Государыня - Александр Антонов

Обо всём этом князь Илья узнал позже. Но к тому времени потуги литовских магнатов и некоторых русских князей станут супротивными и великому князю Литвы и панам рады. Сам Илья будет одним из упорных поборников отторжения русских земель от Литвы.

А пока Илья и Карп благополучно добрались до Смоленска. Древний город жил по русскому обычаю. Литвинов здесь вовсе не было видно, разве что их можно было заметить при дворе смоленского воеводы пана Хотетовича. Смоленск оставался центром православной епархии, во главе которой находился епископ Иосиф Болгаринович. Город жил мирно, неторопливо, горожане толпились на торжищах. Торговля здесь всегда шла бойко. Тут выставляли свои товары и московские, и полоцкие, и новгородские купцы. В православных храмах шла привычная служба. Илья, как только устроился на постоялом дворе, поспешил в главный собор, дабы помолиться иконе Смоленской Божьей Матери, как сказывали, вывезенной четыре века назад из Царьграда. В соборе пахло ладаном и воском, горели свечи, прихожане стояли плотно и внимали проповеди епископа Иосифа. Илья пробрался к образу Пресвятой Богородицы, поставил свечу, опустился на колени и вознёс молитву:

   — «Воспеваю благодать Твою, Владычица, молю Тя ум мой облагодати, ступати право мя настави, путём Христовых заповедей…»

Илья попросил прощения у родимых батюшки и матушки за дерзость свою. Он молил укрепить дух его на тернистом пути. С каждым словом вдохновение его возвышалось, дальний путь становился яснее, вера в свои будущие деяния укреплялась. Покидая храм, Илья шёл не согбенно, но расправив плечи и вскинув голову.

В Смоленске Илья и Карп провели два дня. На третий день Карп с утра отправился на торжище да вскоре же вернулся. Примчал распаренный от бега, голубые глаза сверкали. Выдохнул с порога:

   — Княже Васильевич, нам бы в путь не мешкая уйти. Там купцы гуртом на Вильно выступают. Вот бы и нам с ними…

Илья был скор на размышления, понял, что Карп предлагает выгодное дело. С торговыми людьми проще остаться незамеченными. Князь подхватился с ложа, где нежил косточки, распорядился:

   — А ну‑ка, друже, покажи сноровку. Пока я с хозяином расплачусь за постой, будь готов в путь.

   — Я не замешкаюсь, княже. Ты сам поспеши, ибо хозяина не враз разыщешь.

Илья знал, что посланцы Ивана Васильевича уже побывали в Смоленске и оповестили воеводу Хотетовича о скором появлении государевой невесты. Потому Илья не хотел показаться на глаза ни вельможам Елены, ни тем более ей самой. С тем он и покинул город.

Глава десятая. ПУТЬ К ВИЛЬНО

Желание великого князя Литвы Александра взять в жены русскую княжну было не по душе его старшему брату, королю Польши Яну Ольбрахту. Да и самого Александра Ян не любил. Высокомерный, всегда чем- то недовольный, Ян Ольбрахт почитал в жизни лишь своего отца Казимира. И ведомо было придворным панам, что политика покойного государя по отношению к России при Ольбрахте оставалась, как и прежде, враждебной. Умирая, король Казимир завещал не убирать оружие в «закрома», а держать его всегда в готовности напасть на врага. Ещё завещал он постоянно подрывать мощь Русского государства и не отдавать даже в самых жестоких битвах земли великой Киевской Руси, которые теперь оказались под властью королевства Польского и княжества Литовского. Казимир IV скончался в дни войны с Русью. На смертном одре он потребовал от сыновей Яна и Александра продолжать войну и взял с них клятву.

Вскоре после смерти отца между братьями случился раскол, непрочные братские связи порвались, Александр остался в одиночестве, и три брата, Ян, Фридрих и Сигизмунд, встали стеной против него. Всё началось с того, что Александр выразил желание посвататься за какую‑либо дочь великого князя Руси и тем прекратить войну с этой державой. Тогда Ян обозвал Александра предателем дела отца. Их ссора произошла в Смоленске, когда город готовился к защите против подступавшей русской рати.

   — Ты не только батюшку предал, но и весь наш народ! Ты забыл, что обещал отцу разговаривать с русскими с обнажённой саблей в руках!

   — Но я хочу жить с русскими в мире, — отбивался от нападок брата Александр, — и тогда Русь никогда не нарушит наши рубежи. Это ли не благо?

   — Смешно, мальчишка, смешно. Ты говоришь о мире, когда русские готовы осадить твой город, когда они готовятся к штурму! Я не удивлюсь, если завтра ты откроешь им ворота.

