Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

Если так, то сколько времени это может продолжаться? Сколько времени он сможет держать свою бомбу наготове? И, дьявольщина, куда подевался этот юный идиот Бен Кэкстон?!

— Джубал! — Голос Джил Бодмен вывел его из задумчивости.

— А, это ты, ясноглазка. Извини, я задумался. Садись. Выпьешь?

— Нет, спасибо. Джубал, я так расстроена.

— Не стоит. Ты великолепно ныряешь ласточкой. Ну-ка, давай еще разок.

Джил закусила губу и сразу постарела лет на двадцать.

— Джубал! Ради бога, выслушайте меня. Я страшно расстроена.

Он вздохнул.

— В таком случае вытрись. Ветерок довольно прохладный. Еще простудишься.

— Мне не холодно. Джубал, послушайте, ничего, если я оставлю Майка здесь?

Харшоу моргнул от неожиданности.

— Конечно. Девушки присмотрят за ним. Ты уходишь?

Она опустила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Да.

— М-м… ты вольна оставаться здесь. Но вольна и уйти, если тебе этого хочется.

— Нет, Джубал… мне не хочется!

— Тогда не уходи.

— Но я должна!

— Ну-ка, давай все сначала. Чего-то я не понял.

— Разве вы не видите? Мне нравится здесь… Вы просто прелесть! Но я не могу оставаться здесь. Бен исчез. Я должна разыскать его.

Харшоу пробормотал себе под нос нечто весьма энергичное.

— И как ты собираешься искать его?

— Не знаю. — Она задумалась. — Но не могу же я слоняться здесь, бездельничать и купаться, когда Бен пропал.

— Джиллиан, Бен уже большой мальчик. Ты ему не мать… и не жена. Ничего не заставляет тебя искать его. Разве не так?

Джил помолчала, ковыряя босой ногой землю.

— Нет, — произнесла она. — У меня нет никаких прав на Бена. Просто я знаю… если бы я пропала… Бен искал бы меня, пока не нашел. Поэтому и я должна разыскать его!

Джубал мысленно проклял всех богов, оберегающих сумасбродов.

— Хорошо. Давай рассуждать логично. Ты собираешься нанять частных сыщиков?

Она бросила на него несчастный взгляд.

— Я думаю, это единственный способ. Только я никогда этого не делала. Это дорого?

— Довольно-таки.

Джил проглотила комок в горле.

— А они не позволят мне платить, э… в рассрочку?

— Деньги на бочку — вот их политика. Ну-ка, перестань хмуриться, детка; я достаточно воспитан, чтобы позаботиться об этом. Я уже нанял лучшего специалиста для розысков Бена… Тебе нет нужды тратить все свое состояние на второго из лучших.

— Вы ничего не говорили!

— Не было нужды.

— Но… Джубал, что они обнаружили?

— Ничего, — ответил он, — поэтому и не было нужды портить тебе настроение этими разговорами, — Джубал нахмурился. — Я думал, что нет необходимости так нервничать из-за Бена… я считал, как и его помощник Килгаллен, что ему удалось нащупать какой-то след и он появится, как только сделает материал, — он вздохнул. — Теперь я так не думаю. Этот тугодум Килгаллен… У него в архиве лежит телеграмма, говорящая, что Бен будет некоторое время отсутствовать; мой человек видел ее, сфотографировал и как следует изучил. Она пришла по почте.

Джил озадаченно поглядела на него.

— Почему же тогда Бен не послал письма мне? Это на него так не похоже… Бен никогда не был забывчивым.

Джубал сдержал недовольный возглас.

— Для чего тебе голова, Джиллиан? То, что на пачке написано «сигареты», еще не доказывает, что в ней обязательно сигареты. Ты появилась здесь в пятницу. Эти группы цифр на штемпеле показывают, что телеграмма отправлена из Филадельфии — посадочная площадка «Паоли» — в четверг, в половине одиннадцатого. Она была отправлена и в тот же день получена. Офис Бена имеет собственный стационарный принтер. Теперь — ты скажи мне, зачем Бену посылать телеграмму в свой собственный офис — и тратить на это часы вместо того, чтобы просто позвонить?

— Ну, не думаю, чтобы Бен стал так делать. По крайней мере, я бы точно не стала. Видео в таких случаях…

— Это потому, что ты не Бен. Я могу придумать дюжину причин, объясняющих этот проступок. Чтобы избежать искажения текста. Чтобы законным путем оставить запись в архивах «Интернешинел Телеграф энд Телефон». Чтобы послать извещение с задержкой. Куча всяких причин. Килгаллен не увидел тут ничего странного, а тот факт, что Бен потратился на установку стационарного принтера, показывает, что Бен им часто пользовался.

— Однако, — продолжил Джубал, — хотя это послание отправлено Беном с «Паоли», его самого там не было.

— Но…

— Минутку. Телеграммы либо пишутся, либо диктуются по видео. Если сообщение написано от руки, при передаче воспроизводится почерк и подпись писавшего… Но если оно продиктовано по видео, его должны сперва напечатать, чтобы потом можно было сфотографировать.

