Град на холме - Илья Некрасов

Рядом открылись двери лифта. Из него вышли двое медиков в белых халатах и масках, лишь мельком посмотревшие на меня.

– В следующий раз не забудьте сменную обувь, – гнусаво протянул один, едва повернув голову через плечо.

– Или бахилы, – добавила белая спина второго.

– Конечно. Простите.

Медики направились дальше по коридору, а я продолжал смотреть им вслед. Двери лифта дёрнулись, но мне удалось проскочить внутрь. Кабинка не двигалась, пока я раздумывал, куда ехать. На серую металлическую стену проецировалась голограмма, отражавшая схему здания. Я почти выбрал нужную точку, как двери вновь распахнулись. Внутрь вошёл врач в белом халате и маске.

– Это ещё вы?

– М-м… подскажите, где…

– Выход?

Я кивнул. Сознаваться, говоря «да» отчего-то было стыдно.

– Центральный или гараж?

Двери закрылись, а мы так и не трогались с места.

– Ладно. Пока думаете, вызову свой этаж, – он ткнул пальцем в светящуюся точку голограммы.

Вначале мы спускались секунд десять. Потом кабинка остановилась, и мы поехали в сторону, по горизонтальной шахте. Чуть дольше. Лифт замер, и направление движения опять изменилось. Мы молчали, пока кабинка плутала по невидимому лабиринту.

Затем она неожиданно встала, и окрылись двери. Врач загородил просвет:

– Ну как? Надумали?

– Центральный… Давайте, туда.

Врач хмыкнул и, не говоря ни слова, ткнул в голограмму. Причём так быстро, что было непонятно, куда именно. Он выскользнул из лифта за мгновение до того, как двери закрылись.

– Спасибо! – крикнул я вслед белому халату. Кто знает, вдруг, ещё пересечёмся.

Снаружи тоже послышался неопределённый звук. Надо полагать, ответное «не за что». Кабинка поехала. Казалось, лифт повторяет путь сюда. Вначале назад, потом в сторону и наверх… Но нет. Ещё немного по горизонтали и вниз. Кабинка остановилась, и двери открылись. Я только шагнул вперед, как путь преградила женщина в белом халате, снимавшая маску с лица. Она посмотрела на меня, на голограмму и усмехнулась:

– Вам дальше.

– Да? – я отступил назад. – Спасибо.

Она ткнула в две точки голограммы:

– Отниму немного времени. Чуть-чуть.

– Конечно… Доктор.

Она встала рядом, подавив смешок под вновь надетой маской. Мне было видно только смутное отражение её лица на металлической поверхности двери. Мы проехали вверх секунд десять. Остановились, и она вышла.

– А-а…

– Ничего не трогайте! – бросила она. – Лифт приедет куда надо.

– Хорошо, – произнёс я в закрывшиеся двери, и меня вновь повезла машина.

Моё отражение также выглядело озадаченным. Двойник, маячивший напротив, в течение извилистого пути смотрел по сторонам: на глухие стены, потолок и пол. Везде видя кого-то похожего на себя, искоса поглядывающего куда придётся.

Наконец, нас привезли. По мере того как двери расходились в стороны, мне открывалась обнадёживающая картина: огромные прозрачные панели во весь холл, за которыми мерцал город. Не Гива, слава Богу. А родной Париж-3.

Снаружи вновь шёл дождь. На большие стёкла холла ложились извилистые струи воды, разноцветные пятна огней, блики. Там смешивалось всё: город и его отражения, вода, а через какое-то время там показалась подступающая фигура… Я. Потоки воды деформировали изображение и размывали контуры. Предметы и силуэты будто лишились чётких границ. Одно переходило в другое. Небоскрёбы, мосты, силуэт человека в плаще, сигнальные маяки, пятна света.

Ночной город. Верхний ярус. Выше некуда – здания под настоящим темнеющим небом. Я даже не заметил, как пошёл навстречу ему. Передо мной раскрывалось влажное, сверкающее, глубокое пространство. Чистый воздух. В нём достаточно темноты, чтобы стать незаметным, и достаточно огней, чтобы не потеряться в сумраке.

На верхнем ярусе дождь природный, прохладный. Чистый. Кислот и остальной химии вода нахватается по мере прохождения через слои пирога Парижа-3. Тут самая прозрачная вода, с неба, ещё не коснувшаяся города.

Мне нравился здешний дождь, из-за чего я часто не брал зонта или шляпы. Даже этот шум, капель и шелест… возникало ощущение, будто нечто похожее происходит внутри меня, а мысли, чувства, желания текут подобно потокам дождя. Ты словно смотришь внутрь, на потоки сигналов, что льются по нервам. Видишь, как влага охватывает, струится, пузырится, разбивается на капли, растекается по сторонам, заполняя пространство.

Стёкла расступились, когда я подошёл вплотную. Навстречу хлынула приятная прохлада, и только теперь стало ясно, насколько душно было в клинике.

Небольшой козырек над входом. С него струились настоящие ручьи, и падали крупные капли. Почти музыка. Даже лучше.

На стоянке не нашлось ни одного такси. Лишь пустые спинеры, которые можно взять в аренду. Только сегодня это не для меня. Вряд ли стоит садиться за штурвал в таком состоянии. Вмажусь в кого-нибудь. Лучше в аэроавтобусе.

Значит, общественный транспорт? Добро пожаловать в настоящий Париж-3. Я заметил, как к остановке приближается нужный рейс. Средней степени набитости.

Схватив из ближайшего автомата бумажную газету и прикрывшись ей от дождя, я побежал к остановке. Успел вскочить на подножку. И, довольный собой, стал пробираться вглубь салона. Газету я свернул и положил в карман плаща.

Далеко пробиться не удалось. Я словно упёрся в стену и остался в нескольких шагах от двери. Пришлось смириться и уставиться в темнеющее окно.

Внезапно меня толкнули. Больно так, локтём. Он впился как раз в поясницу. Я обернулся и увидел не по годам бойкую старушку. Та пыталась отвоевать побольше жизненного пространства. Я промолчал.

Затем толкнули ещё раз. Уже с другой стороны. Парень пробирался к выходу. Простить его на сегодня? Ладно, пусть чешет дальше.

Я постоял немного безо всяких мыслей, уставившись в окно, а потом… потом…

Стоп! Не обокрали ли меня? Это же обычный приём! Потолкаться, отвлечь, сместить фокус зрения, да залезть в вещи. Я сунул руку в карман с книгами.

На месте. Ничего не стащили. В другом – газета. Вот только… там ещё обнаружилась солидная дыра. Не выходящая наружу. Вряд ли её прорезали сейчас. Да и спросить уже не с кого.

Тот, кто меня толкал, уже вышел на остановке. Я посмотрел в закрывающиеся двери. Мы поехали дальше.

Вроде бы вещи на месте. Но эта дыра в кармане продолжала смущать. Не помню, чтобы она была раньше.

Я полез в дыру. Далеко – она уходила под подклад. Я долго копался во внутренностях плаща, не обращая ни на кого внимания.

Да пошли они. Ну, что уставились, мадам? Это к вам относится!

– Твою… Что за… – кажется, произнёс я. По крайней мере, на меня покосилось полсалона.

Наткнувшись на металлическую цепочку, я замер. Вот чёрт! Я осторожно потянул за неё, уже догадываясь, что извлеку на свет.