Не Святой Валентин - Елена Николаева

Лера.

Вы когда-нибудь видели загнанное животное? В достаточно просторном автомобиле было жарко. Сухо и комфортно. Я разогревала дыханием свои пальцы и боялась взглянуть на него, забившись в угол на мягком кожаном сидении. Мне была интересна его игра. Бросая косые, мимолетные взгляды на рядом сидевшего мужчину, усиленно согревала руки.

—Дай сюда! — раздраженно бросил, и поймав в плен мои замерзшие костяшки, притянул к губам. Господи! Да он что, издевается? Так не долго заработать сердечную аритмию.

—В кого ты уродилась такая криворукая? — недовольно констатировал факт.

—В Папу Карло... — съязвила я тихим голосом.

Он хмыкнул и показал свой фирменный оскал. Глядеть на него, имея при этом ясный ум, в моём положении не реально. Адская температура в моём лоне повышалась вверх по шкале Фаренгейта почти до кипения. Я сильно сжала мышцы внутри вместе с бедрами, сцепив зубы, прикрывая свои продажные глаза и сдерживая стон. Его пальцы как-будто и не исчезали с того места, где ещё утром он продемонстрировал, как можно сойти с ума лишь от одного мимолетного касания его горячей ладони. Этот мужчина был настолько порочным, что я умирала рядом с ним, возрождаясь заново.

Горячие губы целуют мои руки едва прикасаясь, при этом томная синева смотрит на меня из-под густых ресниц неотрывно, глубоко. Я вся дрожу от страха и удовольствия одновременно.

— Решила продолжить веселье, Белоснежка? — на миг отстранившись от моих рук, неодобрительно бросил взгляд. Зачем же так смотреть? Сколько вариаций его мимики — столько и моего замешательства.

— Позвольте поинтересоваться, госпо.... — меня перебил приказной тон.

— Валентин! Господином будешь звать меня у твоих раздвинутых ног, дорогая... хрипло произносит и возвращает свои пухлые губы на место, при этом, нежно проводит кончиком языка по моему пальцу не разрывая контакта губ с кожей.

Не могу шевелиться. От этого невинного прикосновения я вся захлёбываюсь внутри— он невозмутим. Мои оголенные нервы искрят... Я даже не хочу думать о продолжении, иначе меня вырубит от его мощного электрического разряда.

— Очень самонадеянно, с твоей стороны.

—Я так не считаю. — Смотрит на мои сжатые коленки. — Не затекли?

Какое хамло! При этом хочется дико почувствовать его губы на своих. Ему не нужно убеждаться в моей реакции на него, это и так очевидно, судя по моему виду.

— Лера! Я спросил: коленки у тебя не онемели? О чем задумалась?

Если не съязвлю, все может плохо кончиться. Мне не избежать его могущественного напора. Пропаду без вариантов и стану для него очередной девушкой на пару ночей, пачкающей его рубашку яркой помадой.

— Завальский! Ты случайно адрес улицы не перепутал. Здесь живу я и как видишь красной помадой не имею привычки пользоваться!

О! Кто бы сомневался в его эрудированности! Мозг у этого мужика работает на самом мощном процессоре!

— Ты ревнуешь, Белоснежка? — поднимает одну бровь и вопросительно смотрит, жжет меня ледяным взглядом. Я неба никогда не видела в таком цвете...

— Думаю — это чувство самосохранения от очередной глупости!

—А ты настолько глупа?

— Какого черта тебе нужно? Что ты здесь забыл?

— Испачкать свои фирменные брюки, видимо. — скалится довольной рожей. — И как видишь, думаю взыскать с тебя за такую неосторожность!

— Я опаздываю. — Дергаю за дверь — закрыта. Вот же ж....— Хотите, могу постирать. У вас тут комфортно в машине. Подождешь пару часиков в трусах, с тебя не станется!

— Смотрю, ты не равнодушна ко многим моим вещам? — Наклоняется к моему уху, я замираю, сердце стучит в самом горле. — Трусы тоже нужно будет постирать... — Прикусывает мочку моего уха и тихо выпускает страстный стон. — А без них я не стану сидеть в машине! Я адекватная личность.

— Трусы я Вам не пачкала, Завальский. Ты извращенец?

— Если ты считаешь, что мужчина не может неожиданно разрядится от одного запаха твоих шелковистых волос и вкуса твоей кожи — то ты очень глупая девочка!

Рывком притянув меня к себе и усадив на колени, зарылся носом в мою грудь тяжело дыша. Мы сидели так минуты три, может чуть больше. Он прерывисто втягивал воздух, а я и вовсе боялась пошевелиться. Его сильные руки властно сжали талию и попу. Вырываться из этой хватки было нереально. Я чувствовала в паху его сильное возбуждение. Это не сравнимо с утренними ощущениями. Тогда не было частой и мощной пульсации, что билась внутри его мужского достоинства! Членом называть было бы скупо и дёшево эту горячую часть его тела.

Я зарылась согретыми пальцами в его густые волнистые волосы и слегка оттянула назад, открывая вид на его лицо. Глаза мужчины потемнели до оттенка грозового неба. Зрачки черные, широкие и пугающие. Стон сорвался с его губ так глухо, что я на миг растерялась. Его мощная шея соблазнительно влияла на мои желания. Не выдержав, прильнула к нему и втянула аромат кожи за ухом... Я никогда в жизни не испытывала такого удовольствия от запаха мужчины. О боже, я сейчас умру не дожив до развода! Мои губы нежно коснулись его шеи, и я ощутимо укусила её.

Пальцы Валентина с силой впились в меня до умопомрачительного состояния. Он хрипел, как раненный зверь не шевелясь. Разве ему не больно? Я отстранилась и поймала разочарованный взгляд. Ощущения твердой плоти сводит с ума. Не выдержав, поерзала задницей, спровоцировав неверным движением мужской стон.

— Ты точно смерти моей хочешь, малышка. — шепчет на ухо, обжигая его горячим дыханием.

Один миг, и его губы страстно набрасываются на мои. Я раскрываю рот, не сдержав натиска. Настойчивый жесткий язык — то нежно исследует меня внутри, то таранит с силой мой. Мы жадно пробуем друг друга на вкус, стонем в унисон сжимая пальцы, цепляясь за всё, что попадается на их пути. Интенсивность поцелуя походит на сладострастную нежную пытку. Внизу, затягиваясь в узел сладкая боль, расходится по нашим венам с горячей кровью. Время замерло вокруг нас, в голове слышен пульс нашего кровяного давления.