Славянская мечта - Артем Шампанский

Кроме непростого характера существовала ещё одна причина, из-за которой «вечной невесте» приходилось оставаться одной и пребывать в состоянии беспрестанного поиска суженного. Её эротические фантазии имели признаки сексуальной девиации и постоянно подталкивали на смелые эксперименты в постели. Занятие любовью носило культовое значение для Рины, и при каждом удобном случае она пыталась превратить половой акт в яркое шоу с переодеваниями, ролевыми играми, масками, плетками и огромным количеством заменителей мужчин, купленных в секс-шопе. Хотя на этих предметах фантазия Рины не останавливалась, иногда для разнообразия в ход шли и другие предметы обихода, случайно оказавшись под рукой. Однажды, исполняя стриптиз в автомобиле, Рина разглядела в рычаге переключения коробки передач фаллический символ и использовала его в качестве пилона. Одна и та же фантазия, как правило, не повторялась дважды. Каждый последующий раз Рина удивляла своих партнеров новым, не имеющим ничего общего с прошлым, образом. Обескураженные и лишенные права доминировать мужчины чувствовали себя крайне неловко возле маленькой и хрупкой девушки с повадками пантеры. Просто сказать, что они оказывались не совсем готовыми для участия в таком действии – выглядит как неудачный эвфемизм. Неготовность проявлялась не только в психологическом плане, в виде недоумения на лице, но и имела вполне четкие физиологические проблемы, а именно – перебои функциональности некоторых жизненно важных органов. Вдобавок ко всему, умеющая «подбодрить» Рина могла эмоционально вскрикнуть:

– Это всё? Это всё на что ты способен? Ты считаешь себя нормальным мужчиной?

Обычно эти фразы служили концом ночным утехам и началу утренних скандалов для постоянных партнеров, а для многочисленных случайных звучали просто приговором. Поиски человека, способного понять её фантазии хотя бы на десять процентов, не приводили к желаемому результату. Очень часто оставаясь неудовлетворенной, Сыч проклинала судьбу, город, в котором проживала, мужчин, и тихо мечтала оказаться где-нибудь в Стокгольме.

– Деревня! Тупорылые селюки! Только и знают позу миссионера. А как только что необычное, сразу ой! Мамо, шо цэ? Блин, почему я не в Швеции живу, или хоть во Франции, на худой конец. Вот там люди продвинутые и незакомплексованные, не такие, как эти дебилы, – жаловалась Риночка ассистентке режиссера в спорт-кафе, куда они сбежали вместе с корпоративной вечеринки. Это была не просто пивная, показывающая прямые трансляции спортивного характера, а даже в какой-то степени настоящий паб, сплотивший почитателей пива и спорта, по понятным причинам любимое заведение Рины. Среди посетителей оказались её знакомые:

– О! Этого блондина я знаю. Зовут Саша. Маменькин сыночек, шагу без её ведома не сделает! Думаю, он и любовью со мной занимался после консультаций с ней. А рядом его дружок Дима. Это тяжелый случай, мне кажется, шо даже у кроликов секс длится дольше…

Рина повернула голову в другую сторону, здесь тоже оказались знакомые лица.

– Этих троих я тоже знаю. Качки. Одно время я тусила в их компашке, встречалась с каждым по очереди. Тупоголовые до ужаса. Кроме железяк и анаболиков их ничего не интересует. Намажутся подсолнечным маслом и фоткаются перед зеркалом, хуже баб… Господи! Как же тяжело жить в стране странных мужиков!

Оглядев внимательно посетителей, удивленно-печально продолжила:

– Боже! Какой кошмар! Я тут всех уже знаю и со всеми… Так, пойдем отсюда, здесь ловить нечего. Ужас какой-то. Одни олигофрены!

Девушки перешли в другое заведение, но и там их ждало разочарование, как любит выражаться Рина. «Нормальных нет, а дебилов пусть другие подбирают». Подобные неудачи случались, но идти домой одной и неудовлетворенной для разъяренной нимфоманки равносильно катастрофе, на этот случай у неё существовал аварийный план. Рина после расставания с подругой вызывала себе такси, как любила шутить – лотерейных мальчиков по вызову. В дороге разыгрывала роль перепившей невесты, расстроенной изменой жениха, пускала слезу, выклянчивая жалость, безумно хохотала, притворяясь истеричкой, и, в конечном итоге, насиловала бедного водителя прямо в автомобиле, порой даже без его согласия. Утром следующего дня маленькая, красивая девушка, похожая на школьницу, с улыбкой на лице начинала очередную передачу:

– Доброго дня, шановні телеглядачі…[39]

Все сотрудники телерадиокомпании, глядя на это счастливое лицо, догадывалась о происшедшем и тихо хихикали над своей экстраординарной ведущей. За глаза коллеги её называли Мандарина, причем ни с цитрусовыми, ни с китайскими чиновниками это прозвище не имело ничего общего…

– Я извиняюсь! Если можно. Вообще-то я по делу к вам.

