Устная история - Татьяна Щеглова

В качестве примера, который будет интересен всем занимающимся устной истории, можно привести книгу американского публициста Г. Маурера, проведшего социально-психологическое исследование истории такого общественного явления, как безработица, через изучение жизни и судеб людей в контексте исторической эпохи. Каждое интервью публицист-историк предваряет цитатами-характеристиками условий опроса. Например, «Рон Брет. Обитатель негритянского квартала города Дейтон, штат Огайо. Он не захотел беседовать у себя дома, поэтому мы разговариваем, сидя на траве в парке». Далее идут вопросы и ответы на них. «Лео Джонсон. За последние годы он был студентом колледжа (правда, недолго), строительным рабочим, лесорубом, торговым агентом по продаже пластинок, работником на ферме и матросом-речником. Сейчас он на попутных машинах путешествует через всю страну, чтобы повидаться со старыми Друзьями. Мы беседуем с ним на заднем дворике одного дома в Ричмонде, штат Индиана. Его рюкзак лежит рядом; некоторое время спустя он наденет его и отправится домой в Феникс. Наш разговор начинается в 9 утра, а ко времени его окончания Лео допивает третью банку пива. Ему 29 лет»[55]. Далее идут вопросы и ответы на них.

Успех опроса определяется также психологическим состоянием самого исследователя в момент проведения интервью и тем, насколько умело он сам, а также другие участники, в том числе учащиеся и студенты, пользуются психологическими приемами ведения беседы. Так, интервьюер должен владеть способами поощрения интервьюируемого к ответу: внимательный взгляд, одобрительный кивок, благодарность за подробный ответ, восхищение памятью собеседника, неподдельная заинтересованность, уважительное отношение к респонденту. Нельзя прерывать собеседника или открыто и грубо подвергать сомнению его высказывания. Чтобы проверить информацию, вызвавшую недоверие, можно использовать множество других способов: частичное несогласие с опрашиваемым: «Вы говорите, что…, однако многие…»; стимулирование более подробных воспоминаний: «Вы так думаете?»; указание на противоречие: «Может быть, я Вас неправильно понял?».

Вместе с тем надо всегда помнить, что при интервьюировании существует опасность влияния ведущего на содержание ответов и оценок. Замечено, что опрашиваемые часто стремятся «угадать» желательный для интервьюера ответ на заданный вопрос. Поэтому расспросчики должны быть сдержанными в проявлении собственных реакций на ответы или поведение интервьюируемого, не вступать в дискуссию с ним по поводу его мнения, не задавать вопросов-подсказок, а давать возможность думать. Интервьюер обязан свести к минимуму влияние своих оценок и суждений на качество воспоминаний. Совершенно недопустимо в беседе давать оценки мыслям и действиям респондента.

Однако совсем устраняться от контактов с интервьюируемым тоже неверно, хотя некоторые специалисты, как отечественные, так и зарубежные, считают, что устная история исключает полноценный диалог, советуют полностью устраниться от участия в интервью в качестве говорящего и играть только роль слушателя, направляющего монолог рассказчика в нужное русло. Но такой подход далеко не всегда себя оправдывает. Самой эффективной формой устноисторического интервью является организация полумонолога. Для этого можно ограничиться одобрительными кивками, улыбками, восхищенными взглядами, а можно поощрять рассказчика понимающими замечаниями и умными вопросами, т. е. открыто проявлять интерес к тому, что он говорит.

Богатство получаемого материала прямо пропорционально интересу к рассказчику: респондент почувствует, если его собеседник заскучал, и невольно «свернет» рассказ или постарается быстрее его закончить, упуская детали, не вдаваясь в подробности. Если же корреспондент всем своим видом: мимикой, жестами, позами, поощряющими междометиями — демонстрирует неподдельный интерес к услышанному, рассказчик будет дополнять свое повествование красочными подробностями, и рассказ окажется более живым и насыщенным.

Надо учиться активно слушать. Но при этом нельзя впадать в другую крайность — восхищенно перебивать, громко и шумно реагировать, не давать закончить фразу эмоциональными реакциями. Иначе при транскрибировании (расшифровке) придется гадать, что именно произнес респондент и что слышится под восклицаниями респондента. Особенно этим грешат начинающие интервьюеры. Первые записи их интервью изобилуют междометиями и фразами «угу», «да-да!», «ах вот как!», «я так и думал/понял», «точно, точно!» и т. д., наложившимися на голос рассказчика и заглушившими его слова.

