Игра ангела - Сафон Карлос Руис

– Спасибо, – поблагодарил я за совет, но главным образом за хороший отзыв. – Но я тоже уже ее прочитал.

– Тогда, быть может, предложить вам что-то другое?

– У вас нет романа, который называется «Шаги с неба»?

Книготорговец задумался на мгновение.

– Ее написал Мартин, да? Автор «Города…»?

Я кивнул.

– Я заказывал эту книгу, но издательство пока не прислало товар. Позвольте, я уточню.

Я последовал за ним к прилавку, где он совещался со своим коллегой. Тот отрицательно покачал головой.

– Мы должны были получить роман вчера, но издатель сказал, что его нет в наличии. Сожалею. Если хотите, я отложу для вас экземпляр, когда книга поступит…

– Не стоит беспокоиться. Я как-нибудь загляну к вам. И спасибо.

– Мне очень жаль, кабальеро. Не понимаю, что стряслось, поскольку, честное слово, роман уже должен был лежать на прилавке…

Покинув магазин, я направился к газетному киоску в начале бульвара Рамбла. Там я скупил все дневные выпуски, начиная от «Вангуардии» до «Голоса индустрии». Я сел за столик в кафе «Каналетас» и занялся изучением прессы. Отзывы на роман, написанный для Видаля, были опубликованы во всех изданиях – на страницу, под жирными заголовками и с портретом дона Педро. На фотографии Видаль представал задумчивым и загадочным, в шикарном новом костюме и с трубкой, которую курил с рассчитанной небрежностью. Я читал заголовки, а также первый и последний абзац рецензий.

Первая же статья, попавшаяся мне на глаза, начиналась словами: «„Дом из пепла“ – зрелое, яркое произведение, отличающееся большой глубиной. Оно является примером того лучшего, что может предложить современная литература». Другое издание сообщало читателям, «что в Испании никто не пишет лучше Педро Видаля, нашего самого уважаемого и признанного романиста». В третьей газете говорилось, что это «серьезный роман, подлинный шедевр непревзойденного мастера». Четвертый ежедневный листок трубил о большом международном успехе Видаля и его романа: «Европа отдает должное мастеру», – хотя роман вышел в Испании всего два дня назад и в переводе появится за рубежом не раньше чем через год. Газета взахлеб распространялась о том, какое огромное признание и уважение снискало имя Видаля среди «маститых международных критиков». Правда, насколько мне известно, его книги никогда не переводились на другие языки, за исключением одного романа. Этот перевод на французский профинансировал сам дон Педро, и из всего тиража было продано ровно 126 экземпляров. Но, чудеса в сторону, пресса единодушно сходилась во мнении, что «родился классик» и роман знаменовал собой «возвращение одного из великих, золотого пера нашего времени: Видаль – бесспорный мастер».

На последних страницах каждой из этих газет нашлось место (очень скромное, в один или два столбца) для критики на роман какого-то Давида Мартина. Самая снисходительная из рецензий начиналась так: «„Шаги с неба“ новичка Давида Мартина, дебютная работа весьма вульгарного толка, с первых страниц демонстрирует скудные возможности и отсутствие таланта автора». В другом обзоре высказывалось суждение, что «начинающий писатель Мартин пытается безуспешно подражать маэстро Видалю». Последнее, что мне удалось осилить, напечатали в «Голосе индустрии». Отзыв начинался без затей выделенным полужирным шрифтом абзацем следующего содержания: «Давид Мартин, безвестный автор и составитель рекламных объявлений, удивил нас романом, который станет, возможно, худшим литературным дебютом года».

Я оставил на столике газеты и заказанный кофе и двинулся вниз по бульвару Рамбла к конторе Барридо и Эскобильяса. По пути я миновал четыре или пять книжных лавок. Везде красовалось бессчетное количество экземпляров романа Видаля, и нигде я не нашел ни одной своей книги. Во всех магазинах повторялась та же история, что и в «Каталонии»:

– Видите ли, я не понимаю, как это вышло, поскольку мне должны были доставить ее позавчера, но издатель говорит, что тираж закончился, и он не знает, когда напечатает новый. Если вы скажете мне свою фамилию и номер телефона, я сообщу вам, когда получу… А вы спрашивали в «Каталонии»? Ну уж если у них нет…

Компаньоны приняли меня с похоронным видом и нелюбезно. Барридо сидел за столом, поигрывая авторучкой, Эскобильяс, стоя у него за спиной, сверлил меня взглядом. Отрава плотоядно облизывалась, пристроившись на стуле рядом со мной.