– Я заметила! Чувствуется хватка делового человека. Как звать не спросил, но грудь уже оценил!

– Н-не злитесь, я не специально. Вас Рина зовут?

Девушка утвердительно кивнула головой.

– Меня Григорий. А мы с вами з-знакомы. Когда-то давно в кабинете у моего друга Альберта Полуэктова познакомились. Вы ведь, кажется, его родственница?

– Родственница, но очень дальняя. И вас я не помню.

– Ну это неважно. Как я уже сказал, у меня к вам с-серьезное дело. Я хотел заказать у вас видеоклип, говорят, вы крупный специалист в этом деле.

– Клип? – Рина удивленно вскинула брови. – На эстраду потянуло? Лавры звёзд покоя не дают? Не похоже, что вы певец.

– Нет, я не пою. Это должна быть как бы небольшая передача…

– Передачи в тюрьме, а у нас программы! Но я не думаю, что вы потяните целую программу.

– Во как! Понимаю. Моряки не плавают, а ходят, лесорубы не пилят, а валят, а у вас не передачи, а программы. Каждый считает себя профессионалом в собственном деле!

– А у вас есть сомнения?

– Нет, поэтому я здесь. Мне нужно шо-то вроде рекламного ролика. Вот, я и сценарий принёс, – Самосвалов протянул Сыч распечатанные листы.

– Сценарий? – Рину начал забавлять этот огромный, неуклюжий тип, судя по всему, сам плохо понимавший, что именно хочет, – вы ещё и сценарист. С ума сойти! Какое огромное количество талантов. А эта загадочная рукопись называется сценарий?

– Не сценарий. Может, не так с-сказал. Ну, прочитайте! Сумеете сделать красиво?

Рина пробежала глазами по тексту «загадочной рукописи» и еще с большим удивлением, пристально посмотрела на необыкновенного гостя.

– Так вы ещё и деток любите? Извините за любопытство, а экзамены у детишек вы будете принимать? – в интонации Рины засквозила язвительная ирония.

– Нет! Мы приглашаем преподавателей, – не растерялся Гриша

– Ага! Ну тогда мне становится всё более-менее понятно, а то я уж совсем чуть было не испугалась.

– А чего вы пугаетесь?

– Нет, вы только не подумайте ничего плохого. Но посудите сами: сижу, никого не трогаю, тут появляется человек с замашками прапорщика, просит изготовить музыкальный клип по своему так званому сценарию, потом вдруг школьники, Гарвард, загадочный благотворительный фонд. Кстати, я о таком никогда не слыхала. Вы считаете, что всё это нормально?

– Может, немного с-сумбурно, но на самом деле все это очень серьёзно. Есть такой фонд, о котором вы сейчас прочитали. О нем мало пока знают. И это пока только цветочки. Очень скоро это будет шо-то, похожее на клуб аристократов или, скажем просто, высший свет нашего общества! Членами фонда смогут стать только очень достойные люди! Очень достойные!

– К очередным выборам готовитесь, не рановато?

– Нас не интересует политика! Нас интересует благосостояние людей! – эта фраза получилась слишком пафосной у Самосвалова, но в переносном смысле очень точно определяющая суть.

– Поняла! Соберёте всё местное быдло, дорвавшееся к кормушке, и будете с ними хороводы водить. Начнёте льстить им, называть филантропами, меценатами, а они будут ра-а-адоваться! Думать, что они и вправду делают добрые дела. У нас ведь могут – вначале прихватизировать заводик под шумок, а потом подарить детскому садику мешок игрушек, причём именно тому садику, куда собственного внука определили. И рассказывать о доброте и сострадании на камеру, главное, чтоб все увидели, какой я хороший. Вот тут-то вы и начнете доить с них лавэ по-тихому. Под благовидным предлогом, конечно!

От такой проницательности молодой девушки Самосвалову стало дурно, если другие будут догадываться об истинных целях фонда с такой же лёгкостью – дела пойдут плохо.

– Как вы можете т-такое говорить? У нас чистые, б-благородные помыслы!

– Ага! Конечно! Я тут таких, знаете, сколько таких видела? И всякие негосударственные пенсионные фонды, и кредитно-депозитные союзы, и просто «пирамидки» всевозможные. И все постоянно заявляют о своих благородных, бескорыстных намерениях! А потом почему-то куда-то исчезают, вместе с деньгами, взятыми у простого народа.

– Да нет! У нас все по-честному. Мы простой народ дурить не собираемся, – Гриша во второй раз не солгал, рядовые обыватели действительно не интересовали теневого отца «Попечительного собрания».