Качество получаемой информации зависит не только от умения слушать, но и от умения спрашивать. Задавая плохо сформулированные вопросы, респондент будет получать расплывчатые и неопределенные ответы. Если собеседник вдруг замолчал, не надо спешить задавать вопрос. Надо пытаться понять, что стоит за недомолвками и паузами. Причинами колебаний собеседника часто бывает неудачная формулировка вопроса. В таком случае нужно либо отказаться от вопроса, либо по ходу беседы изменить его структуру, особенно если расспросчику важен развернутый ответ. Пауза может быть порождена также желанием рассказчика вспомнить что-то для него важное, собраться с мыслями. Значит, надо дать рассказчику время это сделать. Пауза может отражать его колебания перед выбором: рассказать тот или иной сюжет или умолчать. Значит, надо стимулировать его откровенность. Возможно, он пытается справиться с нахлынувшими эмоциями, или ему надо просто передохнуть, или требуется время, чтобы осмыслить пережитое.

Из-за неопытности или нетерпеливости начинающий расспросчик боится молчания рассказчика, не дает ему возможности мобилизоваться. Для опытного интервьюера огромное значение имеет собственное умение «держать паузу», которая демонстрирует доброжелательность и важность ответа на поставленный вопрос. Затянувшейся паузой расспросчик как бы призывает рассказчика: «Ну вспомните же, это важно», и человек во время этих пауз может испытать «озарение», во время которого из глубины памяти всплывет то, что казалось уже забытым.

Сбить рассказчика может неосторожное слово, рассеянность или жест, который может быть расценен как незаинтересованность в том, о чем он рассказывает. Например, ведение записи во время беседы может восприниматься как знак важности излагаемой информации, а приостановка записи — как признак ее несущественности. Такой момент может стать разрушающим в собеседовании двух людей, так же как отсутствующий взгляд в окно, неприкрытая зевота интервьюера, звонок его мобильного телефона и т. п.

Успеху интервью может мешать нетерпеливость расспросчика или его жесткое следование заранее задуманному плану беседы. Нетерпеливость и зависимость от плана исследования ведут к потере уникальной информации, которая не входит в исследовательский план. В результате расспросчик стремится во что бы то ни стало «выпытать» то, что рассказчик знает плохо, получая некачественную информацию, и отсекает сведения, которые важны для рассказчика, отражают его жизненный опыт и представляют научный интерес, хотя и по другой исторической проблеме, не столь важной для исследователя. Такие ошибки чаще совершают те, кто работает с тематическими вопросниками. Начинающие устные историки отсекают все отступления от темы, которые могут оказаться уникальными и более интересными, чем та информация, которую интервьюеры «вытягивают по капле».

По этой же причине ошибкой является нетерпение при выслушивании того, что в представлении исследователя является долгим и несущественным отступлением. Часто это бывает сетование пожилого респондента на современное положение, маленькие пенсии, отсутствие помощи от детей, незаслуженное забвение заслуг и т. д. К этим издержкам беседы можно относиться по-разному, но необходимо помнить о ценности для самого рассказчика всего, что он говорит. Это характеризует время, в котором он живет, даже если эта информация не вписывается в рамки тематического исторического интервью. Нужно действовать адекватно ситуации. Возможно, кажущиеся сорными отступления (о пенсии, о молодежи, о современных нравах и т. п.) через много лет также будут полезны историкам.

Важным союзником интервьюера является глубокомысленное, выразительное молчание. Часто вместо того, чтобы превращать интервью в допрос, непрерывно «обстреливая» собеседника градом вопросов, исследователь может использовать молчание, чтобы побудить собеседника вспомнить что-то и продолжить интервью. Паузы могут быть ожидающими, недоумевающими, поощряющими, но так или иначе побуждающими процесс воспоминания.

И молчание, и паузы могут служить своеобразными эквивалентами вопросов. К приемам, побуждающим рассказчика говорить, может относиться и кивок головой, и междометие «м-м-м», как бы просящие помощи рассказчика, и пауза, приглашающая продолжить, расширить, уточнить ответ. Эффективным способом развить мысль рассказчика является переспрашивание с использованием ключевого слова из рассказа. Можно, услышав какие-то слова и фразы, сильную эмоцию или интонацию, которые сигнализируют о важных для рассказчика темах или проблемах, выразить любыми способами интерес, любопытство именно к ним. Но в то же время не следует забывать об исследовательских целях опроса. Так или иначе, функция расспросчика состоит в том, чтобы следовать своей теме или линии опроса, определенной вопросником, во время любых отступлений собеседника и во время перехода его мыслей от одной темы к другой.