На тропе Луны - Вологжанина Алла

– Все с тобой ясно. «Я не трус, но я боюсь».

На этот раз на ноги ей наступили с двух сторон. Брат с сестрой сговорились, что ли?

– Карин, язык прикуси, – строго сказал ей Митька. Бывали такие моменты, когда он взрослел на глазах, словно не на полгода старше, а лет на сто. – А ты, Резанов, садись давай. По ходу, мы тут не зря собрались. И рассказывай.

– Что р-рассказывать? – удивился тот.

– Все, конечно. Зачем ты сюда – не в «Блины», а в город – на самом деле явился, что знаешь и откуда. И это… не бойся. Я тебе в нос могу двинуть, но превращаться и загрызать тебя точно не буду, я ж не псих.

– Двинуть-то я тебе и сам могу… – Арно помолчал. – Ну ладно, слушайте. Вы про отца моего что-нибудь знаете?

Люсия кивнула. Митька замотал головой. Карина ничего не сделала, только в сотый раз за день мысленно обозвала себя дурой – не догадалась новенького пробить по Интернету. Люська вон догадалась.

– Он бизнесмен серьезный, но дело не в этом. Дело в том, что он, вообще-то колдун, и тоже очень крутой.

И Арно вкратце рассказал об увиденном в «Темной ночи», особенно о происшествии с несговорчивым дядькой в костюме.

– Да ты гонишь, колдунов не бывает!

– Сказала девочка, которая дружит с оборотнем! Хочешь слушать – не перебивай.

По уху бы ему дать за такой «старшебратский» тон…

– Да я…

Карина натолкнулась на предостерегающий Митькин взгляд и замолчала. В самом деле, нечего с ходу информировать новенького, сколько оборотней тут сидит на самом деле. Ларик права, по ходу – только самоконтроль, «только хардкор»…

А Резанов тем временем продолжал:

– Папа ищет источник бессмертия, но занимается и наукой, и магией. И он по старым исследованиям знает, что источник бессмертия заключен у тебя в мозге. – Арно постучал пальцем себе по лбу, видимо напоминая собравшимся, где у людей мозг, очень мило с его стороны. – Ну, не в твоем конкретном, а у волчонка-оборотня. На тебя, Закараускас, он случайно вышел – октокоптер засек. И он отправил меня найти тебя э-э-э… в оффлайне и убедиться, что ошибки нет и что ты реально оборотень.

– Погоди-погоди. – Митька подался вперед, глаза заблестели. – Значит, это твоего папаши вертолет был?

– Ну… не совсем. Папа купил его, а я немного переделал. Обычный в жизни столько не пролетит, да еще и незаметно.

– Так уж и незаметно, мы же видели… я видел. Каринка слышала.

– Ну… расстояние он запросто преодолел. От вас до Москвы за три дня без остановок. А незаметность – доработаю еще. Глубина воздуха тоже не бесконечная… и прерывистая.

– Так, стоп, – перебила мальчиков Карина. – Ты хочешь сказать, что как-то переделываешь обычные механизмы и делаешь их… волшебными, что ли? Тоже колдун?

– Нет. – Арно задумчиво покачал головой. Каринин вредненький тон отправил в игнор. – Думаю, я не колдун. Просто, понимаешь, все обычные устройства сделаны в трехмерном пространстве, а я… как бы переделываю их с учетом четвертого измерения. Но я и совсем с нуля могу что-то придумать, начертить, собрать. Помнишь «сувенир», которым я тех девок вырубил, когда первый день в школу пришел…

Зашибись, сейчас начнет вспоминать, как Светка и компания издевались над ней после алгебры…

– О, точно! – встрял Митька. – Я же помню, я тогда в дверь долбился, а ты в коридоре был. А потом влетаю в класс – оба-на, а ты уже там… Ты сквозь стены, что ли, ходишь?

Резанов поморщился.

– Не то чтобы сквозь стены. Я тут кому про четвертое измерение твержу, сам себе? Ты раньше о таком слышал когда-нибудь?

– Угу, это из области фантастики. Время, да?

– Да никакое не время, а обычное нормальное пространство. Вот смотрите… – Новенький воодушевился, поискал что-то глазами и схватился за свой планшет.

«Ни шагу без новых технологий», – подумала Карина. Но тот не стал запускать девайс, а просто положил его на стол.

