Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж (сборник) - Найо Марш

Клод Уитли. Передавал кувшин с вином. Мог подбросить цианид в вино. Наглый юнец. Смотрит в рот Гарнетту. В принципе, способен на что угодно. Мотив: ревность. Маловероятно. Пороху не хватит.

Замечание: если при вскрытии обнаружат цианид натрия, то книга по химии почти наверняка связана с этим делом. Она указывает на Гарнетта. Гарнетт, на мой взгляд, наиболее вероятный кандидат. Показания шофера говорят о том, что поездка мисс Куэйн в церковь сильно ее расстроила и заставила написать записку, которую Фокс нашел в портсигаре.

На этом сводка Найджела обрывалась. Он написал еще несколько слов в конце, но потом вычеркнул.

– Превосходно, – сказал Аллейн.

– Боюсь, здесь нет ничего нового.

– Да, но вы затронули некоторые спорные вопросы, а это в любом случае полезно. Кстати, перед вашим приходом мне звонил криминалист. Он обнаружил цианид натрия на папиросной бумаге. На анализ результатов вскрытия, разумеется, уйдет гораздо больше времени.

– Значит, «Занимательная химия» – важная зацепка.

– Не уверен, – задумчиво протянул Аллейн. – Во всяком случае, не в том смысле, какой вкладываете в это вы.

– То есть?

– На книге нет отпечатков пальцев. Хотя Бэйли использовал все возможности дактилоскопии.

– Вы о чем? Ах да. «Дактил» – значит «палец». Тогда почему бы не сказать – «пальцеграфии»?

– Да как вам угодно. Бэйли нанес на книгу нитрат серебра и обработал им все страницы. Никаких следов. Между тем, на бумаге есть потертости, значит, книгу кто-то листал. Если Гарнетт почерпнул свои сведения оттуда, получается, что сначала он стер с нее все отпечатки пальцев, а потом положил туда, где мы бы наверняка ее нашли. Странное сочетание предусмотрительности и глупости.

– Да, но… даже не знаю. По-вашему, это не Гарнетт?

– Вы написали, что Гарнетт, пожалуй, самый здравомыслящий человек во всей этой компании. Очень, надо сказать, дельное замечание. Как вам кажется, кто мог совершить такое преступление: хладнокровный и расчетливый преступник или истеричный, но хитрый психопат?

– Скорее последнее, – задумчиво ответил журналист, – а к Гарнетту это не относится. Но, возможно, он специально хотел внушить нам эту мысль.

– Вряд ли, – покачал головой инспектор, – это слишком уж тонко, Басгейт.

– Гарнетт кажется мне человеком тонким, – возразил Найджел. – Что вы думаете насчет того, что Огден и Гарнетт могли работать на пару?

– Сомневаюсь. Я уже говорил, что пьяный Гарнетт выложил все начистоту. Помните, как он сказал, что у Огдена «кишка тонка»?

– Послушайте, – предложил вдруг Найджел, – а давайте представим, что это детективный роман. На какой странице книги мы теперь находимся? Наверное, где-то в середине. Так мне кажется. Кого вы бы сейчас назвали убийцей?

– В детективах меня всегда обводят вокруг пальца. Я набрасываюсь на первый же крючок и оказываюсь в дураках.

– Да бросьте, – отмахнулся Найджел.

– Честное слово. Дело в том, что в реальных расследованиях редко попадаются такие аппетитные наживки.

– Черт с ними. Кто ваш кандидат?

– Зависит от автора. У Агаты Кристи мы бы наслаждались коварством мисс Уэйд. Лорд Питер у Дороти Сэйерс клюнул бы на Прингла. Инспектор Френч арестовал бы Огдена. Это и понятно, ведь Огден – главный подозреваемый.

– Что вы говорите! Огден? Вы же сами сказали, что он плохой актер.

– О, нет, нет! Он замечательный актер. Я имею в виду, что в данный момент некоторые обстоятельства указывают на Огдена.

– Почему?

– Дорогой Басгейт, вы меня удивляете. Подумайте о его положении.

– Будь я проклят, если понимаю, о чем вы говорите. Положение у него прекрасное. Он богатый человек.

Аллейн возвел глаза к небу, но промолчал.

– Хватит корчить рожи, Аллейн. К чему вы клоните? Вы подозреваете мистера Огдена или нет?

– Я подозреваю всех. Если не считать одного обстоятельства, о котором я упомянул выше, его шансы быть убийцей ничуть не больше, чем у остальных.

– Уж наверное побольше, чем у Джейни Дженкинс и мисс Уэйд.

В дверь постучали и вошел Фокс.

– Новый отчет от Бэйли, сэр, – доложил он. – Доброе утро, мистер Басгейт.

– Что он говорит? – спросил Аллейн.

– Ничего нового. Продолжает работать с отпечатками. Смышленый парень, между прочим. Он нашел «пальчики» отца Гарнетта на свертке с газетами и считает, что их следы есть на книге по химии. Но на страничке с цианидом ничего нет. На листке, вырванном из блокнота, остались отпечатки мисс Куэйн.

