Религии Австралии - Мирча Элиаде

В общем физическая трансформация неофита начинается с того, что он «поглощает в себя» кварцевые кристаллы. После того как несколько кристаллов попадает в его тело, посвящаемый может видеть «духов», невидимых для непосвященных, и может путешествовать под землей. Мертвец в могиле, возможно, тоже был знахарем и дал ему кварцевые кристаллы, а также потерся о его тело, так же, как это сделала змея, чтобы наделить его своей силой. Инициация была завершена восхождением на небо, где мальчик и его отец видели Байаме, у которого из плеч росли кристаллы. Мы вновь и вновь будем встречаться с этими мотивами, и их значение станет яснее по мере того, как мы будем продолжать описание разных типов инициации. Пока же давайте добавим, что, согласно верованиям юалайи, Байаме прирос к хрустальной скале, на которой он сидит. Знахари достигают его небесного обиталища после многотрудного путешествия: они в течение четырех дней карабкаются на гору, и когда достигают вершины, то пьют из источника и к ним возвращаются силы. Их встречают духовные посланники Байаме, которые наконец передают просьбы знахарей сидящему на троне Высшему Божеству.[272] Небесная природа Байаме без конца подчеркивается; его даже представляют привязанным к хрустальному своду небес.

Байаме и знахари

Эти сведения, раскрывающие представления вирадьюри о роли Байаме в создании знахарей и дошедшие до нас только в описании Хауита, похоже, как это ни парадоксально, решительно согласуются с данными, собранными Рональдом Берндтом в Менинди, Новый Южный Уэльс. Уже в раннем возрасте претендента обучал «доктор», предпочтительно — его отец или дед. Дух знахаря ночью брал с собой дух мальчика на небо, в то время как сам знахарь поднимался на небо по магической веревке, чтобы вызвать дождь. Когда мальчику было двенадцать лет, доктор «впевал» (внедрял с помощью магической песни) в него своего тотема-помощника. Таким образом, ко времени возрастной инициации мальчик уже знал некоторые фундаментальные принципы своей будущей профессии, «но он не обладал силой, проницательностью или властью делать чудеса». Он потом получал все это через ритуалы и духовный опыт. В возрасте между двадцатью и тридцатью годами наступал решительный этап посвящения; Байаме во сне сообщал об этом учителю претендента. «Похожие сны снились и другим учителям в соседних племенах… Они все встречались в назначенное время со своими кандидатами в священном месте. Последних сажали на длинную „кушетку“ из листьев, пока доктора пели, чтобы вызвать Байаме. Он являлся «из воздуха» группе сидящих. Он выглядел как любой другой доктор, только из глаз его лился свет. Подходя к каждому претенденту, он говорил: „Я сделаю тебя“, — и делал так, чтобы священная „сильная“ вода — говорят, что это жидкий кварц — проливалась на него».

Эта вода обливала всех посвящаемых с ног до головы, и их тела полностью впитывали ее. Затем у них на руках появлялись перья, вслед за тем в течение двух дней вырастали крылья. Тем временем Байаме исчезал, и учителя сообщали кандидатам о значении священной воды и перьев. Символизм небесного вознесения очевиден в случае обоих мистических объектов. В самом деле, следующая стадия состоит в том, что каждый претендент лично встречается с Байаме. Высшее Существо учит его летать и использовать кварцевые кристаллы. «Байаме „впел“ кусок [кварца] в лоб посвящаемого — чтобы он мог видеть суть вещей. Он также взял из своего тела пламя, которое впел в грудь посвящаемого, и показал, как его „высвобождать“. Затем, направленный Байаме, посвящаемый полетел обратно на стоянку, „выпев“ предварительно свои крылья; прилетел, сел подле своего учителя, с ним обсудил свой опыт».

Третье испытание происходит уже после «создания». Все новые доктора идут к священной площадке и там ложатся на ложе из листьев. «После „пения“ появился Байаме, он возложил магический шнур на каждого вновь посвященного, придав шнуру форму перевернутой буквы „U“ — закругление на груди, а концы протянуты вдоль ног, — и „впел“ его в каждого нового мага. С этого момента шнур можно использовать так, как паук использует паутину. Затем Байаме простился и покинул их». Новые доктора после этого проводят в уединении два или три дня, практикуясь в магическом искусстве.

