Холодное золото - Валерий Георгиевич Шарапов

– Но такая вещь должна немало стоить. Валюты, которую вам давали, на такую покупку не могло хватить. Откуда он взял деньги? Что-то продал?

– Ничего он не продавал! – вновь возмутился Селиверстов. – У него было с собой немного…

– У Леонтьева была с собой валюта? Откуда?

– Он сказал, что ему дал отец. Отец у него геолог, он много лет работал в Индии, в Африке… Заработал там кое-какие деньги. И отдал их сыну.

– Очень благородно, – буркнул Егоров. – Только как-то не верится.

– Не верите – постарайтесь встретиться с отцом Игоря, поговорите с ним.

– Может, и поговорю, – нехотя сказал капитан.

Но он знал, что не сделает этого. Он задал певцу еще несколько вопросов, уже скорее для проформы, не рассчитывая что-то узнать, и наконец отпустил его. У него было чувство человека, который обманулся в своих ожиданиях. Он узнал, что его подозреваемый действительно заходил за границей в ювелирные магазины – но не для того, чтобы продать награбленную коллекцию, а чтобы что-то купить. И валюты у него было хоть и больше, чем официально разрешалось, но все равно немного. Егоров был уверен, что когда он проверит происхождение денег у Леонтьева, то рассказ о доходах отца-геолога подтвердится. Рассказ Селиверстова был нескладен, а значит, правдив – ведь правда всегда неуклюжа, в отличие от выдумки.

Глава 13

Расставшись с певцом, Егоров не стал выходить из метро – он сел в поезд и поехал в больницу, в которой работал врач Святослав Игоревич, лечивший Виолетту Леонидову. Капитан решил сегодня обязательно переговорить с этим врачом, а также с медсестрой Леной. Была ли певица больна? А если была больна, то чем? И потом – не мог ли врач быть тем человеком, который сдавил позвонки и сломал шею своей жертве? Такие случаи бывали, Егоров это знал. Вполне возможно, что этот врач знал о существовании драгоценностей, знал и место, где устроен тайник. И он, при его профессиональных знаниях, мог сломать шею певице. «А медсестра была ему в этом помощницей, – продолжал Егоров выстраивать новую гипотезу. – Вот он, второй соучастник, о котором говорил Семен Егорович! Разве такого не могло быть? Вполне могло!»

В приемном покое больницы капитан без труда узнал, что интересующий его доктор здесь действительно работает, зовут его Святослав Игоревич Крахмалев, и есть медсестра Елена Глухова, которая обычно помогает врачу. Также Егорову объяснили, что в настоящий момент доктор Крахмалев проводит утренний обход и находится на втором этаже. После некоторых препирательств капитану выдали белый халат и пропустили на второй этаж.

Палату, в которой в данный момент находился Крахмалев, Егоров нашел без труда – двери в этой палате были открыты, и в ней теснилась толпа молодых людей обоего пола, все в белых халатах. Доктор проводил обход, одновременно обучая студентов, проходивших у него практику.

Через спины студентов Егоров взглянул на человека, которого он уже включил в число подозреваемых. Нет, на убийцу и грабителя Святослав Крахмалев никак не походил. Это был представительный мужчина лет пятидесяти, с короткой седой бородой, в очках в золотой оправе. Вид у него был совершенно профессорский. Рядом с врачом находилась медсестра – невысокая женщина лет тридцати, тоже в очках. Доктор давал указания о лечении очередного больного, а медсестра, держа в руках папку с историей болезни, вносила туда нужные записи.

Закончив обход одной палаты, Крахмалев перешел в следующую, затем в другую, а затем осмотрел больных, которым не нашлось места в палатах, и они лежали в коридоре. Таких оказалось довольно много, так что по коридору было трудно пройти. Егоров, как привязанный, ходил вслед за студентами, стараясь никому не мешать.

Но вот наконец обход закончился, студенты потянулись к выходу, а доктор направился в ординаторскую. Тут капитан его и перехватил. Лишь только он представился, доктор сразу понял, о чем пойдет речь.

– Вы, наверное, в связи с гибелью Виолетты Игоревны? – спросил он. – Что ж, расскажу, что вас интересует. Только в ординаторской будет неудобно, там сейчас полно моих коллег. Знаете что? Пойдемте в перевязочную, там сейчас никого нет.

Они поднялись на третий этаж, доктор открыл дверь перевязочной, и они расположились рядом со столом, на котором обычно пациентам меняли бинты.

– Святослав Игоревич, мне необходимо вас опросить в связи с убийством Виолетты Леонидовой, – начал допрос Егоров. – Скажите, почему она обратилась к вам за врачебной помощью?

– Виолетта Игоревна тщательно следила за своим здоровьем, – ответил доктор. – Может быть, даже слишком тщательно. То есть она была человеком мнительным. Она вступила в возраст, когда у женщин может развиться рак груди. И ей показалось, что такой процесс у нее начался. В обычную районную поликлинику ей идти не хотелось – как она мне объяснила, у нее не было времени стоять в бесконечных очередях. И она попросила меня обследовать ее в нашей больнице.

– И что показало обследование?

– Оно показало, что певица в целом здорова. Однако ей хотелось, чтобы я продолжал следить за ее здоровьем, стал, можно сказать, ее домашним врачом. Ну, я не смог отказать такой обаятельной женщине, прекрасной артистке…

«К тому же имеющей возможность оплачивать твои услуги», – подумал Егоров. Но говорить этого вслух не стал. Вместо этого он сказал другое:

– С каких пор вы выполняли обязанности такого «домашнего врача»?

– Не так давно. Наше сотрудничество началось весной прошлого года, оно продолжалось в целом полтора года.

– Как часто вы бывали у нее дома?

– Она хотела, чтобы я посещал ее каждую неделю, но так не получалось: то у нее были гастроли, то я был занят. Я посещал ее раза два в месяц. За полтора года, таким образом, я побывал у нее раз тридцать.

– Но мне говорили, что дело не ограничилось одним лишь осмотром. Что ваша помощница, медсестра Елена Глухова, делала Леонидовой какие-то уколы. От чего ее лечили?

– Я выявил у нее начало процесса образования камней в почках. Посоветовавшись с коллегой-урологом, я назначил ей препарат, препятствующий такому процессу.

– А еще я слышал о каком-то курсе массажа…

– А это уже не от меня исходило, это она сама настояла. Я уже говорил, что она была человеком мнительным, очень заботилась о своем здоровье. Как-то она меня спросила, не повредит ли ей курс массажа. Я сказал, что умелый, профессионально выполненный массаж никому не вредит, что он, напротив, полезен. И после этого она нашла где-то