Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

– А где Павло? – спросил Гена.

– Что, соскучился? – спросил Оскар. – Появится скоро, может быть… А вот и он, наверное…

Появился еще один приглашенный – Паша. Длинноволосый, упакованный в черную кожаную косуху, на которой живого места не было от блестящих заклепок, замков, значков и нашивок с лейблами групп, он казался сошедшим с плаката, вывешенного в студии пиратов от звукозаписи. Оскар и Юра не чуждались стиля, но Паша был почти карикатурен. Как говорится, больший католик, нежели Папа римский; мне потом рассказали и про Пашу. Учится в горном университете, правда, уже никто не верит, что он когда-нибудь получит диплом, потому что не вылезает из академических отпусков. Периодически играет в ресторанах, а в качестве гитариста трэш-группы «Джон Силвер» пользуется популярностью на концертах в «Горбушке». Деньги водятся. Почти все спускает на музыкальные диски и аксессуары. Тоже излишне много пьет. Простодушен и одновременно бестактен.

– Что приволок? – поинтересовался Оскар. – Старье или классику?

– Не один ли черт… – Паша выволок из пакета жутковато оформленные пластинки. – Ты же по «металлу» не особенно. Или хочешь послушать?

– Ты чего, все еще с винилом цацкаешься? – удивился Юра.

– «Взрослые слушают винил», – процитировал Паша рекламный слоган. Ты поди, найди на «сидюках» такие вот вещи… Видал? «Кинг Даймонд», «Ноу презент фор кристмас»… Уникальная штука. Пятьдесят баксов отстегнул и думаю, еще дешево обошлась.

«No present for Christmas». «Нет подарка на Рождество». Или «Никакого подарка на Рождество». Дина точно не получила никакого подарка,. Да и вручать тебе его никто не собирался…

– Ошизеть можно… – сказал Оскар. – Мне, если честно, весь этот «металл» как-то без разницы. Я, знаешь ли, старый добрый хард предпочитаю…

– «Без разницы», – передразнил Паша. – А ты слышал, например, «Коронер»? Или «Обитьюэри»? Или «Панджент Стенч»? Это же классика! А народ ни хера не понимает и прется от гранджа, всяких там «Линкин Парков» и «Лимп Бискитов», которые, если подумать, такая же попсня, как и все эти рок-н-роллы и прочий глэм! Оскар, врубай, прошу тебя как человека!

У Оскара был неплохой музыкальный центр «Кенвуд». Комната наполнилась гремящими звуками, но отнюдь не лишенными мелодии и ритмического рисунка. То и другое, правда, были сложными для восприятия, и потому с непривычки подобная музыка могла запросто вызвать отрицательные эмоции. Гарик потребовал убавить громкость.

– Моя оглох от твоя бум-бум, – заявил он. Паша неохотно приглушил звучание.

– Совсем выключи, – возразил Юрий. – Сейчас бабы придут, у них вообще уши в трубочку посворачиваются.

– Не посворачиваются, – ответствовал Паша. – Галя, вон, слушает, и ничего.

– Так то Галя… – протянул Оскар.

– Погоди, Оскар, – забеспокоился Гарик. – Ты, Паш, чего доброго, не пригласил ли ее сюда?

– Вообще-то, я ей звонил, – сказал Оскар. – Она всегда здесь желанный гость. Тем более, не забывай, что мы с ней давно работаем…

– И я звонил, а что? – с вызовом спросил Паша.

– Нужна она здесь! – проворчал Гарик.

– Тебе-то какое дело? Она и не пьет почти, тебя не обделит.

– Опять всех жить учить станет! Достала уже…

– Ага! Не дает она тебе, вот ты и выеживаешься! Зато твоя Нинка – точно дупло лупоглазое! – разозлился Паша.

– Чего?! Ну, ты, гитараст! – Гарик встал.

Назревал скандал. Юрий с Геной бросились успокаивать приятелей. Оскар смотрел на развитие событий спокойно, только быстро прикинул, не пострадает ли мебель в случае чего. Похоже, художник всякого навидался в этой жизни, да и был он самым старшим среди присутствующих. Паша быстро отошел и спокойно сел на стул. Гарик, ворча, тоже вернулся на место.

– Ничего не понимаю, – сказал Гена. – Ну кому же Галя может помешать? Более милого существа не сыскать…

– Только пусть жить не учит, – проворчал Гарик.

– Тебе-то как раз можно мозги немного вправить, – влез Юра.

– А ваши-то дэвушки где? – спросил Оскар.

– Скоро придут, – сказал Юра.

– Кстати, о дэвушках , – произнес Паша в тон Оскару. – Это правда, что Тома вместе со своей сестрой куда-то пропали?

– Правда, – сухо ответил Оскар.

– Вообще из Москвы, что ли уехали?

– Не знаю, – сказал Оскар. – Темная история. В газетах писали только про Дину. А про Тому Михаил говорил.

– Егоров? Что-то он тоже пропал, – сказал Юра. – Последний раз я его на дне рождения у Галки видел, а это было уж…

– Тома его послала, – заявил Паша.