Ссора братьев могла закончиться для них худшим образом. Ольбрахт грозился увести из Смоленска своё войско, и, несмотря на то, что город мог пасть, он не внял голосу разума и ушёл из Смоленска. При этом он бросил в лицо младшему брату жестокое обвинение:

   — Ты Иуда, и быть тебе под пятой русского Ивана, пся крев!

С тем братья и расстались.

После того как старший брат покинул со своим войском Смоленск, город не пал. Русские воеводы сняли осаду и отвели свою рать от крепости. Казалось бы, Яну Ольбрахту следовало радоваться, но того не случилось. Ольбрахт не спускал глаз с младшего брата и, когда началось сватовство за княжну Елену, всячески мешал его успешному течению, умело подбивая панов литовской рады противодействовать своему князю.

Однако все происки старшего брата оказались тщетными. Пришёл час, и Елена была на пути к Вильно. Ничто уже не могло помешать свадебному обряду. Но Ольбрахт и тут не мог угомониться. Пребывая в краковском замке Вавель, он рвал и метал. Ольбрахт готов был силой остановить появление княжны Елены в Литве и с этой целью отважился выслать под Крево, что находился неподалёку на пути к Вильно, большой конный отряд преданных ему шляхтичей, дабы те разогнали свадебный поезд, а невесту захватили в полон. Сотня отважных шляхтичей, сопровождаемая сотней оруженосцев, умчали из Кракова в литовские земли для исполнения воли короля. Метельной февральской порой, минуя города и селения, отряд во главе с гетманом князем Острожским, добрался наконец до леса под Крево и затаился на хуторах близ дороги, ведущей в город. Позже лихой красавец гетман Константин Острожский перейдёт на службу к Александру, многажды станет встречаться с великой княгиней Еленой. Он возглавит литовское войско и в войне с Русским государством будет бит на берегах речки Ведроши за Дорогобужем воеводой Дмитрием Щеней. Тот возьмёт Острожского в плен. А пока гетман ждал княжну Елену, чтобы исполнить волю короля Ольбрахта и порушить брак россиянки с литовцем. Но первая встреча Острожского с Еленой состоится ещё нескоро.

Поезд Елены двигался к Вильно медленно. Причину того мало кто знал, кроме самой княжны. Она же всего- навсего хотела отдалить день встречи с будущим супругом. В Смоленске Елена провела три дня и не скучала. Ещё из Можайска она послала в Смоленск чинов высокого посольства оповестить наместника и епископа о своём приезде. В день появления Елены близ Смоленска уже за пять вёрст от города её ждали сотни россиян, и у многих в руках были иконы. Тут был простой люд: горожане и крестьяне, купцы и монахи. Ближе к городу великую княгиню встретил сам смоленский пан Хотетович. Его сопровождали несколько литовских и русских вельмож. Когда Елена вышла из тапканы, важный, с лихими чёрными усами Хотетович соскочил с коня и опустился перед княжной на колено.

   — Великая пани государыня, Литва приветствует вас! — и Хотетович поцеловал Елене руку.

   — Спасибо, вельможный пан воевода, но пока я вижу главы православных храмов и русские лица на русской земле, — ответила княжна, не пощадив самолюбия гордого пана.

   — О да, да! То так, — смутился воевода. — Но Литва за моей спиной, она распахнула свои объятия, и Вильно ждёт вас, — бодро добавил он.

На городском мосту через Днепр Елену встречали многие русские бояре, торговые люди, священнослужители. А в воротах в город её ждал престарелый, но ещё крепкий телом епископом Иосиф Болгаринович.

   — Дщерь моя, боголюбица, Господь привёл тебя на скудеющую православием землю. Да взойдёт свет над нею с твоим явлением, да окрепнут духом сыны и дочери русской церкви, — приветствовал епископ Елену и, осенив её трижды крестом, повёл в собор.

Смоляне отслужили в честь великой княжны молебен. Всё было благолепно, Елена чувствовала себя по- домашнему, словно пришла на литургию в Благовещенский собор Кремля. Она всюду видела родные лица россиян и скорбела, что они отторгнуты от отечества. Простые смоляне тянулись к княжне. Женщины опускались на колени, целовали её одежды, шептали:

   — Защити нас, родимая, от нечисти католической.

   — Я с вами, я с вами, — твердила Елена, касаясь рукой то головы, то плеча молодых смолянок.

Два дня Елена посещала званые обеды, кои устраивали смоленские вельможи в честь княжны и её приближенных. Ей говорили много тёплых слов и проявляли неподдельную радость оттого, что она впредь будет рядом с ними. Иногда к Елене приходила мысль остаться в Смоленске навсегда и чтобы её супруг был удельным князем: она имела в виду князя Илью Ромодановского — ничего другого она не хотела.