Двор халифов - Хью Кеннеди

Как и у молодых членов британской королевской семьи, следующим шагом в образовании Гаруна стало военное дело — с той лишь разницей, что как только Гарун получил статус наследника, он немедленно был назначен лично командовать армией.

Весной 780 года ему поручили вести армию против Византии{129}. Эта война с византийцами не была обычной кампанией. Греки являлись давними противниками арабов, и война против них превратилась в классический джихад — борьбу ислама против своего самого упорного врага. Сам Мухаммед посылал экспедиции против Византии, и руководство в этих кампаниях, как и руководство в хадже, было одним из знаков верховной власти. Так же, как хадж в Мекку и Медину продемонстрировал мусульманам лидерство Мансура, так и отправка сына против византийцев должна была показать, что правящая династия возглавляет джихад. Поход давал молодому Гаруну опыт в военных делах — и, что так же важно, позволял ему выстроить систему поддержки среди военных.

В ранний период правления Аббасидов кампании против греков проводились почти ежегодно и стали чуть ли не обязательным ритуалом. Армии мусульман базировались на равнинные города к югу от гор Тавра — Таре и Массиссу в Киликии, Хадат и Малатью дальше на востоке. Здесь, в теплых низинах, армии мусульман зимовали вдали от суровых и снежных зим Анатолийского плато. Весной, когда свежая трава подкармливала лошадей, войска приводились в движение. Согласно одному мусульманскому источнику они продвигались вверх, в горы, вслед за весной. Там они встречались с упрямыми защитниками склонов и глубоких долин Тавра.

Византийцы говорили по-гречески, но их образ жизни имел мало общего с рафинированной жизнью древних Афин или позднего античного Константинополя. Это был жесткий народ гор, который более походил на клефтов восемнадцатого и девятнадцатого столетий — несгибаемых греческих разбойников с труднодоступных гор Тайгета, бросивших вызов османскому правлению. Анатолийские греки жили в деревнях, их неприступные крепости высились на вершинах Тавра, а иногда располагались в огромных комплексах из пещер и туннелей — такие пещерные города все еще можно увидеть в районе Деринкую и Каймаклы, в Каппадокии. Именно эти люди построили и украсили многочисленные маленькие церквушки и монастыри, которые ныне так привлекают туристов.

Большинство военных походов мусульман в эту область были сравнительно мелкомасштабными, и проводили их местные командиры. Местность тут была суровой, не прощающей ошибок, и арабы часто натыкались на яростное сопротивление местных жителей. Даже когда они разбивали вражеский гарнизон, очень мало чем можно было поживиться в этом бедном горном районе; если же мусульмане углублялись слишком далеко, подходя к цветущим областям у Эгейского или Мраморного моря, они рисковали встретиться со всем войском Византийской империи. Поэтому в основном мусульмане довольствовались набегами на гористую местность в летнее время и тщательно следили, чтобы успеть вернуться на свои базы до наступления зимы. Но поход, который возглавлял сын халифа, был гораздо более серьезным делом.

Когда в середине марта подошло время отправляться в поход, Махди оставил юного принца Хади распоряжаться в Багдаде, а сам отправился с Гаруном через Сирию к границе. Перед тем, как оставить Багдад, он вызвал Яхью ибн Халида и сказал, что тот назначается следить за администрацией и финансами армии Гаруна. Кроме того, с армией отправлялся опытный управляющий Раби, который так хорошо служил Мансуру. Участвуя в этой кампании вместе, Раби и Яхья близко сошлись, одинаково понимая государственные задачи, что оказалось очень важно в будущем{130}.

На войну были также посланы и другие важные приближенные семьи Аббасидов; некоторые из них вовсе не выказывали молодому принцу знаков внимания, полагающихся ему как наследнику тропа, относясь к нему с удивительным неуважением. Наблюдая, как принц гарцует на лошади, принимая гордые позы, эти люди решили, что он послужит хорошей мишенью для издевок{131}. Это было недопустимо для будущих служащих администрации Аббасидов.

В целом поход закончился пусть небольшим, но успехом. Армия дошла до приграничной крепости Самалу, вокруг нее были установлены осадные машины. После тридцати восьми дней осады и значительного количества потерь со стороны мусульман гарнизон пошел на переговоры. Защитники согласились сдать замок на условиях, что им сохранят жизнь и их не разделят. Их так и доставили в Багдад целой группой, а там они основали чуть восточнее Багдада маленькую христианскую общину вокруг церкви, которая стала известна как Дайр ар-Рум, Греческий монастырь. Эта церковь так и оставалась центром христианства в Багдаде вплоть до монгольского нашествия в 1258 году. Достижения были скромными, а крепость вскоре опять вернулась под власть Византии — но поход можно было объявить победой, а молодой принц все же приобрел некоторый военный опыт.

Должно быть, халиф уверился, что его план оказался удачным, нагому что двумя годами позже, в 782 году, Гарун снова был назначен возглавлять поход{132} — на этот раз и более крупный, и более претенциозный. Чтобы добиться успеха рискованного предприятия, не пожалели никаких расходов. Почти 200 000 золотых динаров и 21 миллион серебряных дирхемов было выделено на жалование и поставки. Поход запланировали многолюдным — говорят, в нем участвовало более 100 000 солдат; планировалось пройти вглубь Византии гораздо дальше, чем при обычном ежегодном рейде.

Согласно арабским источникам, кампания оказалась успешной. Один из придворных поэтов написал стихи, в которых достаточно вольно излагалось, как Гарун окружил греков в Константинополе «пронзающими копьями, пока стены не оделись позором, и не вышли его принцы, предлагая дань»{133}. Византийская армия действительно была разбита, и войско мусульман вышло к Босфору. Императрица Ирина была вынуждена запросить мира. Был заключен трехгодичный договор, и Ирина согласилась платить ежегодную дань в размере 70 000—90 000 динаров — которая, конечно, и близко не покрывала денег, вложенных халифом в эту экспедицию. Она также согласилась сделать рынки доступными для мусульман, возвращающихся домой. Это указывает на действительную слабость позиции арабов: вторгнешься с малой армией — можешь потерпеть поражение; вторгнешься с большой — войско окажется не в состоянии прокормить себя в пустынных степях центральной Анатолии.

Гаруну повезло вернуться живым самому и вывести свою армию без больших потерь. Дома вся экспедиция была представлена как победа — было сообщено, что византийцы понесли необычайно большие потери, захвачено пять тысяч пленных и двадцать тысяч лошадей. Добыча была столь велика, что животных, кольчуги и мечи продавали в лагере по необычайно низким ценам. С другой