– Даже так? – удивился Юра.

– Точно.

Не успел я навострить уши, как пришли «дэвушки»: Анна – жена Юры и Нина. Они тоже вручили подарок – громадную раму «для самой твоей лучшей картины, которая у тебя еще впереди». Гарик тут же на правах старого приятеля облапил подружку и усадил ее рядом с собой. Юрий подмигнул Анне, и та неожиданно потупилась и густо покраснела. Я это заметил. Не успел однако, сделать по этому поводу нужный вывод, как Паша, тоже заметивший это, несколько беспардонно спросил:

– Как вечеринка в группе риска прошла? Нормально?

Анна покраснела еще гуще, а Юра процедил:

– Без проблем, в отличие от некоторых… Ну, что, начинаем? Вроде бы, почти все собрались?

– Галя еще придет, – сказал Паша.

– Штрафную нальем, нечего опаздывать.

Тут опять зазвенел звонок.

– Иди, Паш, открывай, – сказал Оскар. – Вроде бы как твоя подруга.

– Да ну, нашли подругу, – скривился Паша.

– А, ты вообще у нас девственник, – ехидно заметил Гарик.

– Зато трипаком ни разу не болел, – опять не очень своевременно заметил Паша, уходя.

К кому это относилось, я не понял, поскольку все, кто был в комнате, весело засмеялись. Очевидно, речь шла о ком-то из отсутствующих.

В этот момент в комнату вошли Паша и Галя. Она увидела меня и, по-моему, на секунду превратилась в соляной столп. А у меня вдруг защемило сердце, да так, что я даже испугался – подобного со мной не случалось уже лет пятнадцать… Я приподнялся с дивана и радостно приветствовал ее.

– Привет, Саша, – ответила она, смотря на меня серьезно и недоуменно. А у меня в душе творилось черт знает что – торнадо, смерч, девятибалльный шторм…

И вовсе не потому, что в этой компании она была единственной, кому меня не нужно было представлять.

Тут-то и начался байрам. Оскар с помощью девушек метнул на стол не слишком хитрую закуску. На столе оказалась большая салатница с салатом из крупно нарезанных овощей, тарелка с лимонами в сахаре, несколько блюд с колбасами разных типов и большое количество открытых консервных банок с рыбой, икрой и прочими закусками. Народ открыл несколько полуторалитровых бутылей с газировкой. Думаю, не надо уточнять, что спиртное тоже было в момент распечатано. И когда все разлили по разнокалиберным рюмкам, фужерам и бокалам, Гарик произнес тост:

– Господа и товарищи! Сегодня мы собрались здесь, чтобы поздравить всем нам известного Оскара с очередной победой. Он стал лауреатом премии «Оск…» э-э-э… «Оникс», которая, как вы знаете, вручается лишь действительно выдающимся мастерам кисти и краски. И мы можем только надеяться на то, что это не последняя подобная веха в жизни нашего друга. За твой успех, Оскар!

Чокались стоя. Каждый произносил какую-нибудь реплику типа: «Присоединяюсь», «С премией тебя» или просто «Ура!» Возгласы были искренними, я видел, что Оскара в компании любят.

Проглотив рюмку водки, я подцепил дольку лимона и отправил ее себе в рот. Затем, жуя сводящую скулы сочную мякоть, услышал, как Паша сказал: «После первой не закусывают». Пашина пасть была набита шпротами пополам с салями.

Вторую выпили по инициативе Паши: – «за нас с вами, за хер с ними, и за тех, кого с нами нет». Третью поднял Оскар – за присутствующих, которые пришли его поздравить. Всем спасибо!

Потом Гена выдал здравицу в стихах – на мой взгляд, до безобразия банальную, я даже ее не запомнил. А дальше пошло уже без тостов. Дружная, казалось бы, компания, расползлась на маленькие кучки, и каждый наливал себе что хотел. Галя действительно выпила мало коньяку: одной рюмки ей хватило на три официальных тоста; к водке и вину она не притронулась. Зато Паша, который хорошо знал вкусы своей приятельницы, притащил большую кружку и, открывая чавкающие баночки «Туборга», то и дело подливал Гале пиво. Я заметил, как под стол полетела уже вторая жестянка… Бюргерша эта Галя, да и только. «Зеленый попугай» тогда, в «Пикнике», для нее был, наверное, лишь способом проверить мою кредитоспособность – мало ли, кто я такой, и чего можно ожидать от меня в вероятном будущем. Чисто московский приемчик… Но мне он почему-то не показался неприятным.

Так они и сидели: Паша с Галей, Гарик с Ниной, Юрик с Анной (которая после третьей принялась оглядывать сидящих вокруг мужчин поблескивающими, откровенно заинтересованными глазами), виновник торжества – с Геной, который экспромтом выдавал двустишия. Оскар рассматривал женщин, и на его лице было написано уже знакомое мне голодное выражение. Я же остался в одиночестве, что вполне меня устраивало. И пил водку, по одной рюмке на три выпитых каждым из остальных присутствующих, прислушивался к разговорам и ждал развития событий.