Криптономикон, часть 2 - Нил Стивенсон

Мои догадки о теме разговора строились на изредка проскакивавших английских словах и некой интуитивной системе распознавания образов, не поддающейся рациональному объяснению. Главные ключевые слова: Япония, японцы, война, золото, сокровища, раскопки, Ямасита, массовые казни. Эмоциональный настрой разговора заключался в вежливом, но ярко выраженном скепсисе со стороны ДМШ и отчаянном желании собеседников, чтобы им верили. Насколько я смог заключить, ДМШ не поверил ни одному. Некоторые начинали буянить и получали совет закрыть дверь с другой стороны, что и выполняли, опасливо поглядывая на Жана Нгуена и Джекки By; другие напускали на себя оскорбленно-страдальческий вид. Первое ДМШ забавляло, второе раздражало. Ваш покорный слуга молча размышлял о неуместности своего присутствия и с нежностью вспоминал цивилизованную жизнь, пусть даже в Маниле. Покончив с завтраком и местными жителями, ДМШ в ответ на мои вопросы поведал, что все это началось за два часа до моего прихода, а толпа немедленно собирается в любом месте, где он остановился, поскольку вся округа знает, что он ищет сокровища. В Сан-Хуане такого не произошло, потому что там он бывает часто и все местные рассказы про японское золото уже выслушал. 99, 9% он сразу отмел за неправдоподобием, остальные проверил. 0, 1% принесли плоды.

Фидель Гэд назло стихиям вымыл и вычистил «МИЛОСТЬ БОЖИЮ». Мы переехали через реку. Здесь особенно бросаются в глаза расовые вариации. Филиппины заселялись в несколько этнически и расово не связанных волн; все это, вместе с феноменом уплотнения пространства, 'который я, надеюсь, достаточно внятно объяснил, создает расовый конгломерат. Развилка реки оказалась местом неофициальной встречи трех разных культур. Возник город. На его яркие, вернее, тусклые, мерцающие огни последнее время потянулись тысячи горцев, образовавших несколько независимых барангаев. Утренние посетители ДМШ были как раз такие горцы или их сыновья и внуки, утверждавшие, что знают о сокровищах Ямаситы из первых рук или слышали о них от покойных родителей.

Спустя примерно 1, 5 ЭЛК (дороги, склоны и условия хуже и хуже) мы наткнулись на очередной блокпост, поставленный (вопреки всякому вероятию) на перевале через горный хребет, над рисовыми террасами, пробитыми (еще невероятнее) тысячу лет назад в почти отвесной скале какими-то жутко трудолюбивыми предками местных селян. Здесь нас обыскали как следует. Сержант с тонкими усиками долго мял мне яйца, по-видимому, не из сексуальных побуждений, но при этом выискивал в лице признаки покорности или отчаяния. Мои спутники подверглись тому же испытанию и выдержали его более стоически, чем ваш покорный слуга. Ни у кого из нас не обнаружилось привязанного к мошонке смертоносного оружия, но (сюрприз!) Жан («Джон Уэйн») Нгуен и Джекки By оказались вооружены до зубов, а ДМШ не сильно от них отстал. Ваш покорный слуга был уверен, что сейчас его поставят на колени и расстреляют в затылок, однако представителей власти больше заинтересовали «Капитанские кранчи», чем арсенал моих спутников. ДМШ и командир блокпоста удалились в палатку для приватных переговоров, откуда ДМШ вышел с изрядно похудевшим бумажником и разрешением проследовать дальше при условии, что (1) весь запас «Капитанских кранчей» будет передан в офицерскую столовую, (2) на обратном пути оружие и боеприпасы проверят по описи и убедятся, что мы не передали ничего Нашим Ребятам-Акробатам.

Нас ждали еще три дня изматывающе медленного пути, соответствующего примерно 10 ЭЛК. Согласно моей карте и джи-пи-эске, мы огибали область действующих вулканов, с которых время от времени сходят лахары (грязевые потоки). Войдя в соприкосновение с тем, что в джунглях зовется дорогами, эти лахары порождают транспортные проблемы, переходящие далеко за грань абсурда. Мы миновали целый погребенный город. Церковные шпили криво торчат из серой грязи, удерживаемые теми самыми потоками, которые их покосили; черепа коз, собак и др. выступают из грязи, схватившейся вокруг живых животных, как бетон. На ночлег останавливались в деревушках, вознаграждая хозяев пенициллином (филиппинцы принимают его от всех болезней, как аспирин), батарейками, одноразовыми зажигалками и что там еще осталось после блокпостов. Спали на скамьях, на полу, на крыше, на передних сиденьях «МИЛОСТИ БОЖИЕЙ» под москитными сетками.

