След черной рыбы - Георгий Вайнер

— А для чего другой стал бы выбрасывать? — спросил дежурный.

— Чтоб не били! Вы же все очень сразу нервными становитесь, если кто-то — не мент — вдруг с оружием… — Он обернулся к Силову. — Начальник! Могу я заказать для нас для всех ужин? Со вчерашнего вечера не ел ничего. И папиросы кончились…

Силов насмешливо следил за ним. Баларгимов уже обернулся к дежурному:

— Слетай в ресторан. Скажи шеф-повару — Садык Баларгимов здесь… Пусть постарается… Полный обед. Закуска, овощи…

— А деньги? — спросил дежурный.

— Ты поищи у себя. Может, найдешь? Потом рассчитаемся…

— Ладно, — прервал Силов. Он уже не смеялся… — Сиди! Перебьешься!.. Веденеев! Вызывай Восточно-Каспийск! Организуй разговор с Саматовым!

Тура разговаривал с паромом из дежурки. Вокруг были люди, вернувшиеся с обыска у Баларгимова. Говорить в их присутствии Саматову не хотелось.

— Понял, — только и сказал он. — Хорошо… — Положив трубку, он обернулся к Хаджинуру Орезову, сидевшему за столом дежурного.

— Готовь сообщение… В соседние управления внутренних дел, в Баку, в Астрахань… «Ориентировка о розыске Баларгимова Садыка отменяется в связи с задержанием последнего…»

Находившийся в дежурке темпераментный начальник Рыбоинспекции Кадыров не выдержал:

— Сволочь! Я бы сам его расстрелял. Ни один бы мускул не дрогнул. Вот сейчас только мы и раскрутим все их дела!..

Тура поднялся к себе.

Гезель за столом не было. Тура прошел в кабинет, снял трубку, подождал.

Потом решительно набрал номер телефона. На другом конце трубку сняла Анна Мурадова.

— Как ты живешь? — спросил он.

— А вы?

— В первую очередь, голодно… Мне кажется, у меня уже несколько дней не было ни крошки во рту. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь теперь утолить свой голод. Но, может, я ошибаюсь? Это мне только кажется?

— Необходим эксперимент.

— Предлагаю сегодня же! В «Интерконтинентале».

— Что-то я не слыхала о таком.

— Я тоже. Но тогда мне придется повести тебя все в тот же ресторан-столовую. На шашлык «Дружба».

— Я не взыскательна, Тура-джан!

— Значит, сразу после работы. У входа!

Саматов поставил «Ниву» на площади, недалеко от ресторана. Ему надо было перейти на другую сторону.

Тура был уже посредине, когда вдруг увидел, как одна из машин, шедшая на большой скорости, внезапно выключила свет.

Она шла по осевой прямо на него.

Чудом он бросил себя вперед на тротуар, к оказавшемуся прямо против него светильнику, а потом еще дальше — за него.

Лихач крутанул руль в его сторону, потом так же резко в другую. Послышался звон разбитого стекла. Крыло машины просквозило в нескольких сантиметрах.

Несколько прохожих, видевших, что произошло, бросились к нему.

— Не задел он вас?

Какая-то женщина заметила:

— Наверняка, пьяный. Ведь видит, что на человека едет!..

— Номер запомнили? — спросил стоявший на ступеньках ресторана человек.

— Нет, я не смотрел. Да вы не волнуйтесь, всякое бывает…

— А зря!

— Наверное, — он поспешил отойти.

Тура еще отряхивал костюм, когда появилась Анна.

— Я не очень опоздала? — она подстриглась под мальчика, выглядела молодо и это чувствовала. — Ну как? — спросила она о прическе.

— Потрясающе!

Он толкнул дверь в ресторан.

Еще в вестибюле их оглушил шум оркестра. Из-за портьеры Тура увидел полуголых танцовщиц, эстрадника, которому Саматов во время их предыдущего визита преподал несколько правил хорошего тона, а также — и это было главным — сына Баларгимова — Мириша — с друзьями.

Баларгимов хмуро взглянул в его сторону.

— Нет, — взял Анну под руку и повернул к дверям. — Сюда мы не пойдем! Я передумал.

— Мне бы тоже не хотелось. У меня такое ощущение, будто у меня на лбу все написано про нас с тобой. И я не хочу, чтобы все это читали.

— Хорошо, — согласился Тура. — Куда же мы поедем?

— Тут есть одно место — «Сахиль», —, по-видимому, еще раньше приняла решение. — Это недалеко. На берегу.

— Что же! Прекрасно.

На этот раз Тура не спешил перейти улицу. Держа Анну за руку, он тщательно примерился, прежде чем ступить на мостовую. В результате они благополучно перебрались на другую сторону. Сели в машину.

Они молча выехали за город.

Мигалки-светофоры, как обычно, хлопали желтыми пустыми глазами. Пешеходные дорожки, огражденные от мостовых тяжелыми якорными цепями, были пусты.

