Корпус - Виталий Каплан

Но Старик его всякий раз вытягивал из тоскливого омута. А интересно, как это у него получается? Если на факты смотреть — нет у Старика ни одного убедительного довода. Но убеждал. Если не сутью, не логикой, то чем же он брал? Манерой разговаривать? Голосом своим густым? Или вот этой своей привычкой сцеплять и расцеплять пальцы? Такая же привычка была и у отца… Да, уже теплее. Теперь Сергей видел то, что раньше едва замечал: Старик чем-то неуловимо смахивает на отца. Не внешностью, нет, какое уж тут сходство, но вот этими мельчайшими, такими привычными черточками… И глаза у них у обоих похожие — спокойные, серые, слегка усталые… И улыбка.

Но Сергей понимал — сходство получается каким-то довольно странным. Слишком уж оно навязчиво… Казалось, где-то Старик переигрывает. Вроде бы и похоже, и не так уж в глаза лезет — да только не то. Фальшь. В общем-то, грубая работа, топорная. Будто Старик сознательно натянул на себя чужую маску, и даже смог ею обмануть, но маска так и не стала лицом. Да, теперь это видно отчетливо. Значит, вот так он и взял — через психологию, через ассоциации.

Откуда вот только он узнал, каким был отец? Впрочем, и ежу понятно. С их фантастической техникой получить любую информацию и впрямь несложно. Достаточно хотя бы считать первые пласты подсознания.

Конечно, все могло быть и иначе. Например, наблюдали за ним много лет. Чего, кстати говоря, Старик и не отрицал. Значит, начать могли давно, еще когда отец был жив. Дождались его смерти, организовали вокруг него, Сергея, безнадегу — и пожалуйста. Между прочим, эта контора вряд ли станет ждать, если в ее силах ускорить события… Хотя нет, ерунда. Отец давно, очень давно знал, чем болен, и каков конец, но скрывал. Впрочем, все равно подозрительно быстро как-то все получилось.

А ведь это он и раньше понимал, если уж по-честному. И раньше бывали секунды просветления, да только он боялся их, гнал от себя — и забывал. Но ехидные рыжие червячки все равно грызли душу, и с каждым годом их становилось все больше. Избавиться от вопросов не удавалось. Где он сейчас? Что значит «Замыкание»? Кто такие эти «Силы Спасения»? Можно ли тут хоть кому-нибудь верить? Для чего на самом деле предназначена вся здешняя кутерьма? И какова его собственная роль? Истинная роль?

Разумеется, такие вопросы он Старику не задавал. Почему? Неужели боялся? А пожалуй, что и боялся. Сам не зная чего, но все-таки.

Зато пытался развеяться — брал отпуск и заваливался в «Поместье». Конечно, лес, река, садовые работы — все это здорово. Но ими не выгнать червяков из души. Тем более, он с самого начала понимал — все тут искусственное. И елки в лесу, и подосиновики, и водовороты реки, и бобровые плотины, и пахучая земляника. Материя, мертвая слепая материя, которую заставили временно принять такую форму. С таким же успехом могли бы создать совсем иную обстановочку — вулканы, например, лава, густые серные испарения. И ведь в любой момент именно так и может случиться. Если захотят эти самые Силы Спасения. Посмотреть бы им в глаза, Силам. Конечно, глаз у них может и не быть. Никто же их не видел — ни Наблюдательницы, ни Техники, ни Санитары. Да большинство из них и не подозревает ни о чем. Шелупонь всякая думает, что здесь секретная лаборатория (и очень гордится своей сопричастностью), коллеги-Воспитатели люди в основном практического склада. Дружно разделяют мысль, что незачем анализировать природу «черного ящика». Надо играть по предложенным правилам — и не останешься внакладе. Торжество феноменологического метода.

Наверное, их видел только Старик. Но никогда об этом не говорил — напротив, с некоторым раздражением всякий раз переводил разговор на другое. Обжегшись несколько раз, Сергей перестал спрашивать.

Оставалось делать выводы самому. И год от году сомнения росли. Трещала по швам такая вроде бы логичная Базовая Теория Формирования — БТФ. И мысли были в ней глубокие, и формулы красивые, и алгоритмы подавляли интеллектуальным блеском — а все же она ломалась.

Взять хотя бы ее практическое следствие, Стрессовый Метод — СМ. Сергей никогда не причислял себя к разряду сентиментальных тетушек, но когда впервые увидел все это — давиловку не слабее армейской, жестокость и подлость Помощников, карьерные фантазии одних и рабскую покорность других — ему стало дурно. И лишь после долгих бесед со Стариком — глаза в глаза — он смог убедить себя, что так и надо. Пускай сильные издеваются над слабыми, а те трепещут. Пускай доносы и розги. Пускай затравленные взгляды новичков.

