Враждебные звезды - Пол Андерсон

— Мы только зря теряем время. Наш корабль никогда не предназначался для высадки на планеты. Ранее я информировал вас, что в любом из найденных нами миров вместо небесной атмосферы вполне вероятен вакуум. Поскольку никаких возражений с вашей стороны не последовало, то беру на себя смелость утверждать, что наши аэролеты способны совершить посадку.

Скрестив ноги, Накамура обхватил руками колено. Лицо его по-прежнему выражало полное безразличие.

— А вы хорошо знакомы с типовым разведочным оборудованием? — спросил он.

— Не очень, — признался Макларен. — Просто, насколько я понимаю, аэролетам отдают предпочтение из-за экономии в массе.

— Скорее даже из-за лучшей маневренности. Используя крылья и турбореактивные ядерные двигатели, воздушное судно способно высоко подняться в атмосферу, преодолевая сильнейшее сопротивление воздуха. При этом не надо даже тратить реактивную массу самой ракеты. С такой же легкостью и без всякого риска для себя он может производить посадку в каком угодно месте. Те аэролеты, что имеются на борту «Креста» в демонтированном виде, как раз и предназначены для этой цели. Покинув свой базовый корабль, обращающийся вокруг новой планеты, они на короткое время включают ракетный двигатель, плавно входят в атмосферу планеты и снижаются. С возвращением, конечно, труднее, но аэролеты достигают стратосферы, даже не включая реактивную тягу. Ну а ее включение, в свою очередь, выносит аэролеты из стратосферы прямиком в космическое пространство, где заработают их ионные ускорители. С загерметизированными кабинами аэролетам, естественно, пригодна любая атмосфера.

Это что касается их разведывательных функций. Но, оказывается, эти вспомогательные космические кораблики способны приземляться на одной только ракетной тяге. Когда приходит время установки очередной ретрансляционной станции, работающей на луче, выбирается небольшой спутник какой-либо планеты. Причем, чтобы избежать необходимого в таких случаях карантина, желательно выбрать спутник, начисто лишенный атмосферы и жизни. Кораблики, снующие взад и вперед как челноки, переносят с базового корабля детали нуль-передатчика, а тот уже собирается на поверхности спутника. Таким образом, собственная масса спутника поступает в распоряжение накопителя материи и тогда, согласно сигналам с базовой станции, может быть воссоздано любое количество вещества. В первую очередь обычно пересылаются детали намного более крупной приемопередаточной станции, которая способна манипулировать сразу многими тоннами материи.

— Что ж, прекрасно, — сказал Макларен. — Примерно так я и думал. Давайте приземляться и… о!

Райерсон почувствовал, как его рот растягивается хоть и в невеселую, но все же улыбку.

— Ты видишь? — прошептал он. Макларен внимательно посмотрел на него.

— Ты, кажется, не слишком обескуражен, — заметил он. — Этому должна быть причина. Райерсон кивнул:

— Я уже говорил об этом с Сейки, пока ты был занят определением точных характеристик планеты. Тебе, наверное, будет не интересно, но… Впрочем, пусть он сам скажет тебе.

— Я почти и не надеялся, — медленно произнес Макларен, — что у первой же встреченной нами планеты уцелеет спутник, причем достаточно малых размеров, чтобы посадить на него наш корабль — или, если угодно, пришвартоваться к нему. Лучшего невозможно было бы и желать. А теперь я знаю точно, что никакое небесное тело не сопровождает эту глыбу. Следовательно, нам придется добывать свой германий там, внизу.

— Что мы, вероятно, давно бы уже сделали, если бы нам повезло быстрее отыскать планету, — сказал ему Накамура. — Мы можем спустить аэролет на поверхность прямо сейчас. Но ведь нам придется переправлять туда все шахтное и обогатительное оборудование, определять место для бурения, устанавливать воздушный купол… Слишком много работы на троих — явно больше, чем на те три недели, за которые мы успеем съесть все наши запасы пищи. А ведь еще остается самое главное — горные работы.

Макларен кивнул.

— Мне бы следовало самому об этом подумать, — сказал он. — Интересно, насколько здраво мы рассуждаем… как можем мы оценить нормальность рассудка, если мы — единственная человеческая раса на десятки световых лет?.. Ладно. Итак, я не подумал, а вы не сказали. И все же мне кажется, что выход из нашего трудного положения найти можно.

