Курсант: назад в СССР 9 - Рафаэль Дамиров

— Эпичное строение, — Света восхищенно рассматривала утопающие в зелени «античные» руины. — Алексей, сфотографируй, пожалуйста, нас с Андреем на фоне этих колонн.

Горохов поморщился, мол, работать надо, а не в туристов превращаться, но промолчал. Катков быстренько нас щелкнул на свой новенький «Зенит», и мы вошли внутрь.

— Разделимся? — предложил Федя.

Красота былого величия его не трогала. Ему хотелось поскорее развязаться с поисковыми мероприятиями и улизнуть обратно в город. Вчера в ресторане я слышал, как он с Верой договорился погулять сегодня по набережной.

— Мы тут все уже обшарили, — задумчиво кивнул Горохов. — Хорошее место для фотолюбителя Белкина. Но ничего не нашли. Надо подойти к повторному поиску с умом. Думайте, товарищи, что мы упустили?

Я вытащил из кармана фотокарточку, на которой запечатлена злополучная записка, и в сотый раз пробежал ее глазами.

Федя ходил и пинал камешки, засунув руки в карманы и насвистывая мелодию Джо Дассена, вчерашний медляк, под который он в первый раз потанцевал с Верой. Под ногу ему попался старый сапог. Он умело зафутболил его в другой конец холла. Шлепок гулко раздался под остатками крыши.

— Погоди! — крикнул я ему. — Где лежал сапог?

— Вот здесь, — недоуменно ткнул он пальцем на край полуразрушенной лестницы, которая вела куда-то вниз. — А что? Чего тебе сапог дался? Он явно не Белкина. Видно, что много лет уже под солнцем и дождем здесь валяется. Покоробило его и выгорел весь.

— Сапог! — я многозначительно поднял указательный палец вверх. — А в считалочке что говорится про него?

— Да ничего, — пожал плечами Погодин, а потом его осенило. — А, нет! Точно! — Федя наморщил лоб, вспоминая стишок. — «Где сидели за столом царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной…» Блин, Андрюха, ну ты голова! Сапожник там есть. Думаешь, это знак? А тогда портной должен быть еще и король-королевич.

— Король — это Белкин. Король пик. Сапог — это может быть указатель, где спрятан его труп. А вот что значит портной? Как его обозначить? И где он тут есть вообще? Нужно, наверное, спуститься в эту яму и проверить ее более тщательно, — я кивнул на ведущую вниз полуразрушенную, с торчащими арматуринами бетонную лестницу.

— Давай я спущусь, — вызвался Федя. На крыльях влюбленности он готов был совершать любые подвиги. — Только веревка подходящая нужна.

— В машине есть буксировочный трос, — вмешался Горохов. — Алексей, принеси.

Криминалист недовольно вздохнул, так как ему отвели роль «самого молодого», но спорить не стал. Оставил фотокамеру и принес замасленный трос.

Федя обвязал одним концом пояс, а во второй вцепились мы с Катковым.

— Держите крепче, — обеспокоенно проговорил Федя. — Смотрите, не уроните меня.

Его героизм немного угас на краю черной дыры в бетонном полу.

— Если что случится, дерни за верёвку два раза, — улыбнулся я. — Мы тебя тогда экстренно будем вытаскивать.

— Да что может случиться? — с напускным пренебрежением проговорил Погодин. — У меня вон пистолет на боку висит.

— Против стаи крыс пистолет не поможет, — хитро прищурился я.

— Крыс? — глаза Феди чуть округлились.

— Говорят, в подземельях они с собаку размером.

У меня за спиной ойкнула Света.

— Отставить панику, — прервал мой стёб Горохов, он вручил Погодину фонарик и добавил: — Чего встал? Спускайся.

Федя поежился, схватился за трос и скользнул вниз. Мы с Катковым вцепились в веревку и потихоньку ее стравливали.

Выбрали несколько метров, когда вдруг стало легче, перестали ощущать вес на другом конце троса. Выходит, Федя уже достал до дна. Не так уж там и глубоко оказалось. Просто темно.

Луч его фонарика робко ощупывал подобие пещеры, образовавшейся из-за обвала цоколя.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Горохов, вытягивая шею.

— Нет здесь никаких крыс! — повеселевшим голосом возвестил Погодин.

— Тьфу ты! Причем тут крысы? Труп есть?

— И трупа нет.

— А что есть?

— Да ничего. Обломки, куски бетона и прочий строительный хлам. А вот, еще подушечка какая-то в виде сердечка. Размером чуть больше спичечного коробка.

— Что за подушечка? — недоумевал следователь.

— Щас получше ее рассмотрю, — послышалось шуршание, камни щёлкали и прокатывались под ногами оперативника.