Наконец моя джи-пи-эска показала, что мы менее чем в 10 км от загадочной цели. Местные жители велели подождать в соседней деревушке. Мы провели там день и ночь за отдыхом и чтением книг (ДМШ не выезжает из дома без ящика технотриллеров). Наконец на заре к нам заявилось трио очень юных низкорослых мужчин, один из которых имел при себе автомат Калашникова. Все трое забрались на крышу «МИЛОСТИ БОЖИЕЙ», и мы поехали в джунгли по дороге, которую и тропой-то не очень назовешь. Через два км достигли точки, после которой уже больше толкали джипни, чем ехали. Вскоре после этого мы оставили Бонг-Бонга с одним вещмешком и, поочередно неся два других, направились дальше. Я сверился с джи-пи-эской и убедился, что мы вновь приближаемся к цели, от которой некоторое время пугающе удалялись. Оставалось 8 тыс. м, наша скорость варьировала от 500 до 1000 м/ч, в зависимости от того, шли мы круто вверх или круто вниз. Было около полудня. Любой, изучавший математику в начальной школе, догадается, что к заходу солнца мы по-прежнему оставались в нескольких тыс. м от места назначения.

Три филиппинца — наши провожатые, охрана или конвоиры — были в непременных американских футболках, которые на первый взгляд нивелируют культурные различия. Однако эти ребята еще не достигли растворения в мировом сообществе. По городу они ходят во вьетнамках, по джунглям — босиком (мозоли на их ступнях не уступят в прочности иным ботинкам). Говорят они на языке, имеющем, по-видимому, ноль общего с тагальским («тагальский» — старое название; правительство убеждает называть его «филиппинским», подразумевая, что это общий язык архипелага, однако случай наших знакомцев убедительно демонстрирует ошибочность подобного взгляда). ДМШ говорил с ними по-английски. В какой-то момент он подарил одному бросовую шариковую ручку, и у ребят буквально загорелись глаза. Пришлось отыскать еще две ручки — каждому одной. Просто Новый год какой-то. Продвижение застопорилось: несколько минут они щелкали ручками дивясь, как умно выдвигается стержень, и рисовали у себя на ладонях. Короче, они носят американские футболки не как американцы, а как английская королева алмаз Кохинор. Который раз меня охватило сильное чувство, что я не совсем в Канзасе.

Мы пережили неизбежную вечернюю грозу и продолжили путь уже в темноте. ДМШ извлек из вещмешка армейские пайки, просроченные всего на пару недель. Филиппинцы пришли почти в такой же экстаз, как от шариковых ручек, и спрятали лоточки из фольги для дальнейшего использования в домашнем хозяйстве. Мы двинулись дальше. На удачу, взошла луна. Я несколько раз падал и налетал на деревья, что по большому счету было даже хорошо, поскольку привело меня в состояние легкого шока, притупляющего боль и способствующего выработке адреналина. В какой-то момент наши проводники засомневались, куда идти. Я вытащил джи-пи-эс и (используя функцию подсветки экрана) определил, что мы в каких-то пятидесяти метрах от цели, что почти в пределах погрешности джи-пи-эс. Наши провожатые приободрились и повеселели — они наконец сориентировались и поняли, где находятся. Я налетел на что-то твердое и холодное и едва не сломал колено. Я нагнулся, ожидая нащупать скальный выступ, но почувствовал холодный металл, что-то вроде штабеля из брусков размером примерно с батон. «Мы это ищем?» — спросил я. ДМШ включил фонарь и повел лучом в мою сторону.

Меня мгновенно ослепил штабель золотых слитков высотой до пояса, шириной метра полтора, лежащий посреди джунглей, без всяких ориентиров или охраны.

ДМШ подошел, сел на штабель и закурил сигару. Через некоторое время мы измерили и сосчитали слитки. Они трапециевидные в сечении, примерно 10 см шириной, 10 высотой и 40 длиной. Мы прикинули, что их масса должна составлять около 75 кг, или 2400 тройских унций. Поскольку вес золота измеряют в тройских унциях, а не в килограммах (!), позволю себе смелую догадку, что они должны весить по 2500 тр.у. каждый. При нынешней цене на золото ($400 за тр. у.), получается, что каждый слиток стоит около $1 млн. В штабеле пять слоев, в каждом слое по 24 слитка, итого стоимость штабеля — $120 млн. Оценка как веса, так и стоимости исходит из предположения, что золото почти чистое. Я перетер клеймо с одного слитка, поставленное в Банке Сингапура. На каждом слитке стоит уникальный серийный номер, я переписал, сколько смог.

После этого мы вернулись в Манилу. Всю дорогу я ломал голову, как довезти хотя бы один слиток до ближайшего банка, где его можно было бы обратить во что-нибудь полезное вроде наличности.

Позвольте мне здесь перейти к формату вопрос-ответ.