Похищенный - Бернардин Кеннеди

Но Шелдон, разумеется, был уверен, что это он сам выбрал Софию. Он бы не поверил, если бы ему попытались объяснить, что впервые за долгие годы кто-то сумел использовать Шелдона Паттерсона в своих целях.

Для прозорливой Софии сразу же стало ясно, что Джесс целиком и полностью погрузилась в быт и была счастлива, а потому уже не замечала слабостей и недостатков своего супруга. Поэтому войти в их семью не составило труда. В этом ей помогала и собственная хозяйка, Карла, которая, сама того не желая, предоставляла своей няне всю необходимую информацию о Паттерсонах. Вскоре София уже знала, как можно переманить Шелдона. Сначала она подружилась с ребенком, потом с Джесс и наконец с главой семейства.

София, в общем, была девушкой неплохой, но ей хотелось взять от жизни все возможное. Ей хотелось иметь дорогие вещи и жить так, как те самые женщины, у которых она работала. София понимала, что именно Шелдон сможет предоставить ей такую возможность, пока она будет играть по его правилам. Что ж, пусть считает, что все это он придумал сам.

Иногда, правда, София начинала испытывать угрызения совести. Ей было жаль мать Си-Джея, ту самую женщину, которая так легко доверилась красавице-испанке. Вообще-то, София не рассчитывала, что Си-Джей будет, так сказать, «входить в комплект» ее будущей семьи, но раз уж так получилось… Зато теперь она сможет использовать мальчика на благо себе. Она ведь профессиональная няня, а значит, становится для Шелдона необходимым дополнением к ребенку.

Шелдон Паттерсон, наследник огромного состояния, представлялся заманчивой перспективой как будущий супруг, и София понимала, что он обязательно женится на ней. Со временем, разумеется. Когда он созреет для этого, и будет считать, что сам принял такое решение.

Этот день стал для Джессики самым ужасным. Прошло уже два месяца, и никаких новостей. Троица словно растворилась в воздухе. Джесс спряталась в спальне Си-Джея. Убитая горем, она уже не могла больше плакать. Все чувства и эмоции были исчерпаны, и теперь ей хотелось только тихонько посидеть в кресле с закрытыми глазами, пытаясь представить своего сына.

Где он сейчас, чем занимается и о чем думает? Джесс отчаянно желала каким-нибудь непостижимым образом передать ему свою безмерную любовь. Она крепко зажмурилась и мысленно начала разговаривать со своим любимым мальчиком. Она надеялась, что та природная связь, телепатия, существующая между сыном и матерью, поможет ей сейчас войти в контакт с Си-Джеем. Ей было очень важно рассказать ему, что она не бросала его.

Сегодня был особенный день — пятый день рождения ее единственного сына. Он должен был стать праздником, а стал неизмеримым горем. Все посланные запросы не принесли никакого успокоения. К ней поступали лишь ошибочные сведения, которые напрасно обнадеживали несчастную женщину. Все воззвания и просьбы, опубликованные в печати, тоже не дали результатов.

Барри, ее адвокат, также не сидел без дела. Он использовал все каналы, переадресовывал просьбы в самые разные инстанции, исходя, разумеется, из того, что средства Джесс были весьма ограниченны. И все же пока он не мог сообщить ей ничего мало-мальски утешительного.

И даже тот запрос в Испанию, в семью Софии, которого все ждали с большим нетерпением, ничего не дал. Агентство сообщило, что ее отец страшно разозлился, узнав, что его дочь, видимо, сбежала с женатым мужчиной, и категорично заявил, что больше ничего не хочет о ней слышать. Родители Софии оказались ревностными католиками. Они жили в маленьком городке на севере Испании и просили, чтобы эти сведения, по возможности, не распространялись в прессе, иначе такой позор им пережить будет трудно.

Барри Халстон был уверен, что они говорят правду. Точно так же, как не сомневался он и в том, что Перл Паттерсон нагло лжет.

Перл продолжала строить из себя заботливую и переживающую свекровь. Однако всякий раз, когда звонили Джесс или Сара, она повторяла, что не знает ровным счетом ничего. И даже отчаянное недоверие Сары и бессильное бешенство Джессики не могли вывести ее из равновесия.

Джесс была истощена эмоционально и совершенно разорена в финансовом отношении. Значительные суммы, которые она должна была регулярно вносить за дом, складывались в существенный долг, и стопка счетов, которые ежедневно приносил ей почтальон, также продолжала расти.