— Ай! — вдруг громко вскрикнул Федя.

Моя рука инстинктивно дернулась к кобуре, а все остальные нависли над дырой.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Света.

— Да ерунда! — послышался бодрый голос Погодина. — Палец уколол.

— А кричишь, будто на тебя крысы напали, — усмехнулся я. — Те, гигантские. Обо что ты там укололся?

— Об иголку! Она в подушечку эту маленькую воткнута была. И не одна, похоже. Фонарик тусклый, не сразу заметил, блин…

— Вот вам и портной, — присвистнул я. — Все сходится. Мне кажется, труп там. Федя! Запомни, где лежала эта подушечка с иголками.

— Да что тут запоминать? Вот на каменистой насыпи и лежала. Аккурат на самой макушке.

— Разгреби эту насыпь, — скомандовал Горохов. — Посмотри, что внутри.

— Никита Егорович! Ну вы себе масштабы представляете? Я вам что, экскаватор? Голыми руками что ли разгребать? Тут лопата нужна. Ну, или палка хотя бы. А еще лучше — пусть Андрюха спустится и поможет. Вдруг там и правда труп? Мне как-то находиться одному в подвале с трупом не очень комфортно.

Я не выдержал и фыркнул — во дает опер. Но долго ждать не стал — закатал рукава, поплевал на покрасневшие от веревки ладони и приготовился спускаться.

Глава 14

Я спустился вниз. На этот раз трос привязали к арматурине, и держать его никому не пришлось. Сразу пахнуло дохлыми кошками. Здесь явно зарыт труп.

— Ты что, запаха не чувствуешь? — удивленно уставился я на Погодина.

— Да у меня насморк только прошел, — пожал тот плечами. — Нюха пока нет почти. А чем тут пахнет?

— Догадайся! Не пахнет, а воняет! Помоги, — я стал разгребать завалы из обломков бетона.

Федя нехотя присоединился ко мне, с грустью поглядывая на свои новенькие джинсы. Одевался он теперь всегда щегольски, будто на свидание собирался. Вот что Вера с ним сделала. И стрижка модная — «теннис», и надушен, как граф на балу. А обстановочка на раут никак не тянула.

Сверху нам подсвечивали фонариками Горохов и Катков. Копать, впрочем, пришлось недолго. Вскоре я наткнулся на синюшную руку, которая зловеще торчала из-под отодвинутого мной камня. В подвале прохладно, даже холодно, поэтому за неделю (с момента пропажи Белкина прошло именно столько времени) труп особо не гнил, но характерный запах тухлых яиц уже имелся.

Я задрал голову вверх:

— Никита Егорович! Есть тело! Нужно сообщить в дежурку, пусть зарегистрируют обнаружение трупа и пришлют дежурного судмедэксперта. Осмотр лучше с ним проводить. Сто пудов, труп криминальный. Не мог Белкин сюда случайно упасть и камешками себя прикопать.

Пока мы ковырялись внизу (Федя был чернее тучи, потому что извозюкал кроссовки и одежду в бетонной крошке и столетней пыли), шеф отправил Каткова в город до ближайшего телефона-автомата, чтобы сообщить о страшной находке.

Через час к нам уже подкатил милицейский УАЗик с проверяющим от руководства по УВД и судмедэкспертом. Им оказалась Вера.

— Ты еще и дежуришь? — удивился и одновременно обрадовался Федя, когда девушка вылезла из машины и поздоровалась с нами

— Слава богу, нет, — пожала она плечами. — Как завотделения освобождена от выездов, но вот сегодня одна из моих сотрудниц заболела. Я ее подменяю. Другой замены не нашлось, когда пора отпусков — всегда так.

— Бедненькая, — пожалел ее Федя. — Не дают тебе отдохнуть даже в субботу.

— Ничего страшного. Я теперь даже рада, что меня подняли, — улыбнулась медичка. — Ведь это тот самый «царский дом», про который я вам говорила. Получается, что я была права. Где труп?

— Да, ты все верно разгадала. Без тебя бы мы хрен его нашли. Там он в яме глубокой. Вот только как тебе спуститься? Мы Белкина уже всего откопали.

По распухшей морде мы опознали пропавшего, фотография которого у нас была с собой.

— У вас же веревка, по ней и спущусь, — невозмутимо проговорила Вера, кивнув на свисающий трос.

— По веревке? — Федя восхищенно посмотрел на Титову, а та, недолго думая, спустилась по тросу, цепко обхватив его руками. Только сверкнули белые подошвы кед.

Потом за ней спустили ее металлический чемоданчик с красным крестом на боку.

Вера надела резиновые перчатки и деловито принялась осматривать труп. В буквальном смысле на ощупь, так как света было крайне мало.

— Есть переломы не только