Согласно другим сведениям, полученным Берндтом, экстатические переживания или ощущение «призыва» могут прийти без предварительной подготовки или специальных упражнений. Так, однажды один будущий знахарь охотился и «вдруг почувствовал, что его потащило вниз, а затем вперед — в незнакомую страну на другой стороне моря. Там Байаме унес его в очень большую пещеру, где уставился на него своими „рентгеновскими“ глазами и, глядя прямо в его мозг, спросил, был ли он „сделан“ мужчиной[273] и подготовил ли его отец принять силу и знание Байаме». Так как ответ был утвердительным, Байаме «сделал» его доктором уже описанным способом.[274]

Таким образом, получается, что другие доктора только предварительно готовят будущего знахаря к его профессии, настоящую же инициацию проводит Байаме. Мы слишком мало знаем о том, как в действительности становятся знахарями,[275] чтобы быть в состоянии отделить чисто иллюзорные элементы в приведенном выше сценарии от описаний конкретных и реальных ритуальных приемов и действий. Возможно, кандидат в знахари, будучи в галлюцинаторном состоянии, принимает участие в особом ритуале, предполагающем исполнение роли Байаме одним из старых докторов. Но особую значимость для понимания деятельности знахарей и веры людей в их могущество в юго-восточной Австралии имеет то, что источник их магических сил связан с небесным Высшим Божеством и что знахарская инициация состоит в приобретении различных качеств этого божества, первое и главное из которых — способность летать по воздуху. Согласно преданию вирадьюри, когда Байаме покидал землю, он собрал всех докторов и сказал им, что он «сделал» их, чтобы они продолжали его работу, когда он вернется «домой».[276]

Сценарий инициации знахаря

Наиболее существенными элементами юго-восточного сценария инициации знахаря представляются следующие: 1) сияющая пещера, 2) чудесные перья, 3) полет, 4) кварцевые кристаллы, 5) магический шнур. Все они связаны с небом и небесными силами. Небесные элементы кажутся наименее очевидными в символике пещеры. Мы в дальнейшем будем приводить некоторые примеры из верований аборигенов центральной Австралии, в которых пещера наделена противоположной символикой. Но у юго-восточных племен небесные ассоциации подчеркиваются сиянием, исходящим из пещеры, в которой происходит инициация. Добавим только один пример: знахарь курнаи (мулла-муллунг) говорил Хауиту, что во сне его умерший отец и много других людей перенесли его по воздуху через море и опустили перед большой скалой, как перед входом в дом:

«Я заметил, что в скале было что-то вроде отверстия или щели. Мой отец чем-то завязал мне глаза и повел меня внутрь. Я догадался об этом, поэтому что слышал, как за мной с грохотом сдвинулись стены скалы. Затем он снял повязку с меня, и я увидел, что нахожусь в месте, светлом как яркий день, и вокруг меня все старшие мужчины. Мой отец показал мне много сияющих, сверкающих как стекло, ярких вещей и велел мне взять несколько. Я взял одну и держал в руке. Когда мы вышли наружу, мой отец научил меня, как сделать, чтобы эти вещи вошли ко мне в ноги, и как их снова оттуда вынимать».[277]

Пещера светится или сияет потому, что она покрыта кристаллами кварца, то есть она в конечном итоге символизирует мистическую природу неба. Что касается крыльев и перьев, их символика вознесения ясна. Рост крыльев в результате мистической инициации — хорошо известный мотив, встречающийся также в высоких религиях.

Так, например, даосы верят, что когда человек обретает Дао, на его теле начинают расти перья.[278] По Платону также человек «любуется красотой своего мира, вспоминает о подлинной красоте, и у него начинают расти крылья» («Федр», 249e), так как «в былые времена всякая душа была снабжена крыльями» (251b). Эти образы неоднократно использовались и развивались неоплатониками, отцами христианства и гностиками.[279] Конечно, эти образы связаны с концепцией души как летучей духовной субстанции, которую уподобляют и идентифицируют с птицами и бабочками. Но важно обозначить, что уже в архаических религиях имелся аналогичный сценарий мистической инициации, воспринимаемой как вознесение, то есть обретение способности «летать» как птица. Идея полета — это одно из самых распространенных и, возможно, наиболее архаических выражений стремления к выходу за пределы человеческого состояния и «превращения в духовное существо».[280]