За неделю до дня рождения Си-Джея Джесс и Сара постарались собрать весь свой оптимизм и отправились за покупками, как будто малыш мог и в самом деле вернуться домой. Однако этот день наступил, а новостей о мальчике по-прежнему не было. Цветастые коробки с яркими лентами и нераспечатанные конверты посередине комнаты словно надсмехались над наивной Джессикой. Она встала на колени перед подарками и, нежно поправляя банты и ленты, вспомнила тот самый день, когда на свет появился ее сын. Это был самый счастливый день в ее жизни…

Шелдон пришел в восторг, узнав про ее беременность, можно сказать, даже впал в какой-то экстаз. Он постоянно следил за ней, словно был готов вместе с супругой пройти все испытания, которые выпадают на долю женщины «в положении». Все ее визиты к врачам, консультации и занятия для будущих мам были расписаны в личном дневнике Шелдона. С такой же тщательностью он рассчитал день рождения будущего ребенка. Затем он высказал пожелание, чтобы Джессика сделала кесарево сечение. Тогда, мол, день рождения точно совпадет с ожидаемым днем. Но это уже переходило всякие границы, и Джесс решительно отказалась идти у него на поводу.

Шелдон перечитал массу литературы, посвященной беременности и родам, просмотрел множество видеокассет, советовался со специалистами. Он был буквально одержим состоянием жены.

Роды у Джесс шли с осложнениями, и было принято решение применить хирургическое вмешательство. Тем не менее Камерон Джон Паттерсон благополучно появился на свет. К его встрече подготовили целую кучу голубых воздушных шаров и множество цветов. Джесс как-то задумалась, а радовался бы так Шелдон, если бы у них родилась дочь. Впрочем, это было уже все равно, потому что Джессике, к ее ужасу и отчаянию, сообщили, что больше она забеременеть не сможет. Все ее планы иметь много детей рухнули в один миг.

Пока Джесс вспоминала все это, в комнату тихонько вошла мать и устроилась на полу рядом с дочерью. Несколько минут они сидели в полной тишине, затем Сара легонько дотронулась до Джессики:

— Я только что сварила кофе. Может, спустишься на кухню? Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

Джесс посмотрела на мать так, словно видела ее впервые.

— Пошли, пошли вниз. — Сара взяла дочь за руку и потянула на себя. — Джесс, нам пора задуматься о нашем будущем. У тебя нет денег, у меня тоже. Нам надо срочно что-то решать.

Джесс медленно повернула голову, словно только что проснулась и наконец поняла, где находится. Ее огромные покрасневшие глаза глядели из-под спутанной копны ярко-рыжих волос. Джесс не посещала парикмахера с тех пор, как исчез Си-Джей. Теперь к ней возвращался ее природный цвет волос, правда, какой-то тусклый и невыразительный.

Джессика сейчас выглядела неухоженной во всех отношениях. Несмотря на то, что сильно похудела, Джесс продолжала носить свою старую одежду, которая теперь висела на ней неопрятным мешком.

— Я не могу строить никаких планов. Я не могу этого делать, пока Си-Джея нет дома. — Голос ее прозвучал тихо и вяло. Теперь речь Джессики напоминала записанные на пленку тексты.

— Но тебе придется это сделать. Ты должна принять какое-то решение. Я уже разговаривала по этому поводу с Барри, и мы нашли два варианта. Ты можешь временно переехать ко мне, а этот дом пока сдать в аренду. Или я могу продать свой дом и жить здесь вместе с тобой. Деньги у нас кончились, мне пора возвращаться на работу. Я и так пропустила несколько недель по семейным обстоятельствам, поэтому могу очень скоро потерять свое место. Начальство не может без конца идти мне навстречу.

Джесс посмотрела на мать, на губах ее появилась печальная улыбка.

— Как ты считаешь, Си-Джей еще не успел забыть меня? Или он теперь полагает, что его мама — София? Он же еще совсем маленький. Я думаю, что он скоро про меня забудет. Наверное, он сейчас прекрасно себя чувствует и очень счастлив. С Шелдоном он будет иметь все, что ему только захочется. Так ведь?

— Он ничего и никого не забыл, — попыталась успокоить Джессику Сара. — Ты ведь помнишь его. Он обязательно вернется. Я считаю, что тебе нужно перебраться ко мне, а этот дом мы будем сдавать. Тогда нам хватит денег, чтобы оплачивать счета. Ну ты можешь, по крайней мере, рассмотреть этот вариант?

— Я так устала, что не хочу ни о чем думать. Решай сама. А я пойду приму душ. — Джесс вышла из кухни.

Но направилась не в ванную, а в небольшую темную комнату-кладовку. Открыла шкафчик под раковиной, но только протянула руку вперед, как услышала голос матери: