воссоединенная Всеобщая конфедерация труда и христианские профсоюзы, а также представители шести партий: коммунистической, социалистической, радикальной, партии народных демократов, Демократического альянса и Республиканской федерации.

Разумеется, понимание демократических реформ у НСС, в который входили коммунисты, и у генерала, который знал, что в 1210 году французский король Филипп-Август пожаловал его предку Ришару де Голлю имение в Эльбеже, несколько отличались.

И хотя де Голль всячески подчеркивал свою приверженность демократии и утверждал, что «мы избрали демократию и республику», он всеми силами старался воспрепятствовать проникновению в будущую власть определенных политических сил несмотря на то, что значительная часть населения в той или иной мере эти силы поддерживала.

Пятого июня десантные отряды начали переход через Ла-Манш, а уже на следующий день после длительной и тщательной подготовки союзники открыли второй фронт. Их войска под командованием генерала Дуайта Эйзенхауера высадились в Северо-Западной Франции.

Ровно в полночь союзники начали бомбардировать расположенные на берегу немецкие батареи береговой артиллерии. На них было сброшено в общей сложности пять тысяч тонн бомб. Вслед за бомбежкой началась высадка десанта при поддержке корабельной артиллерии.

В первые дни операции армии союзников не встретили серьезного сопротивления со стороны немецких войск и быстро продвигались в глубь территории. Гитлеровский адмирал Кранке пытался противодействовать военно-морским силам США и Англии, однако быстро был разбит, потеряв за десять дней два эскадренных миноносца, двадцать торпедных катеров и восемьдесят два минных тральщика.

К концу июня армии союзников заняли плацдарм шириной в сто и глубиной в сорок километров. Седьмого августа немцы предприняли попытку перейти в контрнаступление, однако оно было сорвано.

Пятнадцатого августа американские и французские войска вторглись в Южную Францию, строго следуя плану операции «Энвил», и через десять дней вышли к рекам Сена и Луара.

Одиннадцатого июля 1944 года Сталин был приглашен на ужин в английское посольство в Москве, на котором присутствовали Черчилль и Иден.

— Теперь в Англии находятся десятки тысяч советских граждан, — сказал Сталин английскому премьеру, — которых на родине ждут жены, матери и сестры…

— Вы имеете в виду пленных, захваченных во время операции «Оверлорд»? — спросил Черчилль.

— О них, господин Черчилль. Нельзя ли ускорить их отправку на родину?

Господин Черчилль удовлетворил просьбу Иосифа Сталина, и вскоре сотни тысяч русских военнопленных оказались на Колыме, а многие так никогда и не увидели жен, матерей и сестер…

Тем временем в самой Франции ширилось и крепло движение Сопротивления. Еще в начале 1994 года все отряды, имевшие боевой опыт и участвовавшие в вооруженной борьбе, объединились во Французские внутренние силы (ФФИ), численность которых достигала полумиллиона человек. У руля ФФИ стоял председатель комиссии военных действий НСС, член Коммунистической партии Пьер Вийон.

Де Голль, который опасался усиления влияния коммунистов, назначил находившегося в Лондоне генерала Кенига командующим ФФИ.

Девятнадцатого августа 1944 года началось восстание во французской столице. Вооруженными частями ФФИ были заняты жизненно важные центры Парижа: мэрия, полицейская префектура, городская ратуша. К вечеру ФФИ контролировали сорок три из восьмидесяти квартетов Парижа. Следующий день ознаменовался тем, что уже вся столица и ее пригороды были охвачены восстанием.

Двадцать третьего августа Вторая французская бронетанковая и Четвертая американская дивизии подошли к Парижу и нанесли удар по немецким войскам на всем протяжении их обороны у французской столицы. К вечеру следующего дня основные силы неприятеля были разбиты, а через день в плен сдались последние гитлеровцы.

В Париж прибыл генерал де Голль. Двадцать пятого августа он выступил с речью перед парижанами:

«К чему скрывать чувства, охватившие всех нас, мужчин и женщин, всех тех, кто находится здесь, у себя дома, в своем Париже, который поднялся на борьбу за свое освобождение и сумел добиться его собственной рукой. Нет, мы не собираемся скрывать этих глубоких и священных чувств! Эти минуты никогда не изгладятся из нашей памяти! Париж, поруганный, израненный, многострадальный, но свободный Париж! Париж, сам завоевавший свою свободу, Париж, освобожденный своим собственным народом при поддержке всей Франции, которая борется, Франции, единственной, подлинной и вечной.

И коль скоро враг, занимавший Париж, капитулировал перед нами, Франция возвращается в Париж, в свой родной дом. Она возвращается сюда обагренная кровью, но полная решимости. Она возвращается сюда, умудренная тяжелым уроном, но более чем когда-либо сознающая свои обязанности и права.

Я говорю прежде всего о ее обязанностях. Сегодня это обязанность воевать. Враг заколебался, но он еще не разбит. Он еще остается на нашей земле. После всего того, что произошло, мы не можем удовлетвориться изгнанием его с помощью наших дорогих и доблестных союзников из пределов нашей страны. Мы хотим победителями вступить на его территорию. Именно для этого французские авангарды под грохот пушек вошли в Париж. Именно для этого сильная итальянская группировка французской армии высадилась на юге и стремительно движется по долине Роны. Именно для этого наши славные внутренние силы получат вскоре современное вооружение. Именно во имя реванша, во имя мести и во имя справедливости мы готовы продолжать борьбу до последнего дня, до дня полной и окончательной победы. Наш воинский долг требует единства нации, и это знают все присутствующие здесь и все, кто слушает нас во Франции.