– Не могу выразить, насколько я сожалею, любезный Мартин, – говорил Барридо. – Проблема заключается в следующем: книготорговцы делают заказы, руководствуясь критикой, опубликованной в газетах, – не спрашивайте почему. Если вы заглянете на склад тут неподалеку, то убедитесь, что тираж вашего романа в три тысячи экземпляров лежит у нас мертвым грузом.

– Со всеми вытекающими затратами и убытками, – добавил Эскобильяс, не скрывая враждебности.

– Я заходил на склад, прежде чем прийти сюда, и обнаружил всего триста экземпляров. Заведующий сказал мне, что столько и было напечатано.

– Ложь! – вознегодовал Эскобильяс.

Барридо остановил его примирительным жестом.

– Извините моего компаньона, Мартин. Поймите, что мы возмущены не меньше, а может, даже больше вас гнусными выступлениями местной прессы против книги, в которую все в нашем издательстве буквально влюбились. Но прошу согласиться, что, несмотря на нашу глубочайшую веру в ваш талант, в настоящем случае мы связаны по рукам и ногам общественным мнением, введенным в заблуждение неблагоприятными отзывами прессы. Но не отчаивайтесь, Рим ведь не сразу строился. Мы прилагаем все силы, чтобы ваше произведение заняло то место, которое заслуживает своими литературными достоинствами и высочайшей…

– С тиражом в три сотни экземпляров.

Барридо тяжко вздохнул, уязвленный моим недоверием.

– Тираж составляет пятьсот штук, – уточнил Эскобильяс. – Двести вчера лично забрали Барсело и Семпере. Остальное будет внесено в заявочный лист, поскольку никто не горит желанием вешать себе на шею ярмо, накапливая новинки. Если бы вы взяли на себя труд задуматься о наших проблемах, а не вели себя как эгоист, вы бы прекрасно все поняли.

Я в изумлении взирал на эту троицу.

– Только не говорите, что больше ничего не собираетесь предпринять.

Барридо горестно посмотрел на меня.

– А что, по-вашему, мы должны делать, друг мой? Мы костьми ложимся ради вас. Помогите и вы нам немного.

– Если бы вы написали хотя бы такую книгу, как ваш приятель Видаль, – заметил Эскобильяс.

– Вот это роман так роман, – согласился Барридо. – Даже «Голос индустрии» его хвалит.

– Я знал, что именно так все и кончится, – продолжал Эскобильяс. – Вы неблагодарный человек.

Отрава, сидевшая сбоку, смотрела на меня с выражением крайнего огорчения. Мне почудилось, будто она хочет взять меня за руку, чтобы утешить, и я поспешно отодвинулся. Барридо сиял масленой улыбкой.

– Может, оно и к лучшему, Мартин. Может, Господь в своей бесконечной мудрости подает вам знак, что нужно вернуться к работе, доставлявшей столько удовольствия читателям «Города проклятых».

Я захохотал. Барридо присоединился, и как по команде с нами вместе засмеялись Эскобильяс и Отрава. Я взглянул на стаю скалящихся гиен и сказал себе, что в других обстоятельствах эта сцена показалась бы мне не лишенной иронии.

– Мне по душе ваш оптимизм, – заявил Барридо. – И что? Когда мы получим следующий роман из серии Игнатиуса Б. Самсона?

Троица выжидательно уставилась на меня. Я откашлялся, чтобы голос звучал четко и ясно, и широко улыбнулся:

– Идите в задницу.

18

Покинув издательство, я много часов подряд бесцельно бродил по улицам Барселоны. Я чувствовал, что мне трудно дышать и что-то давит на грудь. Холодный пот покрывал лоб и ладони. Ближе к ночи, не зная уже, куда спрятаться, я пустился в обратный путь к своему дому. Когда я проходил мимо книжного магазина «Семпере и сыновья», то обратил внимание, что букинист заполнил витрину экземплярами моего романа. Было поздно, и магазин закрылся, но в зале еще горел свет. Я собирался прибавить шагу, но Семпере уже заметил меня и улыбнулся с такой печалью, какой мне никогда не доводилось видеть на его лице за долгие годы знакомства. Он подошел к двери и открыл ее.