В мире безмолвия - Жак-Ив Кусто

Профессор Пикар забрался в гондолу подвешенного в трюме аппарата, чтобы в последний раз проверить приборы. Он убедился, что хронометр исправно отсчитывает минуты, однако увидел часы, которые почему-то стояли. Истый швейцарец, наш рассеянный профессор завел "ленивые" часы, но не обратил внимания на то, что стрелка "будильника" поставлена на 12 часов дня. Мы потратили все утро, чтобы подвесить балласт, и уже приготовились к следующей операции, как вдруг, ровно в полдень, часы сработали, • и многотонный груз с грохотом обрушился вниз.

Каким-то чудом в этот момент под аппаратом не было людей. А после случившегося все вообще старались держаться подальше от батискафа, подходя к нему только в случае крайней необходимости. Хорошо еще, что у нас нашлась запасная батарея взамен разбившейся при падении.

На место второго участника крещения подводного дирижабля претендовало семь человек. Мы бросили жребий – счастливцем оказался Теодор Моно. Погружение батискафа началось в 15.00 26 ноября 1948 года. Пикар и Моно выслушали заключительные пожелания и напутствия, после чего их заперли в белом шаре. Лебедка вознесла аппарат в воздух и опустила его в притихшее море. В течение трех последующих часов мы накачивали в баки бензин. Тем временем Тайе и Дюма плавали вокруг, проверяя оборудование и обмениваясь через окошко жестами с заключенными в кабину учеными мужами. Поднявшись на борт, Тайе отрапортовал: "Все в порядке. Они играют в шахматы".

Вот уже и солнце зашло. Канат, соединявший батискаф со "Скалдисом", передали на шлюпку, которая должна была отвести аппарат подальше, чтобы он не вынырнул прямо под плавучей базой. Загорелись судовые прожекторы, освещая подводный дирижабль. Квартирмейстер Жорж стоял на поверхности медленно погружавшейся оболочки; можно было подумать, что он каким-то чудом стоит прямо на воде. Профессор Пикар, морской узник, включил для проверки фонари батискафа, и море озарилось снизу ярким сиянием. С лодки передали Жоржу чушки для увеличения балласта; он пристроил их на место, погрузившись в воду по подбородок, затем выскочил на поверхность и ухватился за лодку. Батискаф скрылся. Команды кораблей выстроились в молчании вдоль бортов, уставившись в то место, где только что находился необычный аппарат. И вдруг батискаф появился вновь! Освобожденный от веса Жоржа, он оказался слишком лёгким. Раздался неудержимый хохот. Улыбающийся Жорж вернулся на свое место и добавил еще балласта. Батискаф окончательно ушел под воду.

…Спустя шестнадцать минут, в 22.16, над поверхностью показалась сигнальная башенка "дирижабля" – причудливое алюминиевое сооружение, напоминающее китайскую пагоду. В течение последующих пяти часов, которые показались нам бесконечными, мы буксировали, откачивали и поднимали; нужно было водрузить батискаф обратно в трюм и освободить его узников. И вот, наконец, вспыхнули прожекторы, осветив гондолу и замерших в ожидании кинооператоров. Мы отперли люк и откинули его крышку. Из отверстия люка показался сапог, затем голое колено, еще один сапог и еще колено, купальные трусики, голый живот и, наконец, взъерошенная очкастая голова профессора Огюста Пикара. Его вытянутая рука держала бутылку с патентованным напитком, предусмотрительно обращенную наклейкой к аппаратам. Профессор Пикар торжественно отпил несколько глотков жидкости, изготовляемой одним из его попечителей. Батискаф вернулся из пучины.

Весть о завершении первого испытания была передана по радио бельгийскому правительству. Одновременно мы запросили дополнительных ассигнований на совершение "большого" погружения.

"Большое" погружение – оно совершалось без людей – назначили на воскресенье, и команда "Скалдиса" радовалась возможности получить дополнительное вознаграждение за сверхурочные. Снова лебедка подняла неуклюжий снаряд со всеми его автоматическими приспособлениями. Различные составные части балласта были связаны канатом в гигантскую колбасу. В последний момент эта колбаса стукнулась о шлюпбалку, и три тонны груза рухнули на палубу. Наши сердца сжались в отчаянии.

Капитан Ла Форс взбунтовался. Он предложил прекратить опыт, не дожидаясь, когда батискаф пробьет брешь в корпусе судна. Я принялся горячо возражать: "Наши неудачи ведь не связаны с какой-либо теоретической ошибкой! Надо сделать еще попытку!" Ученые, разумеется, поддержали меня. Наконец капитан смягчился. Суда двинулись в залив СантаКлара на острове Сантьягу; здесь глубина океана достигает пяти тысяч семисот футов.