– А где он взял образец для сравнения? – спросил Найджел.

– Наверное, снял с тела, сэр.

– Ах да.

– На книге обнаружен еще один отпечаток, – продолжал Фокс, – но мы не можем его идентифицировать. Бэйли хочет взять «пальчики» у всех подозреваемых.

– Он сможет сделать это сегодня, – заметил Аллейн. – Когда начнется заседание суда? Завтра в одиннадцать?

– Именно так, сэр.

– Значит, нам надо поторапливаться.

– А вы что-нибудь нашли? – спросил Фокс. – Какие-нибудь зацепки?

– Ничего особенного. Любовные письма де Равиньи. Напыщенная проповедь Гарнетта.

– Можно взглянуть на письма месье де Равиньи, сэр? – попросил Фокс.

– Вот они. Сверху самое интересное.

Фокс присел за стол, нацепил на нос большие очки и развернул первое письмо. Найджел пристроился сзади.

– А вам-то зачем? – спросил Аллейн.

– Просто так, – отмахнулся Найджел, с жадностью читая первую страницу.

Месье де Равиньи писал размашистым почерком. Письмо было датировано прошлой пятницей.

Моя обожаемая Кара, тревога за вас сводит меня с ума. Дело даже не в том, что вы меня отвергли: в конце концов, любовь несет в себе не меньше риска, чем война. Я могу принять свое поражение стойко и с достоинством, оставшись, несмотря на все мои страдания, вашим верным другом. Вы знаете, что до сих пор мне удавалось (по крайней мере внешне) мириться с вашей английской флегмой. Но именно в качестве вашего друга я прошу и умоляю вас отказаться от намерения стать Избранным сосудом. Поверьте, это опрометчивый и даже опасный шаг. Вас ослепляет ложный блеск. Нет ничего дурного в увлечении религией, но в этой области следует соблюдать особое благоразумие и осторожность. Став Избранным сосудом, вы утратите над собой контроль и повергнете себя в пучину бедствий. Умоляю, откажитесь от этой мысли и не соглашайтесь на то, что нанесет ущерб вашему amour propre[13]. Вы не понимаете, на что идете. Повторяю: вы можете потерять величайшее сокровище. Вас подстерегает страшная опасность. Целую руку и искренне надеюсь, что вы прислушаетесь к моему совету.

Преданный вам

Прошу уничтожить это письмо, как и все предыдущие.

– Чего она не сделала, – заметил Найджел.

Глава 15

Отец Гарнетт делает открытие

– Напротив, она их сохранила, – подтвердил Аллейн. – Женщины хранят любовные письма по той же причине, по какой слуги собирают рекомендации. Во-первых, они поддерживают их amour propre, как выразился месье де Равиньи, а во-вторых, всегда могут пригодиться при случае.

– Анджела никому не показывает мои письма, – с жаром возразил Найджел. – Никогда!

– Даже своей лучшей подруге? Нет? Тогда вам повезло. Наверное, девушка надеется, что кто-то обнаружит вашу благоухающую духами переписку, если она умрет раньше вас.

– По-моему, это очень безвкусное замечание.

– Согласен и приношу извинения. Странно только, что вы сами не задумались о хорошем вкусе, когда читали любовные письма мисс Куэйн через плечо Фокса, – холодно добавил Аллейн.

– Но это совсем другое дело! – вспыхнул Найджел. – Мисс Куэйн убили.

– Значит, охота на эту дичь не запрещается? Ну конечно. А что вы думаете о послании месье де Равиньи?

– Мне оно кажется крайне сомнительным, – ответил Найджел. – Что он имел имел в виду, говоря, например, «опасный шаг» или «пучина бедствий»? Это очень похоже на угрозу. Мол, если вы станете Избранным сосудом, ваша жизнь будет в опасности.

– Он говорил не о ее жизни, мистер Басгейт, – возразил Фокс, оторвавшись от одного из писем.

– Верно, – согласился Аллейн. – Видимо, он достаточно старомоден, чтобы думать, будто у женщины есть нечто ценнее жизни.

– Хорошо, – кивнул Найджел, – но что побудило его написать эту записку?

– Отличный вопрос, Басгейт. Понятия не имею. Быть может, ревность или… страх. Он был очень взволнован, когда ее писал.

– Почему вы так решили?

– Я сужу по тому, как он строит фразы. Да и английский у него здесь хромает сильней обычного. Есть несколько ошибок.

– Кстати, постскриптум выглядит очень подозрительным.

– В самом деле. Каково ваше мнение, Фокс?

– Мне кажется, сэр, этот джентльмен намекает на кое-какие вещи, о которых не хочет говорить прямо. Возможно, он знал о неприглядных фактах из жизни преподобного, а может быть, боялся, что мисс Куэйн узнает то, чего ей не следовало знать. Судя по этому постскриптуму, он был испуган.