Бумер-2: Клетка для кота - Андрей Троицкий

В компании были еще две девчонки, только имена их стерлись из памяти. Одна из них при виде крови чуть в обморок не бухнулась. В общем и целом, несмотря на травму, все получилось весело и прикольно. Как всегда. Помнится, был самый конец лета. Это было последнее купание в речке, последние шашлыки в жизни Лехи Киллы и Петьки Рамы.

Телефон на столе зазвонил так неожиданно, что Димон, погруженный в воспоминания, вздрогнул от неожиданности. Голос заместителя начальника колонии по режиму казался очень близким, будто Чугур звонил из соседней квартиры.

– Дмитрий? Здравствуйте, я не очень поздно? – кум говорил нараспев, сладким голосом. Так разговаривают с избалованными детьми или высоким начальством. – Решил, что мое сообщение вас обрадует.

Димон ответил в том смысле, что готов выслушать приятные известия в любое время дня и ночи.

– По этому каналу говорить можно? – на всякий случай осведомился кум, хотя звонил сюда уже не первый раз, этот вопрос уже задавал и ответ слышал: линия защищена от прослушки самым современным скремблером. – И слава богу. На всякий случай буду краток. Ваша, то есть, наша проблема, решена полностью. Через четыре дня ваш друг... Ну, сами понимаете.

– Вот как? – Димон сделал вид, что действительно рад, хотя это же известие полчаса назад получил от водилы. – Никаких осложнений?

– Абсолютно никаких, – отрапортовал кум и спохватился. – То есть, я хотел сказать, что трудности были очень серьезные. Просто очень. Потому что иначе такие дела не делаются. Я пустил в ход все свои связи, свой авторитет и другие возможности. Если доведется, расскажу при встрече. Все-таки это не для телефона. Короче, все прошло гладко, как я обещал.

– Что ж, спасибо за проделанную работу, – ответил Димон. Притворно-ласковый голос кума действовал ему на нервы. – Только есть одна небольшая просьба. Я не смогу встретить гостя. И привезти ему вещи. Вы подберите ему что-нибудь, чтобы он не выглядел как бомж.

– Конечно, само собой, – сказал нараспев Чугур, продолжая изображать слугу царю, отца солдатам. – Я сам об этом догадался. Оденем с ног до головы, в лучшем виде... А вы уж не забудьте там перечислить... Ну, что обещали.

– Я такие вещи не забываю, – заверил его Димон, – вам не о чем беспокоиться. Все оформлю день в день.

Он хотел задать куму несколько вопросов, но подумал, что идеальной защиты от прослушки еще не создано, и положил трубку...

Димон поднял глаза, на пороге стояла жена Маша. Она теребила пояс длинного шелкового халата цвета морской волны. Светлые волосы растрепались, видно, она вышла из спальни, увидела полоску света под его дверью и заглянула сюда. Маша подошла к столу, наклонившись, чмокнула Димона в щеку.

– А ты чего тут дожидаешься? – спросила она. – Пойдем спать.

– Пожалуй, так и сделаю.

Димон протянул руку, чтобы выключить настольную лампу, но Маша уже заметила фотографию.

– Интересно, почему я этой карточки раньше не видела? – сказала она. – Какой ты тут...

– Какой?

– Вид у тебя уркаганистый, блатной.

– Да это мы так, ну, шутили. Прикалывались.

Димону не хотелось ничего рассказывать, но теперь Ленка с ее патологическим любопытством не отстанет. Склонившись над столом, она, прищурив глаза, внимательно разглядывала карточку.

– А кто это рядом с тобой? – спросил жена. – Что за парни?

– Ну, вот это – Петя Рама. Эта кликуха такая у него была... То есть, прозвище... Ну, не важно. А этот с бейсбольной битой – Леша Килла. Друзья моей молодости. В прежние годы мы неплохо веселились. Проводили вместе много времени.

– И чем же вы занимались?

– Ну, чем люди занимаются? – пожал плечами Ошпаренный. – Так, дурака валяли. Шашлыки, поездки на машине...

– И девочки?

– Это же было до нашего знакомства. Тогда я и не предполагал, что встречу тебя, такую красивую. И даже умную.

– А это кто? Такой мрачный. Рядом с тобой стоит?

– Это Костя Огородников, для краткости Кот.

– А почему ты никогда не рассказывал мне об этих ребятах?

Разглядев фотографию во всех деталях, Машка отошла от стола и присела на диванчик. Закинув ногу на ногу, она пристально смотрела на Димона, словно ждала от него дальнейших объяснений или внятного рассказа о друзьях его молодости, о симпатичных ребятах, существование которых до сего времени он тщательно скрывал.

