Окрик памяти. Книга третья - Виктор Ефимович Копылов

«С.И. Гуляеву из Омска, 22 января 1876 года. 14 января вечером я передал губернатору Казнакову ваши соображения об университете. Они произвели должное впечатление, потому что в разговоре он выразился так: «Я действительно упустил из вида вопрос едва ли не первой важности, нужно подумать». На другой день в Думе городским головой Чернавиным был внесен на обсуждение вопрос о том, в какой форме войти с ходатайством к генерал-губернатору об учреждении университета в Омске. Ходатайство сделано, причем в числе доводов, между прочим, приведены весьма остроумные соображения с привлечением статистических исследований о распределении народонаселения. Центр его находится немного северо-западнее Омска». Остается добавить, что по представлению в 1878 году генерал-губернатора Н.Г. Казнакова императором Александром II было принято решение об основании Сибирского университета, но в Томске.

По поручению губернатора Казнакова И.Я. Словцов обдумал возможность возрождения Общества исследователей Западной Сибири, существовавшего ранее, но практически прекратившего свою деятельность. И.Я. Словцов пишет в письме Гуляеву: «Казнаков попросил меня подготовить соображения, при каких условиях можно поднять умершее общество «Исследователей Сибири». Я представил ему записку со следующими основными положениями. Старое общество «исследователей...» должно быть или закрыто, или соединено с Императорским географическим обществом, потому что Омск в научной деятельности должен быть соединен с Петербургом живым нервом. Необходимо изыскать средства для покупки астрономических и метеорологических инструментов, без которых исследования невозможны. При обществе необходимо иметь геолога и этнографа, совершенно свободных от текущих служебных обязанностей на правах прикомандированных к Главному управлению Западной Сибири для научных наблюдений. Астронома, ботаников и зоологов можно найти на месте. Необходимо соединить в центральном архиве Омска и привести в порядок все архивные дела, до сих пор разбросанные по различным городам, с жестким надзором за ним. Следует отыскать средства как для научных экспедиций по Сибири, так и для издания печатного органа». Как известно, генерал-губернатор целиком согласился с предложениями И.Я. Словцова, и в марте 1876 года направил в Императорское Русское географическое общество ходатайство об учреждении в Омске его Западно-Сибирского отдела. Оно было поддержано, а И.Я. Словцов по праву может считаться его основателем.

Не обладая высокими административными должностями, Иван Яковлевич, тем не менее, считает для себя обязанным хлопотать перед губернатором об открытии новых учебных заведений в Омске и Тюмени. Собирает весь доступный ему материал по истории просвещения Сибири с намерением опубликовать его в виде обзора или монографии. Просит у Гуляева отдельные номера газеты «Томские губернские ведомости» за 1858 – 60 годы со статьями «Исторические записки о состоянии народных учебных заведений». На ту же тему он собрал публикации из газет Тобольска. Не без участия Словцова губернатор Казнаков, с которым у Словцова сложились доверительные отношения, открывает в Омске мужскую гимназию (1876) и женскую прогимназию (1877). «Всякая инициатива наказуема», – гласит народная мудрость, подтверждением ее стало губернаторское назначение И.Я. Словцова директором реального училища в Тюмени (илл. 73).

Летом 1876 года И.Я. Словцов был командирован в Санкт-Петербург делегатом от Западной Сибири на съезд ориенталистов (востоковедов). В письме в Барнаул он подробно рассказывает об итогах научного собрания. «С.И. Гуляеву из Омска, 1 ноября 1876 года.... Из Петербурга не писал вам сначала за хлопотами, а потом старался как можно скорее оттуда убраться. Собравшись 24 июня в путь, я рассчитывал недели в две с половиной добраться до Питера, между тем тащился туда почти месяц, потому что пришлось по пути несколько раз освидетельствовать отправленный на конгресс ориенталистов транспорт с коллекциями. По пути из Омска в Екатеринбург я составил опись коллекции певчих птиц из 200 видов. В Тюмени, а затем около Камышлова собрал некоторые целебные травы. Я их представил на исследование химику Менделееву. В Екатеринбурге познакомился с замечательным этнографом Н.К. Чупиным, участвовал в двух заседаниях Уральского (Екатеринбургского) общества натуралистов, побывал на Уктусском озере и на реке Решетке, составляющей естественное водное соединение рек Исети и Чусовой. Съездил на мраморные каменоломни близ Екатеринбурга. В Перми подивился размерами стале-пушечно-литейного Мотовилихинского завода (чудо в свете!). В Нижнем попал на ярмарку, в Москве остановился на неделю, видел зоологический сад, осмотрел университетский музей и церковь Василия Блаженного».

Некоторые комментарии к письму. От Омска до Екатеринбурга железной дороги еще не было, поэтому И.Я. Словцову пришлось передвигаться на лошадях. Этим и объясняется длительность поездки. Можно полагать, что намерение встретиться с Д.И. Менделеевым Словцову удалось выполнить, а иначе не было смысла по дороге собирать целебные растения. Сведений о такой встрече в письмах я не нашел, но в реальности первого знакомства с ним, пусть при мимолетном свидании, можно не сомневаться. От Екатеринбурга до Перми И.Я. Словцов добирался по только что выстроенной горнозаводской железной дороге через Нижний Тагил, Кушву и Чусовской завод. По дороге любовался изяществом инженерного решения железнодорожного пути и вокзалов, красотою Уральских гор, испытал необыкновенно-непривычное ощущение спутника, пересекающего условную границу Азии и Европы. О самом конгрессе у Словцова остались противоречивые впечатления, большей частью – отрицательные или же с оттенком разочарования.

Он пишет Гуляеву: «Вам, вероятно, интересно знать, что такое настоящий конгресс, что сделано на нем, как велось дело и т.п.? Между нами, конгресс – это чепуха, игра честолюбия участников и препровождение праздного времени... За немногими исключениями, все две недели (20 августа–1 сентября) мы занимались болтовней, результаты плачевные, несмотря на почти двухлетнюю работу подготовительного комитета над программой работы. Готовился конгресс без участия Русской академии наук, блиставшей своим отсутствием, и с которой профессора успели перессориться. ...Ценность заседаний состоит только в том, что появляется возможность кулуарных встреч и бесед. ...На конгресс нужно смотреть как на домашнюю беседу, нечего стесняться. ...Участниками съезда были 30 англичан, 15 французов, двое турок, около 50 русских. ...Близко сошелся с профессором из Лондонского университета, знатоком японского языка».

В Санкт-Петербурге Словцов находился около двух месяцев, много и активно работал. «Рылся по каталогам и спискам» в Публичной и Академической библиотеках и составил библиографический указатель по публикациям о Сибири за несколько столетий. Позже он опубликовал его в Тобольске. Читал на конгрессе лекции о быте «инородцев», хлопотал об устройстве выставки в здании одного из министерств на задах Александрийского театра, приводил в порядок свою коллекцию. Председательствовал в сибирской секции, образцово наладил работу ее исторической, этнографической и археологической подсекций, готовил итоговые документы, чем обратил на себя внимание всех участников конгресса.