Галльские ведьмы - Пол Андерсон

Феделмм забрала ребенка домой. На следующую ночь в ее доме должен был состояться шабаш. Чтобы Конуалл им не помешал, она спрятала его в углублении под камином. Одна из ведьм принюхалась и сказала: «Я не трону никого, кто ниже очага». При этих словах вспыхнул огонь и обжег ухо мальчика.

Говорят, отсюда и появилось его прозвище — Коркк, то есть Красный; но другие говорят, что его так назвали из-за цвета волос. Он также прославился как Конуалл Мак-Ларек, потому что его приемную мать прозвали Лаир Дерг — Красная Кобыла.

Как-то пришел к ней пророк, который посмотрел на ладонь мальчика и сказал: «Если сможешь, всегда освобождай всех пленников, которых ты встретишь, и твой народ приумножится, и твоя слава возрастет». Конуалл едва понял его слова, но всю свою жизнь он следовал этой заповеди.

Так возникли легенды. Они не рассказывали, почему Феделмм вскоре передала воспитанника Торне Эсесу. Вероятно, она хотела оградить ребенка от окружавших ее темных сил.

Торна был самым выдающимся поэтом того времени, он вникал во все и, уж если обнаруживал в ком-то задатки, то не давал им зачахнуть. У него уже был ученик — Ниалл Мак-Эохайд, сын короля Миды. Он спас ребенка от неистовой злобной новой жены короля — Монгфинд, ведьмы-королевы из Муму.

Конуаллу было года три-четыре, когда Торна посчитал, что Ниаллу пора вернуться в Темир, уверяя, что мальчик не погибнет, как всем казалось, а наоборот, заявит о своих правах. Монгфинд больше не могла причинить ему вред. Однако после смерти его отца ей удалось добиться, чтобы ее брат, Краумтан Мак-Фидаси, стал королем.

Будучи человеком более добрым, чем его сестра, в целом он правил неплохо. Его беда заключалась в том, что он был бездетен. Услышав о Конуалле, который приходился ему двоюродным братом, он послал за мальчиком, намереваясь его усыновить. Торна отпустил Конуалла, увещевая его не забывать о возложенном на него долге нести добро.

Новоприбывший вскоре крепко сдружился со старшим Ниаллом, а повзрослев, отправился вместе с ним на войну. Сражаясь в Койкет Лагини, они взяли пленника, который оказался образованным человеком. По этой причине Конуалл убедил Ниалла отпустить того, не требуя выкупа.

Дружба, возникшая между принцами, не давала покоя злобной Монгфинд. Ниалл к тому времени стал слишком силен, в его войске находилось слишком много людей, и она не могла его свергнуть. Ей не составило бы труда нарушить и без того хрупкое перемирие и позволить ему отомстить за то зло, которое она причинила ему и его матери, Каренн. Но ей удалось хитростью настроить Краумтана против Конуалла. В конце концов раздосадованный король решил избавиться от юноши.

Он не мог убить своего воспитанника дома. Монгфинд нашептала ему, чтобы он отправил Конуалла в Альбу, передать послание вождю племени пиктов, который должен был заплатить ему дань. В качестве прощального подарка Краумтан дал Конуаллу щит, на котором огамическими письменами были вырезаны слова. Конуалл с благодарностью его принял.

Переправившись через Северный канал, он разбил лагерь на берегу и решил отдохнуть. Кого же еще могла послать ему судьба, как не ученого, которого он некогда освободил? Конуалл поприветствовал его и вскоре уснул. Гость прочел вырезанные на щите слова, предназначавшиеся для вождя племени пиктов: «Тот, в чьих руках этот щит, должен быть убит». Ученый переправил письмена. Когда Конуалл добрался до места назначения, его радушно приняли и даже женили на дочери вождя.

Такова история. И было бы опрометчиво противоречить поэту. Голую правду можно облачить в какие угодно слова. Эта легенда — мудрый способ рассказать о том, как Конуалл Коркк попал в беду у Темира и ему волей-неволей пришлось расстаться с тем немногим, что у него было. Но в изгнании он стал высокопоставленным лицом.

О Ниалле поэты сообщают, что после того как Краумтан и Монгфинд отравили друг друга вином, он стал королем Миды. Вскоре он отправился на войну, сражался в Эриу и прославился.

Конуалл Коркк с женой четыре года прожили среди своего народа. Он взял с мужчин клятву на верность и отправил их биться вместе с Ниаллом, яростные атаки которого отражал Максим. Потом он привел их в страну ордовиков и селуров. Великое множество шотландцев поселилось здесь, когда ослабло могущество римлян.

Постепенно события приняли иной поворот. Перед тем как покинуть Вал, Максим послал своего друга Кунедага, принца вотадинов, собрать налоги в той части Британии. Оказавшись между ним и Вторым легионом, стоявшим у Иска Силурум, шотландцы поняли, что уже не смогут захватить эту землю, поскольку их потери возросли, но они должны сражаться хотя бы за то, что у них осталось. Конуалл Коркк стал их военачальником. Они часто совершали набеги в глубокий тыл римлян, который те считали недосягаемым для врага. Конуалл обогатился.

Он был в своем роде внимательным человеком. Возможно, этому научил его Торна. Где бы он ни проходил, всегда тщательно разглядывал окружающие вещи и снова и снова старался их припомнить. Он рассматривал поля, поместья, города, крепости — инструменты, механизмы, книги, законы, в которых смысл господства и истории ощущался значительнее, чем это можно было представить в Эриу. Пленные, которых он отпускал, вернувшись домой, хорошо отзывались о нем. Со временем перемирие и торговля с Конуаллом стали так же возможны, как когда-то война. Когда он приезжал в центр Римской империи, его забрасывали вопросами, а римлян, отважившихся побывать в его владениях по сугубо мирным делам, он встречал радушно и обеспечивал им защиту.

Вряд ли он стремился войти в состав их империи. Он прекрасно понимал, что делает это ради себя. К тому же он все больше и больше тосковал по родной земле. Но богатство и знания, которые он здесь обретал, не давали ему вернуться.

II

В полдень легионеры увидели Ис. Солнце и небо были по-зимнему тусклыми, но сквозь редкие облака слабо пробивался свет. Трава на не запаханных краях поля была еще более сухой, чем на склонах гор. Низвергаясь с высот, вода переливалась аметистами, бериллами, кремнем, серебром. Ее шум перекрывал завывания ветра, в морозном воздухе пахло солью и водорослями. Там, между обрывами, возвышались светившиеся, с красноватыми стенами, башни. Из-за высокого прилива морские ворота закрыли, о зубчатые стены бился прибой. Они вернулись домой.

Солдаты повеселели. Грациллоний поскакал вперед, дав сигнал ускорить шаг. По мостовой загрохотали сапоги. Выйдя на Аквилонскую дорогу, люди увидели впереди мыс Pax, где позади густо поставленных надгробий мерцали тусклые маяки. Но вскоре дорога свернула на север и пошла под уклон, в долину. Их заметили; из домов, с полей, фруктовых садов, посаженных на холмах, раздались крики радости. Часовые увидели их издалека и затрубили в трубы. У амфитеатра, стены которого загораживали девственный лес, Аквилонская дорога снова повернула на запад. Оттуда она вела мимо кузниц, кожевенных заводов, плотницких мастерских и привела к Верхним воротам.