На рассвете Косэн завел "будильник" батискафа на 16 часов 40 минут. В 16.00 аппарат ушел под воду.

Боцман занес топор над буксирным канатом. Я махнул рукой – топор обрубил канат.

Дюма и Тайе нырнули следом за батискафом. На глубине ста пятидесяти футов они расстались с быстро уходившим в голубую толщу воды аппаратом. Если батискаф не вернется, замечательная идея Пикара рушится навсегда… Неуспех сегодня будет означать, что на много десятилетий отодвигается исполнение мечты ученых о проникновении в последнюю неизведанную область на земле. Если же батискаф вернется, значит мы еще увидим, как построенные по его принципу глубоководные суда откроют человеку доступ в океанскую бездну!

На корабле царила выразительная тишина. Я пообещал бутылку коньяку первому, кто обнаружит батискаф. Команда усеяла мачты и трубы; на фоне голубого неба замелькали красные помпоны матросских безкозырок. Прошло двадцать девять минут. Вдруг раздался оглушительный крик механика Дюбуа: "Вот он!" В двухстах ярдах от судна на поверхности моря показалась оболочка батискафа. Мы так напряженно уставились на долгожданный аппарат, что не сразу обратили внимание на поразительное обстоятельство: алюминиевая радиолокационная башенка была начисто срезана, словно каким-то страшным орудием.

Ныряльщики ринулись в воду целой толпой, спеша осмотреть подводный дирижабль. Я обследовал аппарат со всех сторон: он полностью сохранял плавучесть, нигде не было течи, хотя тонкий лист оболочки вздулся и помялся, особенно в верхней части.

На закате мы принялись подтягивать батискаф к судну. Однако весь наш отряд понемногу относило от берега, а мы никак не могли зацепить аппарат. Жорж стоял вместе с одним матросом со "Скалдиса" на оболочке, пытаясь закрепить канат. Усиливавшийся бриз поднял небольшое волнение; батискаф подпрыгивал и перекатывался на волнах, и мы боялись, как бы он не был разбит ударом о борт "Скалдиса". Дюма и Тайе выходили из себя: им никак не удавалось подсоединить шланги, чтобы откачать бензин из баков. Тогда Косэн приказал продуть баки сжатой углекислотой. Облака бензиновых паров обволокли "Скалдис". Малейшая искра грозила взрывом и неизбежным уничтожением не только батискафа, но и его базы. Жорж и его помощник героически трудились у клапанов, подставляя лица брызгам бензина. Наконец они закончили работу и были подняты на борт полуослепшие и совершенно измотанные. Всю ночь мы бились над спасением батискафа. Лишь на рассвете аппарат был, наконец, водворен в свой ангар.

На наше глубинное судно, воплощавшее столько надежд, было больно глядеть. Оболочка бесповоротно искорежена. Один из моторов сорван вместе с винтом. Внутри оболочки отложился осадок растворенной бензином краски. Мы открыли люк, чтобы изучить приборы. Автоматический глубиномер свидетельствовал – с поправкой на температуру и соленость воды, – что "Батискаф" побывал на глубине в четыре тысячи шестьсот футов.

Ирония судьбы! Аппарат, благополучно перенесший давление глубин, – если не считать таинственного исчезновения мачты, – оказался выведенным из строя небольшим волнением на поверхности. Мы имели в своем распоряжении машину, которая могла доставить человека в морскую пучину, но оказались не в состоянии добиться того, чтобы она безболезненно для себя переходила из водной среды в воздушную.

Впоследствии батискаф был подвергнут переработке с целью придать ему большую устойчивость на море. Его можно теперь буксировать на большое расстояние, вместо того чтобы перевозить в трюме судна. Экипаж может войти в гондолу непосредственно перед погружением и выйти наружу сразу же после всплытия. Предстоит новое испытание, и я уверен, что батискаф II доставит людей к "фундаменту" нашей земли(19).

Глава десятая

СРЕДИ ЖИТЕЛЕЙ МОРЯ

В связи с операцией "Батискаф" в нашем распоряжении оказалось несколько недель для первых подводных исследований на просторах Атлантического океана. Мы изучили карту и обнаружили между Мадейрой и Канарским архипелагом два пятнышка, около которых стояла надпись: "Острова Сальведж". Согласно навигационному справочнику острова эти были необитаемы. Мы двинулись курсом на них. В пути нам предстояло пересечь зону, изобилующую акулами, поэтому были приняты специальные меры предосторожности. Ныряльщики погружались в воду только попарно, страхуя друг друга; при этом к ногам прикреплялись таблетки ускусно-кислой меди – мы называли их "флайтокс"(20), – призванные удерживать акул на почтительном расстоянии.