– Смотрите, у него есть длина и ширина. – Резанов провел пальцем вдоль контура планшетика. Пальцы длинные, небось и на пианино играет… – Высота у него тоже есть, только маленькая. Три измерения. А еще есть четвертое…

– Ну, короче, – наконец-то подала голос Люсия. – Представьте себе один и тот же мультик – просто нарисованный и в тридэ. У тридэшки как бы на одно пространственное измерение больше, чем у плоской мультяшки. А у всех предметов на самом деле на одно измерение больше, чем мы привыкли глазами видеть.

– Люсия правильно говорит, – продолжил мальчик. – Длина-ширина-высота-глубина. А я ее для простоты называю «внутренностями».

– Как-как ты сказал? – Карина так резко повернулась, что шея заболела. – Глубина?

– Ну да, так один человек говорил…

Теперь и Митька напрягся.

– Какой это человек? – тихо спросил он. – И почему говорил? Теперь не говорит?

– Теперь – не знаю, – спокойно отозвался Резанов, хоть от него и не укрылось, как подпрыгнули и Карина, и Митька. – У меня был охранник, который был в курсе всей этой пространственной фигни. Он меня многому учил, хотя с техникой это я сам… Только Кира, ну, Кирилл то есть, пропал. Я сомневаюсь, что жив, если честно.

– А он человек? – спросила Карина.

– Был бы не человек, я бы знал, наверное… А что?

– Ну… ты давай про глубину дорассказывай, а то мы сейчас про нее забудем.

– Ладно… в общем, смотрите, вот у планшета длина и ширина образуют как бы… грань. Поверхность. И если он лежит на столе, то его поверхность и поверхность стола плотно соприкасаются. А в это время, если в планшет сунуть руку, можно обнаружить, что он другими гранями, которые образованы не длиной и шириной, а, например, длиной и, как ты, Карин, сказала, глубиной, соприкасается еще черт знает с чем. Может, вообще с футбольным мячом в Бразилии…во, ща покажу!

И недолго думая Арно опустил руку прямо в поверхность своего планшета.

– Он, похоже, со столом и соприкасается… ой, нет. Со стеной.

Его рука вдруг вылезла из стены, прямо над плечом Люсии. Та с визгом подскочила. На них начали оглядываться, Арно смутился и быстренько убрал свою переднюю конечность.

– Из стены полезли руки, – прокомментировала Карина, – и притом совсем не глюки. Круть. Я тоже так хочу.

В следующую секунду рука вылезла из спинки ее стула и взлохматила и без того растрепанные волосы.

– Рыжий-красный, человек опасный, – сказал Резанов и подмигнул.

Карина смутилась. Страшной кары для новенького с ходу не придумалось. А этот паразит, конечно, улыбался. Не криво, как обычно, а весело сверкая ямочками и искрой в левом глазу. Вот уж точно, сделал гадость – сердцу радость.

– Я тоже так могу, – тихо сказала Люсия, – всю жизнь вам твержу об этом.

– Да ладно, – вытаращился на сестру Митька, – мама говорила, что ты придумываешь…

– Да много она вообще понимает, наша мама? Смотри, идиот несчастный, если не веришь!

Люська схватила чью-то кружку из-под какао, подвигала по столу и вдруг на глазах у изумленных друзей засунула в нее руку. Рука тут же вылезла из Карининой чашки и попыталась схватить девочку за нос.

– Ничего себе. – Карина шлепнула ложкой по пальцам подруги. – Руки прочь от меня.

Митька задумчиво наблюдал за проделками сестрицы.

– И давно ты так умеешь? – сумрачно осведомился он.

– Всю жизнь. Только получается не всегда. А мама с папой еще и уперлись, что я, мол, прикидываюсь… если бы не Арно… – И Люська покраснела, кончики ушей стали малиновые.

Карина фыркнула. Правда, про себя.

– Слушай, Резанов… – начала она вслух.

– Арно. У меня имя есть.

– Э-э-э… ладно. Слушай, Арно, а ты, получается, через стену мог не только в класс выйти?

– Не знаю, это зависит от того, с чем ее внутренность… или глубина соприкасаются. Если целиком забираешься в глубину чего-нибудь, то как будто… ну… попадаешь в какое-то место. Ты при этом знаешь, что находишься внутри предмета. Примерно так же, как залезешь под стол и понимаешь – ого, я под столом. Выглядит это как… комната, а там, кроме тебя, еще всякая всячина – стулья, колеса, чайники, что угодно. На самом деле это ни фига не вещи, это как бы… точки, которыми глубины тех вещей соприкасаются с глубиной твоего предмета. И ты через них можешь выйти туда, где эти штуки находятся. Ну конечно, с чайником такое не прокатит – застрянешь в нем… А что там внутри стены в классе было, я не помню, зажмурился тогда.