Интересно знать: почему? Женское сердце подсказывало Машке, что здесь есть какая-то тайна, на худой конец, интрига. Какая кошка пробежала между друзьями юности? Почему никто из них ни разу не приехал к мужу, даже не позвонил? Они не поделили девушку? Или разгадка кроется в иной плоскости, куда более прозаичной: денежные счеты, спорные долги. Или все-таки женщина?

– Пойдем спать, – Димон погасил настольную лампу. – Вставать завтра...

– Нет, ты скажи, – заупрямилась Машка. – Почему ты скрывал от меня своих друзей?

– Ну, потому что пригласить их в гости затруднительно, – Ошпаренный искал какие-то убедительные слова, но ничего путного в голову не приходило. Он постучал пальцами по столешнице, чтобы выиграть время, прикурил сигарету и, кажется, придумал что-то складное. – Леха Килла и Петька живут за границей, сюда не приезжают. Дела и все такое. А телефонные звонки оттуда... Это дорогое удовольствие. Не каждый может позволить.

– А твой Костя?

– Он сейчас заканчивает работу по контракту на одну контору и возвращается в Москву. В этой шарашке ему платят мало. И он не доволен условиями работы. Короче, кабальный контракт.

– Он тоже за границей работает?

– Нет, он просто в другом городе, даже не городе, в одном поселке, – Димон подумал, что соврал удачно. Ленку трудно обмануть, но на это вранье она купилась. Но зачем надо было врать, не лучше ли все объяснить открытым текстом? Надо хотя бы про Кота сказать, раскрыть свои планы. И плевать ему, как жена отнесется к этой затее.

– Я не видел Кота несколько лет. Так вот, насчет Огородникова у меня есть кое-какие задумки. Хочу взять его в свой бизнес.

– Он тоже как-то связан с бензозаправочными станциями? Или с оптовой торговлей бензином?

– Ты задаешь слишком много вопросов, как журналюги на пресс-конференциях. Кот ничего такого не знает. Но я ведь тоже ни фига не петрил в этом, когда входил в дело. У Кота все получится. Хватка у него есть. С головой все в порядке. Короче, он дельный человек.

– Подумай, а это тебе нужно? – лицо Маши сделалось напряженным. – Брать в свой бизнес постороннего мужика? Пусть он твой друг. Бывший друг.

– Не бывший. Он просто друг. С чего это ты так завелась?

– Пусть так, – кивнула жена, – но он полный дилетант. Кроме того, ты сам сказал, что давно его не видел. Возможно, твой Кот очень изменился и не в лучшую сторону. Время меняет людей. Ты ведь понимаешь, о чем я?

– Он не изменился, все такой же. Это я изменился, – грустно сказал Димон и помрачнел.

Не мог же он в самом деле признаться жене, что когда-то предал друзей и теперь его гложет совесть. Так гложет, что только Костян может вылечить его, уврачевать эти раны, избавить от душевной боли.

Маша, как обычно в минуты волнения, порывисто вскочила и стала расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. Как заключенный на прогулке в тюремном дворике.

– Значит, у него ни опыта, ни знаний... Хорошо. Надеюсь, у этого Кости есть достаточно денег, чтобы войти в бизнес?

– Ну, если тебя интересует именно это, я отвечу. У него нет ничего. Ни копейки, ни гроша за душой.

– Очень мило, – Маша поправила прядь волос, упавшую на глаза. Видимо, эти слова она и рассчитывала услышать: нет ни копейки. – Если ты станешь превращать свой бизнес в синекуру, кормушку для друзей юности, то скоро сам по миру пойдешь. Но никто такому дураку не подаст.

– Говори тише, ты детей разбудишь.

Димон прикурил новую сигарету. Черт дернул Машу проснуться, завернуть сюда и увидеть на его столе старую карточку. Он открыл верхний ящик стола, убрал туда фотографию и сверху прикрыл ее газетой.

– У меня душа кричит, а говорю я тихо, – Маша потуже затянула поясок халата. – И позволь мне узнать, какую долю в своем деле ты собираешься подарить этому приятелю? Два процента? Три? Или больше?

– У меня не акционерное общество открытого типа, – Димон взял со стола старую бейсболку и помахал ей в воздухе. – Нет ни акций, ни облигаций, ни других ценных бумаг. Нет собрания пайщиков. Моя фирма – это я. Вот через эту кепку я ежедневно процеживаю тонны левого бензина, которым торгуют на АЗС от Москвы до Урюпинска. И получаю в сухом остатке наволочки, набитые черным налом. Грязные деньги я отмываю. И плачу прачечной от пяти до пятнадцати процентов с отмытых денег. В зависимости от ее величины. Остальное сливается в мой карман.

– И что? – Маша встала посередине комнаты, уперев руки в бока. Свет торшера падал сзади на ее светлые волосы, которые сейчас казались рыжими. А сама Машка напоминала дикую кошку. – Что ты хочешь сказать?