— Ну да, конечно.

— Тебе это ни о чем не говорит, Джил?

— Э… Джубал, я так волнуюсь, что не способна думать.

— Ну, ну, утихомирь свое сердечко; мне это тоже ни о чем не говорило. Но парень, работающий на меня, удивительный проныра. Он отправился на «Паоли» с телеграммой, изготовленной по фотографии, которую он умудрился сделать под самым носом у Килгаллена, и с бумагами, утверждающими, что он и есть Осберт Килгаллен, адресат. А затем его приятнейшие манеры и честное лицо заставили молодую леди рассказывать о вещах, о которых она рассказала бы разве что перед судом. Будь это обычный случай, она на запомнила бы одно послание из сотен — они входят в ее уши, слетают с кончиков пальцев и исчезают навеки, оставаясь лишь в микропринтах архива. Но эта леди была одной из почитательниц Бена; каждый вечер она читала его колонку — ужасный порок, — Джубал моргнул. — Ко мне!

Появилась мокрая Энн.

— Напомни мне, — велел Джубал, — написать статью о пристрастии к чтению новостей. Суть будет такова, что большинство неврозов происходят от нездоровой привычки погружаться в несчастья пяти миллиардов совершенно чужих людей. Заголовок: «Бесконечные сплетни»… нет, лучше так: «Сплетни без намордников».

— Босс, у тебя нездоровое воображение.

— Это не у меня. Это у всех остальных. Напомни на той неделе, чтобы я ее написал. А теперь сгинь. Я занят. — Он снова повернулся к Джиллиан. — Она услышала имя Бена… и это повергло ее в трепет, ведь она говорила с одним из своих героев… однако, к ее досаде, он заплатил лишь за звук, а не за изображение. Но она запомнила, что услуга была оплачена наличными из будки автомата в Вашингтоне.

— В Вашингтоне? — повторила Джил. — Для чего ему понадобилось звонить…

— Ну правильно! — раздраженно согласился Джубал. — Раз он был в будке автомата в Вашингтоне, связаться со своим помощником по видео было гораздо быстрее, проще и дешевле, чем передавать в Филадельфию текст для того, чтобы его послали обратно в Вашингтон, за сотню миль. Это не имеет смысла. Объяснение может быть только одно. Он хотел замести следы. Бену так же нравится заметать следы, как невесте целоваться. Он бы не был лучшим спецом в своем деле, если бы всегда держал карты открытыми. Он же рейнчел.

— Бен не рейнчел. Он липман!

— Извини, в этой области я дальтоник. Возможно, он знает, что за его видео следят, а за принтером — нет. Или подозревал, что следят и за тем, и за другим… и сделал эту петлю, чтобы показать, что он уехал и вернется не скоро. — Джубал нахмурился. — В таком случае, мы не доставим ему радости, если разыщем его. Мы можем здорово повредить ему!

— Джубал! Нет!

— Джубал, да, — ответил он, устало. — Этот парень катается на коньках у края полыньи; благодаря этому он и достиг своей известности. Джил, Бен никогда не ввязывался в более опасное предприятие. Если он исчез по своей воле… Захочешь ли ты привлекать внимание к этому факту? Килгаллен отлично прикрывает его, колонка выходит каждый день. Я специально поинтересовался.

— Он сделал материал заранее?

— Конечно. Или же его делает Килгаллен. В любом случае, официально Бен Кэкстон находится на своем месте. Возможно, он так и планировал, дорогая моя, потому что был в такой опасности, что не рискнул входить в контакт ни с кем, даже с тобой. Похоже на правду?

Джил спрятала лицо в ладонях.

— Джубал! Я не знаю, что делать!

— Выбрось из головы, — посоветовал он грубовато. — Худшее, что его ждет, это смерть… а она ждет нас всех через несколько дней, месяцев или лет. Поговори с Майком. «Рассоединение» пугает его гораздо меньше, чем нагоняй. Знаешь, если я скажу Майку, что мы собираемся зажарить его на вертеле, он от всей души поблагодарит меня.

— Знаю, — тихо согласилась Джил. — Но у меня другая философская позиция.

— У меня тоже, — бодро объявил Харшоу. — Но я начинаю понимать и эту. Знаешь, в ней есть нечто притягательное для человека моего возраста. Способность радоваться неизбежному… что ж, я проповедовал это всю жизнь. Но этот ребенок, совсем недавно получивший право голоса, настолько простодушный, что способен идти навстречу мчащейся машине, убедил меня в том, что я едва вышел из младенчества. Джил, ты спросила, приветят ли здесь Майка. Детка моя, да я хочу, чтобы этот парень оставался у меня до тех пор, пока я не пойму всего, что знает он и не знаю я! Эта штука с «рассоединением»… Это не фрейдистское «желание смерти»… ничего похожего на «Даже самая усталая река»… Это больше походит на Стивенсона: «Радостно жил я, умру без печали и мир оставляю по воле своей?»[11] Я считаю, что Стивенсон напускал на себя веселье или испытывал чахоточную эйфорию, но Майк почти заставил меня поверить, что знал, о чем говорил.