Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

Неожиданно Ксения быстро вышла из кухни, не глядя ни на кого, все с удивлением посмотрели ей вслед. Я повернулся к Алине Александровне:

— Вы соберите свои вещи, пожалуйста. Нам надо будет выехать как можно быстрее. Если в городе начнётся паника, дороги могут быть забиты или перекрыты. У меня есть место, куда вас отвезти сейчас. А пока мне нужен рабочий стол Владимира Сергеевича, он просил взять с собой его компьютер и документы по программе. У вас есть крепкая сумка?

Главное, чтобы мне удалось увезти их на дачу до того, как начнутся истерики. Я не умею справляться с женскими истериками и их боюсь. И вообще мне не до этого.

Бомж Сивый

20 марта, вторник, очень раннее утро

Сивый бомжевал уже пятый год. Он был москвичом по происхождению, никогда не сидел в тюрьме, окончил школу и даже три курса института. Он не был в прошлом преступником, как многие бродяги, вырос в приличной семье. Но в нём сидели два беса, которые и вели его от одной беды к другой. Сивый, которого раньше звали совсем по-другому, любил выпить, а выпив, склонен был играть. Бес пьянства и бес игры превратили его в вечного должника, вынужденного занимать у одних, чтобы расплатиться с другими. Однако даже занятые для выплаты долгов деньги чаще всего не доходили до адресата, оседая во всевозможных залах игровых автоматов. В конце концов всё пришло к закономерному итогу, терпение кредиторов истощилось, некоторые из них были склонны решать такие проблемы крайне радикальными способами, и Сивый просто исчез, ушёл, растворился.

Сейчас ему шёл тридцать четвёртый год, но с виду он тянул лет на шестьдесят. Одетый в тряпьё из помойных контейнеров, с распухшим, небритым лицом, без половины зубов, в разных ботинках, он даже на бомжевском конкурсе красоты занял бы самое последнее место. Жил он неподалёку, в коллекторе отопления, где соорудил себе почти королевское ложе из найденного старого матраса и кучи тряпья. Раньше с ним жила бомжиха по кличке Василёк, получившая такую погремуху по причине постоянно подбитых глаз, но недавно она от него ушла к другому, у которого чаще и в больших количествах имелось дешёвое бухло, и сейчас Сивый жил в одиночестве.

Он шёл вдоль ряда мусорных контейнеров на своей территории, тщательно перерывая весь мусор в каждом из них. Район был не самым лучшим, но всё же нередко попадалось что-то полезное, а зачастую можно было найти и еду. Ему удалось собрать уже шесть пустых бутылок, банку рыбных консервов и нераспечатанный пакет просроченного томатного сока, и он был в хорошем настроении. В коллекторе у него хранилась бутылка дешёвого портвейна, так что он уже предвкушал пир. Копаясь в контейнере, он вдруг почувствовал острую боль в пальцах и от души выматерился. Крысы кусали его не в первый раз, но каждый раз от этого случались проблемы, раны всегда загнаивались.

Эта крыса вообще оказалась упорной, и когда Сивый выдернул руку из контейнера, она так и продолжала висеть на ней, вцепившись зубами в мякоть ладони.

— Ах ты, маруда… — прохрипел Сивый, глядя на крысу с ненавистью.

Он положил её боком на острое ребро контейнера и с силой ударил по ней ладонью другой руки. Обычно крысам этого хватало для того, чтобы мгновенно умереть, но эта оказалась на удивление живучей. Она выпустила руку Сивого и свалилась на землю, у неё был сломан позвоночник, но она пыталась ползти к нему на передних ногах, волоча за собой заднюю часть тела, и пасть у неё была угрожающе раскрыта.

— Ага, покусайся мне, — сказал ей Сивый и с силой опустил ей на голову каблук ботинка. Этого оказалось достаточно для того, чтобы крыса затихла.

Сивый осмотрел ладонь. Рана была изрядной, кровь капала на землю. Сивый выругался, слизал кровь и пошёл в коллектор, решив, что на сегодня приключений достаточно. Лучше выпить винца в спокойной домашней обстановке и закусить сардинами из найденной банки.

Александр Бурко

20 марта, вторник, очень раннее утро

После разговора со своим начальником службы безопасности Бурко несколько минут думал, откинувшись в массивном кресле и прикрыв глаза. «Материал» исчез. И это всерьёз вредит его планам, хоть и не рушит их. Он посмотрел на часы. Пять утра, шестой час, за окном ещё ночь глухая. С минуты на минуту подъедут два человека — Коля Домбровский и Марат Салеев. С Домбровским Бурко дружил с института, с первого курса, а с Маратом они даже выросли в одном дворе в городе Твери, в те времена — Калинине, названном в честь родившегося неподалёку «Всесоюзного старосты». После школы их дорожки разошлись — Александр поступил в Московский авиационный институт, а Марат — в Рязанское воздушно-десантное. Прошёл Афганистан, Баку, Карабах, первую и вторую чеченские, дослужился до подполковника, но в последнюю войну на Кавказе был ранен и почти что потерял зрение.

Абсолютно случайно об этом узнал Бурко. Именно он организовал старому другу операцию в Германии, оплатил её, а после того, как Марат был всё же вынужден оставить службу (зрение восстановилось, но не полностью, пришлось надеть очки, да и головные боли мучили часто), Александр пригласил его к себе на работу. Кем? Марат взялся за организацию боевой подготовки в том самом тверском Центре, официально принадлежащем ФСИНу, гоняя бойцов до седьмого пота. А ведь с улицы туда людей не брали, только с подготовкой и боевым опытом, так что серьёзное получилось воинство.

Он был единственным, кто знал, что его старый друг всего-навсего готовится к концу света. И что самое интересное — вовсе не считал это блажью, а полагал, что если кто может позволить себе содержать собственную профессиональную армию, то пусть содержит, хуже не будет. К тому же его заместитель, бывший капитан-спецназовец Баталов, успел послужить не только в Российской армии, но и в одной британской частной военной компании, которая как раз такую профессиональную частную армию и представляла из себя, так что никто не удивлялся.

Салеев в основном находился в Твери, но вчера приехал в Москву, и получилось — как нельзя кстати. Именно он должен был привести «Ковчег» в действие. Домбровский же обязан неотлучно находиться при Бурко в ближайшие дни. Даже самому себе Александр не доверял так, как Николаю. Тот был прирождённым аналитиком, свободным от эмоций: не голова, а настоящий компьютер.

В уме его всё уже выстроилось в стройную и понятную схему. Надо уезжать в Центр и готовиться наследовать Землю. Надо быть готовым к борьбе за существование, надо собирать людей, надо становиться тем, кем он втайне мечтал быть всегда — вождём воинственного и сильного племени, а вовсе не владельцем фармацевтической компании. Если для всего остального мира это будет концом, то для Александра Бурко — началом. Началом новой, настоящей жизни, интересной и полной нового смысла.