— Да, — согласился штурман. — Правда, довольно рискованный, но любой другой приведет к смерти, это уж точно. Мы можем спустить сам корабль и использовать его в качестве готового воздушного купола и оборудованной рабочей площадки.

— «Крест»? Но… ну да, конечно, здешняя гравитация для него не проблема. Да и магнетизм ему тоже не страшен, тем более что сейчас ионный привод экранирован… но мы не можем садиться на хвост! Мы же сомнем контур, и… черт побери, корабль вообще не может приземляться. Он просто не предназначен для этого! Он не обладает достаточной маневренностью; ведь даже такая простая операция, как полный его разворот с помощью гироскопов, занимает около получаса.

— Когда-то я подготовил расчеты — так, на всякий случай, — спокойно проговорил Накамура. — И этот случай, кажется, настал. Мы ничего не могли предпринять, пока не знали, что же мы в действительности обнаружим, но я все же набросал несколько эскизов. У нас есть шесть вспомогательных ракет в разобранном виде. Так? Монтаж их реактивных двигателей не займет много времени, поскольку их схемы весьма просты. Затем прикрепим их к корпусу «Креста» с его внешней стороны, а их системы управления выведем к пульту оператора корабельного компьютера. Думаю, что если мы очень постараемся, то за два-три дня сможем завершить и монтаж, и проверку узлов, и даже приведение всей этой системы в рабочее состояние. Каждая пара ракет должна быть смонтирована на корпусе так, чтобы образовалась пара сил, которая будет вращать корабль вокруг одной из трех ортогональных космических осей. Я не прав? Таким образом, звездолет станет весьма чутко реагировать на команды. Кроме того, мы разрежем на куски корпусы аэролетов, а также все, что может пригодиться для нашего замысла и без чего мы можем обойтись — например, внутреннюю арматуру. Из этих кусков мы сконструируем треножник, который будет оградой и защитой всех конструкций на корме. Он, конечно, будет не слишком изящным, да и корабль из-за него разбалансируется. Но я надеюсь, что мои скромные навыки в области пилотажа смогут компенсировать этот недостаток. Треножник будет не таким уж прочным, но с помощью радара и мощной ионной тяги можно очень мягко посадить корабль.

— Хм-м. — Макларен потер подбородок, переводя взгляд то на Райерсона, то на штурмана. — Прикрепить на место те ракетные двигатели так, как ты сказал, будет несложно. Но треножник более сотни метров в длину, для корабля с такой массой, как наш… не знаю. Если ничего другого придумать нельзя, то как насчет механизмов саморегулирования для этой штуки?

— Пожалуйста. — Накамура отмахнулся от его слов. — Я понимаю, что у нас нет времени делать все как следует. Мой план не предусматривает каких-либо опорных конструкций с автоматической регулировкой. Простого жесткого сооружения вполне достаточно. А с помощью радара мы сможем выбрать почти ровную посадочную площадку.

— Там, внизу, все площадки такие, — заметил Макларен. — Железо этой планеты когда-то кипело, и с тех пор не подвергалось никаким атмосферным воздействиям. Разумеется, там хватает всяких неровностей — пусть незначительных, но и они способны опрокинуть нас на нашем треножнике. Представляете, как мы хлопнемся об землю всей своей массой в тысячу тонн!

Накамура опустил глаза.

— Все будет зависеть от быстроты моей реакции, — сказал он. — Конечно, мы рискуем.

Подготовив корабль, они еще раз встретились в обсервационном отсеке, чтобы надеть скафандры. При посадке корпус мог треснуть. Через несколько минут они должны были разойтись по своим местам: Макларен и Райерсон — вниз, к рычагам управления двигателем, а Накамура — в штурманскую рубку. Там он обвяжется противоперегрузочными ремнями, оставив свободными только руки. Накамура устремил свой взгляд на Макларена.

— Мы можем больше не встретиться, — проговорил он.

— Не исключено, — сказал Макларен.

Маленькое, плотно сбитое тело Накамуры не дрогнуло, но лицо его смягчилось. Впервые за много времени на нем появилось выражение, и оно было кротким.

— Другой возможности у меня может не оказаться, — сказал он, — поэтому мне хотелось бы поблагодарить вас.

— За что же?

— Я больше не боюсь.

— Не благодари меня, — сказал Макларен в замешательстве. — Парень, знаешь, справляется с этим сам… ну, что-то в этом роде.

— По крайней мере, вы дали мне время на это. — Накамура поклонился в воздухе. — Сэнсей, дайте мне свое благословение.