— Направо, — Анна показала дорогу. — И прямо, прямо. Прямо. И мы упремся.

Кафе «Сахиль» снаружи оказалось обыкновенной «стекляшкой» с несколькими столиками, за которыми никого не было.

Анна знала дорогу. Они обогнули темные пристройки, запертые подсобные помещения, оказались у грубо сколоченной незапертой двери.

— Настоящий вход не с улицы. Видишь, — сказала Анна. Сбоку от кафе было припарковано не менее десятка машин.

От неказистого входа шел узкий тускло освещенный коридор.

— Сюда, — показала Мурадова.

По обеим сторонам виднелись такие же неказистые двери.

Анна толкнула одну из дверей — они оказались на кухне. Худенький мальчик-официант поздоровался с Анной. У него постоянно сваливались очки. Он что-то спросил, потом быстро куда-то сходил, вернулся, повел их по коридору.

Одна из раскрытых дверей вела в небольшой зал. Там играла музыка, на сцене кружились одетые по-восточному девушки…

Но официант повел их дальше и открыл дверь в конце коридора.

Это был настоящий номер на двоих — с телевизором, с сервированным столом, тахтой, с цветами.

— Самый лучший кабинет во всем заведении, — сказал официант. — Располагайтесь как дома. — Он вышел, включив телевизор.

— Он похож на старшеклассника, — заметил Тура по поводу официанта.

Анна возразила:

— Думаю, тут ты ошибаешься… Это маленький делец. У него свой счет в банке. Может, тебе нужны американские сигареты, доллары? Ящик чешского пива? Он может поставить тебе в багажник. Может познакомить с девочками. За комиссионные, разумеется…

— Мне это и в голову не пришло, — признался Тура.

— Ты видел, как быстро он решил наше устройство? Он, наверняка, знает, кто ты. И кто мы — другу.

— Ну, с этим-то значительно проще, — Тура взял ее руку.

— Мальчик знает многое, но ничего не скажет! Никто ничего тут не скажет, пока вы не арестуете тех, кого здесь боятся…

— Удивительное место! Прямо Силиция! Закон всеобщего молчания… — заметил Тура. — Преступные авторитеты берут верх над администрацией. А вместо денежного эквивалента — икра и красная рыба, добытые воровским путем…

Они сели за стол.

— Неплохо…

Официант появился снова, поколдовал над служебным столиком и перенес на обеденный стол шампуры с янтарного цвета ломтями осетрины, чуреки, терпкий гранатовый сок.

Потом он оглядел стол.

— Шеф передал: «Для вас есть овощи и рыба. А точнее — шашлык из осетрины». Мы получили небольшую тушку…

— Осетрина? Очень хорошо! — Анна обрадовалась.

— Водку, коньяк?

— Я бы выпила сухого.

— А вам? — спросил он у Туры.

— Мне коньяку. Лимон… Официант наполнил рюмки.

— Тут есть звонок. Позвоните, когда я вам понадоблюсь. До этого вас никто не потревожит… — Он поправил очки, с минуту подождал. И вышел.

— За тебя, — сказал Тура. Они выпили.

— Откуда ты знаешь про «Сахиль»? — Туре отчего-то стало грустно. В коридоре кто-то пел под гитару. — Ты приезжала сюда с мужем?

— Нет, — она улыбнулась, помотала головой — волосы разлетелись. — Просто у меня подруга — санитарный врач. — Все торгаши ее знают. Несколько раз мы вместе здесь обедали.

— Почему вы разошлись с Амировым? — спросил Тура.

— История для наших мест банальная. Я узнала, что у него целый гарем, а я просто значусь в нем на положении законной жены. Меня это не устраивало. Я ушла к дяде.

Они снова выпили.

— Насчет развода я тебе уже говорила — он сказал, что этого не допустит.

— Но ведь есть суд…

— Он ни перед чем не остановится. Я его знаю. Он передал, что сам даст мне развод, когда сочтет нужным… Мне было страшно. Я боялась ездить к дяде. Старалась быть больше на людях… А вы любили свою жену?

— Прости, — Тура погладил ее руку. — Давай не будем больше трогать прошлое.

— Нет, это вы меня простите.

Он снова наполнил рюмки.

— За что мы пьем? — спросила она.

— Если у тебя нет возражений, давай выпьем за тех, кто в море. Простой тост.

— Кто сегодня в море? — переспросила она.

— Сейчас… Пусть им будет попутный ветер и добрая погода.

Морской паром пришвартовался.

Рейс был окончен. Было уже темно, горели светильники. Трап заполняла разномастная толпа пассажиров с чемоданами, узлами, тюками. Она текла вниз по трапу на берег.

Против толпы, наверх поднимался человек в милицейской форме — Веденеев. Ему давали дорогу. В руке у него был сверток, завернутый в газету.

Дежурный поднялся наверх, прошел коридором, постучал в каюту.