Зато кривые неутомимо ползли вверх, зато они совершенствовали свою природу, овладевали Энергиями и Силами. А самое главное — все это временно. После Откровения зло начисто сотрется из их душ — точно ластиком с бумажки, а ум и воля тысячекратно умножатся. Да, они должны выплеснуть все свои темные, звериные инстинкты именно сейчас, до Откровения, выплеснуть их вовне, чтобы не копились внутри. Чтобы уничтожить зло, его надо сперва обнажить. Иначе образовались бы черные комплексы, а Откровение, умножив невидимую червоточину в сотни раз, загнало бы их вглубь подсознания. И в любой момент был бы возможен взрыв, а это ужасно — взбесившийся супермен, владеющий Энергиями. Ничего не поделаешь, надо им перебеситься, надо переболеть тьмой, чтобы получить к ней иммунитет. Откровение все загладит, все излечит. И стало быть, все в порядке.

Так говорил Старик, пристально глядя Сергею в глаза. И от его взгляда в душу вливалось спокойствие, вспыхивала в мозгу уверенная ясность. Но ненадолго. Стоило зайти в Группы, увидеть крысятник воочию, вдохнуть гнилой запашок мерзости — и ясность улетучивалась. Вместо нее подкатывала к горлу тошнота, которую приходилось маскировать ироничной улыбкой или холодным взглядом.

Да в самом ли деле это необходимо? — спрашивал он себя. Нет ли здесь какого-то замаскированного подвоха? Впрочем, кроме него, никто ничему не удивлялся. С низовым персоналом ясно — специально тупых набирали, для чисто механической работы. Но среди Воспитателей и Координаторов попадались довольно проницательные типы. Однако ни у кого из них и тени сомнения не возникало. Ну и что, — говорили они между второй и третьей рюмками, — на Земле еще и не такое бывало. Сам, что ли, армейской лямки не тянул? Повредила она тебе? Вот так-то. И вообще, с пацанвой этой без строгости не обойтись, впрочем, тебе, Серега, не понять — своих не было, а мы-то мужики тертые, жизнь нюхали, знаем, что дисциплины без ремня не бывает. А что Помощники лютуют — в жизни завсегда так. И вообще, самый умный, что ли? Другие что, университетов не кончали? И никто не возникает, один ты. Гонишь примитивные эмоции, сам как дитя.

Неужели он, Сергей Латунин, математик и психолог — неужели он идиот, неспособный подняться выше своих примитивных эмоций, неспособный применить абстрактное мышление? Нет, цену себе Сергей знал. Что же из это получается? Ответа не было.

Но сейчас рухнула последняя стенка в мозгу. Все стало вдруг ясным — и оттого особенно страшным. Значит, здесь, в этом жутком месте — его родной сын, его Костик! И Сергей своими руками калечил его душу! Свою обгадил давно — и не заметил, как принялся за сына.

Больше так продолжаться не должно. Надо что-то делать. Надо заколдованный круг рвать. Пора определить, наконец, свою собственную роль. С кем он? Со Стариком и таинственными «Силами Спасения», с этими подозрительными Благодетелями? С тупыми, агрессивными Санитарами? А может, с похотливыми бабенками-Наблюдательницами? Со Стажерами, выслуживающимися сопляками? Нет уж, спасибо. Он по другую сторону. Но с кем, за кого?

Это и было самой темной загадкой. Если уж решился воевать с Благодетелями, с их чудовищной машиной, то ради кого? А хотя бы ради Костика. Разве мало?

Собственно, больше у него никого нет. Ни родных, ни друзей. Они, друзья, поразбежались еще там — в Реальности. Один только Костик и есть. За него и надо драться.

Но как? Можно ли увести его отсюда? Ведь в исполинском механизме Корпуса он, Сергей, всего лишь маленький винтик. Что от него зависит? Что может винтик? Разве может он разорвать пространство? Или повернуть время? Нет, такое ему не по зубам. И никому не по зубам. На такое способны только Благодетели. Или те, кто им равен. А иначе не стоит и огород городить. Стоп! Что-то такое мелькнуло в голове! Огород… При чем тут огород? Темно-зеленые картофельные грядки… Огород… Род… Град… Город! Вот именно, Город! Пожалуй, в нем единственная надежда. Если, конечно, он и впрямь существует.

Но ведь являлся к Костику во снах этот самый Белый! А если Белый не бред, то остается одна единственная возможность. Его прислали из Города. За Костиком. Ну что ж, хоть какой-то проблеск. Видно, Белый знает выходы из этого пространства. Именно он и уведет Костика.

Нет! Ничего, к лешему, не получится! Костик же подключен к Центральной Сети. Как и всякий объект. Ему не дадут сделать и шагу вне программы. Могут ведь и прихлопнуть. Сейчас он понимал, что Благодетели, в случае чего, не постесняются превратить мальчишку в кровавый блин. Как и любого, кто встанет у них на пути, кто выйдет из-под контроля.